Инспектор раёв

Инспектор раёв
Роман Иферов

Уходит вечное лето, приходит оледенение. Эпоха неопределенности. Неандертальские философы озабочены проблемой – что же есть на самом деле? Чтобы найти настоящий мир, Герой устраивается работать инспектором раёв. Его воспоминания о карьере инспектора изложены в книге.

Содержит нецензурную брань.

Роман Иферов

Инспектор раёв

Инспектор раёв. Начало

Пролог. Будний день инспектора раёв

Я шел по Сиреневому бульвару, вдалеке маячил памятник Первому Спутнику. Из отражения в кристально вымытой витрине кафешки на меня смотрел восточноевропейский европеоид мужского пола. В прошлый раз был кавказский европеоид. О блаженные времена, когда человечество было юным, а в рай могли попасть только женщины!

Мне 33 года и хочется покончить с собой, потому что ничего не достиг в жизни. Эта смерть юбилейная – тысячная на посту. Даже не верится: я прожил шестнадцать по шестнадцать по шестнадцать смертей. В этот раз инструкция предписывает пережить в среднем возрасте позывы к самоубийству, после чего умереть от скоротечного рака. Моя работа – тестировщик раёв.

Сейчас я – адепт кальвинистской церкви в Москве. Спасибо начальству, после прошлого раза нынешний должен быть сплошной отдых. В прошлый раз я тестировал рай ваххабитов. Смена в раю длится год. Целый Год! Толпы гурий без передышки любили меня и поили бухлом! У них в смене две гурии: одна тебя непрерывно любит, другой непрерывно поит. Гурии меняются через час, а ты пашешь в режиме 24/7 без секунды отдыха!

В прошлой инспекции я умер смертью шахида. За убитого неверного в альджанне положена премия. Тебе приваривают дополнительный фаллос или просверливают влагалище или рот – на выбор. Опция «отказаться» отсутствует. Я убил тридцать неверных и выбрал по десять и того, и другого и третьего. Теперь различаю все вина, когда-либо бывшие, будущие или существующие на свете.

«Ах вы бляди!» – вырвалось у меня, – «Кто блин разрешил!?» Молодая мама с коляской переходила дорогу и болтала по телефону. На них летел джип, водитель их не видел, их загораживал Бычок.

По инструкции, кураторы не должны увязывать смерть инспектора с опасностью жизни окружающих. Не от доброты начальства, конечно, а чтобы не было соблазна инспекторам отдавать жису. Почти все инспекторы посмертий оказываются в аду – потому что отдали кому-то жису.

Согласно типового договора, инспектор обязан выбрать для себя рай. За каждое освобождённое место в раю тебе дается пол-литра жисы, ты рождаешься с новой жизнью и инструкцией по проживанию. Инспектор обязан обойти все раи. Если не обошел – попадает в ад. Обычная причина необхода – растрата жисы.

Я подскочил, выбросил ребенка из коляски на газон, и через мгновенье нас с мамашей долбанул джип. Мамаша почему-то не потеряла сознание, и, не смотря на жуткую боль, не ушла в болевой шок. Она посмотрела на ребенка, орущего на газоне, потом на меня, потом на свои кишки на асфальте. Понятно, мысль о ребенке держит ее в сознании.

Что, блин, такое? Она что, думает, что я кишки ей вправлю? Или она, сволочь, о чем-то догадалась? Земные люди в кризисных обстоятельствах становятся необычайно догадливы, я такое видел.

Если я верну ее к жизни, то растрачу жису и могу попасть в ад – а там скучно. Все ады одинаковы: жара, холод, неадекватный персонал. Да хрен с ним. Во всяком случае, мне не просверлят десять влагалищ, и озабоченные гурии не будут трахать меня круглые сутки.

Я перестроил глаза на астрал, схватил щупальцем ее точку сборки и сделал выдох жисы. Обрывки лей-линий еще не зарубцевались и мгновенно срослись. Мамаша вскочила здоровехонькая и бросилась к ребенку. А я умер. И почти без жисы.

Приключение первое. Великий неандертальский Разговор

Стены снега пляшут перед лесом. Метель на раз собьет с ног пользователя смартфона. Но до смартфонов сорок тысяч лет. Семь неандертальцев движутся сквозь метель, от холма к сосне, которая одиноко растет в пойме. В холме вырыта пещера, на входе столпились любопытные. Семеро подошли к сосне, встали в тесный круг. Сосна получилась восьмым участником. Возле лиц они держат что-то вроде плошек с горящими углями. Они вдыхают дым и что-то бормочут. И вдруг их не стало. Были – и пустое место и сосна. Грянул гром, воздух ударил в толпу, все попадали.

Пока они поднимаются и возвращаются в пещеру, вспомним, как всё начиналось.

Бесконечная зима, очередная затяжная метель, охотиться невозможно. В пещере несколько отнорков, в каждом – костер, вокруг которого сидит группка по интересам. Вокруг нашего костра собираются любители абстрактных разговоров. Они сидят тут уже много суток, с самого начала этой хронической метели.

К счастью, Умный Козел обеспечил нас мясом. Он придумал приманивать козье стадо смесью снега, ссаной золы и перетертых ивовых почек. Раньше козлов ели волки. Мы съели волков и стали есть козлов сами. Мы едим только старых и больных, а детенышей и самок не трогаем.

В метель бездна пустого времени, мы заполняем его философскими разговорами. Наша дискутирующая компания всё время проводит у костра – здесь мы едим, спим, ссым, срём, спариваемся – и постоянно говорим.

– Сколько раз мы выходили после бури, а некоторых деревьев уже не было? Что мешает тому, что однажды мы выйдем, а мира нету вовсе? – Развлекающаяся интонация слов Вожди[1 - Слово «Вождь» здесь женского рода] и ее живая улыбка странно противоречили въевшимся в ее тело уверенности и собранности.

