…and action!

Он как-то неприятно улыбнулся. На лице отображалось нечто среднее между возбуждением алхимика, случайно отыскавшего философский камень, и ужасом водителя, застрявшего на железнодорожном переезде прямо перед несущимся локомотивом.

– Что с ней?

Он сел рядом со мной, положил «Панасоник» на колени. При этом он вел себя очень странно. Как я уже упоминал, с видеокамерой Косилов управлялся так лихо, как не всякий бомбардир НХЛ работает клюшкой, но сегодня с ним что-то случилось. Он держал камеру одними кончиками пальцев, как чужой использованный презерватив.

– Осторожно, разобьешь, – предположил я.

– Хрен там, – ответил Серега, и в глазах его появился блеск, – разобьешь ее, как же…

– Что случилось-то?

– Так, кое-что. Я больше не могу снимать этой камерой.

– Творческий кризис?

Он посмотрел на меня с укоризной.

– Нет, не в этом дело… как бы тебе объяснить.

Я еще внимательнее пригляделся к нему и заметил, что он вспотел.

– Косилов, ты в порядке?

Он кивнул.

– А что тогда?

– В нее всссс… – он сделал паузу, перевел дыхание. – Всссе… черт!

– Сержик, успокойся, – сказал я и почему-то погладил его по руке. Так его давно не переклинивало.

Наконец, он справился. Выпалил мне прямо в лицо:

– Витя, в нее вссссселился бес!

…Знаешь, Миш, я человек с воображением, как и подобает нормальному журналисту. Я привык верить всему, что вижу собственными глазами или о чем мне рассказывают люди, которым я всецело доверяю. Я допускаю, что на Землю иногда наведываются пришельцы, и я не могу поверить, что мы во Вселенной одиноки. Я видел, как головную боль лечили заговорами, я уверен, что какая-нибудь бабушка может навести порчу, и я ни секунды не сомневаюсь, что автомобиль, на котором ты ездишь, не просто умная куча железок – он реагирует на твое настроение и самочувствие. В общем, я потенциальный зритель мистических телешоу!

Но мой заика Сережка Косилов этим утром был вне конкуренции!

Мы вышли на улицу. Во-первых, у парня закончились сигареты (скорее всего, ему хотелось еще выпить), а во-вторых, по его словам, только там он мог мне объяснить и показать, что у него произошло.

Мы сели на лавочку возле супермаркета. Перед нами шумел проспект Ленина, уже почти готовый замереть в зловонной утренней пробке. Справа в пяти метрах от нас располагалась небольшая парковка для посетителей магазина.

Сергей положил расчехленную камеру на колени и молча ждал. В этот момент он напомнил мне охотника, выжидающего наилучший момент для выстрела. То, что Серега собирается именно стрелять, я уже догадался, хотя до сего момента мой приятель не сказал, по сути, ничего.

Кажется, мы дождались.

На парковку с проспекта вырулил сверкающий желтый «Хаммер». Я присвистнул и хотел было пошутить над идиотом, который выбрал такой цвет, но Сергей впился в него взглядом, как ястреб. Вскоре из машины вышел хозяин – полненький мужичок с залысинами. Закинув под мышку маленькую кожаную сумку, он запер машину и направился в супермаркет. Как только он исчез из виду, Сергей направил видеокамеру на «Хаммер», снял крышку с объектива, нажал кнопку и стал снимать.

Я потянулся за сигаретой. На какое-то время меня почти отпустили мои сегодняшние горести – настолько я был увлечен этим похмельным безумием. В голову даже пришла глупая мысль: сейчас из объектива аппарата вырвется сноп огня, и «Хаммер» разнесет на мелкие запчасти. Кажется, я хихикнул.

Сергей снимал около минуты. Затем выключил камеру, осторожно прикрыл объектив и поставил аппарат рядом на скамейку. Прокомментировать свой перфоманс он не удосужился.

– А бесы где? – спросил я.

– Смотри.

Мы ждали. Несколько минут ничего не происходило. Только улица продолжала шуметь, кто-то раздраженно сигналил нерасторопному участнику движения, а рядом на тротуаре молодая мамочка отчитывала малыша, упавшего лицом в цветочную клумбу. Лето, черт возьми, благодатное время.

Когда я уже устал ждать и начал думать о напрасной трате времени, из магазина появился хозяин тачки. Он отпер замки и сел в салон. Некоторое время ковырялся, что-то выкладывая из пакета на заднее сиденье, потом, очевидно, сунул ключ в замок зажигания.

Машина не завелась.

– Ннн-на, н-на… – пытался выдавить Сергей.

– Начинается, – закончил я вместо него, – не волнуйся.

Водитель попробовал еще раз. Он погонял стартер несколько секунд, но результат был тот же. Внешне вполне нормальный джип, который десять минут назад бодренько подкатил к бордюру, бился в агонии.

– И что происходит? – поинтересовался я.

– Моя камера его убила.

Я фыркнул.

Водитель предпринял еще одну попытку запустить желтого монстра, но на этот раз под капотом что-то взвизгнуло, и сразу стало понятно, что в ближайшее время машина никуда не поедет.

Мужичок тут же выскочил на тротуар и принялся терзать мобильник.

– Аб-ба-бажаю этих идиотов, – с каким-то мрачным удовольствием заметил Серега.

3

Его рассказ был недолгим, но вполне убедительным, несмотря на характерный для парня черепаший темп и манеру раскладывать сложные слова на части. Я не смог ни съязвить, ни уличить друга в приходе «белочки».

– Ты знаешь, я же вольный стрелок и в свободное от основной работы время беру халтурки, – мурлыкал он, посасывая третью бутылку пива. – Ну, там, свадьбы, юбилеи, банкеты и все такое. Камера личная, начальников никаких нет, и почему бы не совместить приятное с полезным. Тем более что на таких халтурках иногда получаются изумительные планы. Ну вот, однажды черт меня дернул согласиться снимать похороны одного бывшего бандюгана. Кирилла Колыванова помнишь?

– Депутата?

– Его. В девяностых два района крышевал, людей валил пачками, а потом вот народным избранником стал. Не знаю, какой народ его избирал и зачем, но случилась с ним неприятность одна – поехал с ребятами на охоту, выпил и подставился под чью-то пулю. Интересное совпадение.

– Думаешь, его грохнули?

– Как два пальца аба… ба… в смысле, как пить дать.

– Угу.

Пока мы беседовали, водитель «хаммера» ходил вокруг своей машины, беспрестанно вызывал кого-то по телефону и, кажется, готов был заплакать.