Инспектор раёв

Женщина подошла к Шаману.

– Здравствуй, Каменюка!

– Здравствуй, Веточка.

О, Мамонт! Это его потусторонняя жена![36 - Искажать имя разрешается только самым близким людям.] Они взялись за руки и с любовью посмотрели друг на друга. И тут мы заметили, что живность между нами и деревом мордами напоминает женщину и Шамана. Да это их потусторонние дети!

Она сделала детям какой-то повелительный жест и те перерисовались в людей. Люди как люди – встретишь – и не скажешь, что духи.

– Привет, племя моего мужа. – Голос и улыбка были хорошо поставлены и приятно официальны. – Вам наверное интересно, зачем я вас здесь собрала.

– Интересно, – пошевелила руками-жвалами Вождь, – если тебе голову оторвать, она отрастет?

– Разумеется. – Всё так же официально доброжелательно ответила Правдивая Ветка. – У него же отросла. – Она кивнула в сторону Веселого Улитки.

Веселый Улитка, не переставая, потирал обеими руками шею. Дух с челюстями крокодила и телом гигантской пчелы схватил мягкими кошачьими лапками Улиткину голову, откусил ее и бросил. У головы выросли ногокорни, она подбежала к туловищу и приросла на место.

– Итак, – официально-любезным тоном продолжила Правдивая Ветка, – Инспекции Загробных Мест требуется человек на должность инспектора раёв.

– Ну уж нет! – отрезал Резвый Дуб.

– Ты, милочка, – не обращая на него внимания, приветливо обратилась ко мне Правдивая Ветка, – идеально подходишь для этой должности. У тебя выдающиеся данные.

– Хорошо, – отчеканила Вождь, – родится, вырастет – приходите, предлагайте.

– Дорогуша, – тоном учительницы обратилась к Вожди Правдивая Ветка, – чиновник Загробного Царства должен родиться по сю сторону завесы и пройти систему учебных заведений.

Ее тоном стал медово-благосклонным, но твердым и острым как алмазный резец.

– Так что, – сообщила она, – вы пойдете домой, а Мудрый Лютик останется здесь.

– Ты ведь согласна, милочка? – Всё так же доброжелательно спросила она у меня. – Тебе здесь будет хорошо, а твои близкие вернутся домой.

– Да. – Спокойно ответила я.

А что еще скажешь?

– А я нет. – Неожиданно вступил в разговор Праща.

Он повернулся к нам.

– Ребята, кто хочет есть или пить?

Мы удивленно посмотрели на него и переглянулись.

– Вроде нет. Никто. – Послышались голоса.

– Нам и здесь хорошо. – Злобно-торжествующе сказал Праща в глаза Ветке. – Мы сыты и нам нравится рвать вас на куски.

– Ну что ж, – спокойно подытожила Правдивая Ветка, – тогда будем рвать друг друга, пока кому-то не надоест.

И она повернулась к своим, чтобы скомандовать к атаке.

– О, Мамонт! – Вырвалось у меня.

– Да, Лютичек, – Мамонт возник между нами и ими, обращенный сразу ко всем и к каждому.

Духи почему-то пришли в ужас и ничком попадали перед ним. А вот люди почувствовали, что это кто-то неимоверно большой, однако не страшный. Мы стояли, воткнув глаза в Мамонта. Только Шаман рухнул на колени и опустил голову.

– Справедливость. – Выдохнул Шаман. – Инспектору раёв Радостному Водопаду пора на пенсию.

– И Правдивая Ветка решила вопрос интригой. – Констатировал Мамонт.

– Я никому не солгала. – Откликнулась Ветка, всё еще лежа лицом в траву.

– Ага. – Саркастически обронил Мамонт.

– Хитрая Береза и Неговорящий Праща! – Скомандовал он.

– Да! Отклинулись мои родители.

– Вы хотите, чтобы ваша дочь дожила до глубокой старости, даже до четырех полных рук и родила много детей и ваш род не прервался?

– Да! – Торопливо и решительно ответили они.

– Ты – обратился Мамонт к Шаману – остаешься здесь. Идёте в мир Правдивой Ветки, живёте там, наслаждаетесь обществом друг друга.

– Да. – Откликнулись Добрый Корень[37 - С этого момента он больше не шаман, поэтому его зовут не по должности, а по детскому имени.] и Правдивая Ветка. Они уже стояли обнявшись одной рукой и смотрели на Мамонта.

– Вы все – он повернулся к духам и их родителям. Вся шаманская потусторонняя семья стояла в шеренгу. – Обеспечиваете процветание Мудрой Лютике и ее роду. – Они кивнули.

– Ты – обратился Мамонт ко мне – в момент земной смерти живая и с телом возвращаешься сюда и приступаешь к своим обязанностям.

– Да. – Откликнулась я.

– А сейчас, Ыхалым! – Позвал Мамонт. – Откуда-то отовсюду послышался то ли рёв, то ли мычание. – Целебная рвота!

Внезапно мир исчез, мы стояли в огромном желудке Ыхалыма по колено в каше планктона. Каша слегка фосфоресцировала. По желудку прошел спазм, волна планктонной каши захлестнула нас и понесла куда-то вверх. Впереди показался свет, он рос и приближался – и вот нас вышибло через дупло Дерева на поляну перед пещерой.

Племя только-только успело рассесться у костров и начало обсуждать увиденное. Вдруг – «Хлоп!» – Как при нашем отправлении. Племя высыпало ко входу в пещеру. Метель уже закончилась, на снегу нелепо выглядела дымящаяся куча клешней, щупалец и прочих остатков морских животных. Мы встали на ноги – все, кроме Шамана. Он был мертв, душа осталась на Том Свете с потусторонними женой и детьми. Как только мы зашли в пещеру, Вождь рухнула на пол и начались тяжелейшие преждевременные роды.

***

Шаманская потусторонняя семья выполнила договор. Я дожила до глубокой старости – до сорока лет, родила двадцать восемь детей, увидела внуков и даже двух правнуков[38 - В неанской религии такое потомство означало билет в рай.]. Инспектор раёв должен попасть на тот свет с телом, поэтому шаманская семья не стала ждать моей смерти. В светлый весенний день на глазах всего племени я залезла в дупло и исчезла.

Историко-философское введение

Случилось первое мгновение – первый голый человек открыл мышление и речь. Начался Разговор. Он потряс человека и стал для него жизнью. Разговор – вселенское неандертальское философско-мистическое исследование. Он идет всегда, как началось время, не начинаясь и не кончаясь. Смысл жизнь неана – разработать тему Разговора, в памяти племени остается решивший философско-мистический вопрос. Неаны включаются в Разговор эмбрионами и ведут Его детьми[39 - Неаны умирают младенцами, иногда – детьми, как исключение – юношами, дожить до зрелости – потрясающее везение. Поэтому члены Разговора – дети – с соответствующей детской непосредственностью. Свойственный детям недостаток абстрактного мышления компенсируется тем, что неаны составляют единый общественный разум. Подсознание больше склонно к интерсубъективности, чем сознание, поэтому общественная разумность неанам более свойственна, чем кромам.]. Интересно, что самое большое философское открытие совершил эмбрион. Он понял, что у мира существует внешний источник.