– Ты приказала всему племени ссать в костры, чтобы у нас была смесь для приманивания козлов. Отсюда следует, что ты сама в это не веришь, поскольку уповаешь, что после бури мир будет тем же – и в нем будут козлы, и будет снег, из-за которого козлам негде взять зольных элементов[2 - Разумеется, неандерталец не употребил слова из нашего научного лексикона. Я перевожу по смыслу.]. – Тихий Валун[3 - Имена неандертальцам дают матери после пяти – семи лет жизни. В этом возрасте ребенок впервые заговаривает о своей смерти. В то же время, резко повышается вероятность его дальнейшего выживания. До того его называют просто «ребенок». Имя по традиции состоит из двух слов: первое слово – эмоциональное качество, второе – предмет.Если у человека есть какие-то достижения, то его могут назвать по этим достижениям. Или если он занял какую-то должность, его назовут по этой должности.] был привычно безэмоционален и весь ушел в себя. Вечно он думал о чем-то далеком от реальности, говорил длинно и сложно. Однако рефлексы у него были хорошие, на общую охоту его брали с удовольствием.

– Зольных кого? – Веселая Деревяшка, как всегда, не понимал сложных вещей. Он был занят, доскребывал зубами последние следы мяса с козлиной кости.

– Элементов. Понятно же, что в дереве и в моче есть какие-то очень маленькие частицы. Они твердые и несгораемые. Они настолько маленькие, что их не видно. И эти частицы нужны животному настолько, что ради золы козлы приходят на приманку, хотя знают, что мы некоторых убедим покинуть тело.

– Есть мир, нету мира – племя жрать захочет, надо быть готовыми. – Вождь всегда была коротка и ясна.

– Кстати, – она повернулась в сторону костра в соседнем отнорке – Ленивая Дубина, иди веревки плети.

–Так я все оленьи жилы-то израсходовал, а пеньковые веревки для овец не пойдут. – Спящий Ленивая Дубина проснулся на голос Вожди и заснул опять. Всегда у него есть оправдание для лени.

– Так принеси веревки сюда, а то вы их там сожрете. – Ленивая Дубина снова очнулся, сгреб кипу веревок, сонными ногами притопал к костру Вожди, плюхнул кипу, вернулся на свои шкуры и рухнул спать.

– Шаман, ты что скажешь? – Вождь вперила твердый взгляд в Шамана. – Ты во всех мирах был, какой из них действительно есть?

Шаман был невероятно стар. Все его предки были шаманы. Его дед придумал, как считать наконечники для стрел, загибая пальцы[4 - Считают двое. Один перекладывает наконечники кучи в кучу. Другой на каждый наконечник загибает пальцы левой ладони. Загнул все пальцы – разгибает загнутые пальцы. Разогнул все пальцы – с последним разогнутым пальцем загибает палец правой ладони. Получается, что на каждую согнутую-разогнутую левую ладонь приходится один согнутый левый палец. Согнул пальцы правой ладони – точно так же на каждую полную левую ладонь разгибает палец правой ладони. Закончил – получил «полные руки».]. «Полных рук»[5 - То есть сто штук] наконечников хватает на большую охоту. Шаман жил, сколько люди не живут – «согнутую правую руку»[6 - То есть пятьдесят лет].

– Да вот как сказать, – прошамкал Шаман беззубым ртом. Он был постоянно обалделый – от прожитых лет, от виденных миров, от выкуренных шаманских трав. – Сказать можно так и эдак. В любой мир приходишь – он есть, уходишь – и его нету. В любом мире есть вещи. Уходишь – и этих вещей нету, зато есть другие.

– Слушайте, а давайте сходим? Сидим, от скуки подыхаем. – Неговорящий Праща[7 - Его так назвали, потому что он придумал пращу.] уловил что-то про «путешествие».

Неговорящий Праща, как всегда, смотрел на окружающих и ничего не понимал. Он был кром[8 - Кром – кроманьонецНеан – неандерталец] и как все кромы – глухонемой[9 - Кроманьонцу неанский разговор сначала кажется молчанием. Даже когда дикарю – крому переведут неанский Разговор, он кажется ему заумным и не относящимся к жизни.]. Кромы не понимают человеческого языка, они слышат только Отчетливые Слова[10 - Отчетливые Слова – те, что сказаны гортанью и языком.]. Поэтому в Разговоре[11 - «Разговор» с большой буквы – тот самый разговор – о самом главном, о том, что действительно есть.] Неговорящий Праща не участвовал. Отчетливые Слова могут сказать только о Штуковинах – елках, палках, камнях. О Реальной Действительности кроманьонская речь не говорит[12 - Для Пращи окружающего Разговора не существовало. Вместо возвышенной и глубокой речи мудрецов-неанов он слышал только сопение, мычание, изредка – отдельные слова. Видел он только жевания, чесания, шевеления, изредка – бедную мимику.Зато кромы очень практичны и находчивы на всякие штуковины. Каменные орудия у них получаются замечательно.].

Неговорящий Праща был мой отец. Он прибыл к нам послом от стаи кромов, живущих через реку. Он принес рубила и наконечники стрел и сделал странное предложение – поймать овец и принести их кромам живыми. Кромы навострились рыть норы – прямо как лисы или барсуки[13 - Нашу пещеру тоже когда-то вырыли кромы.]. Им пришла странная мысль – заставить травоядных жить с ними в норах.

Мы согласились, но тут началась непогода. При стариках никогда такого не было, а тут во время оранжевых кленов пошел снег и началась метель. Мы собрались съесть крома, но Вождь взяла его себе наложником.

Она странная была: говорила, что неаны – одна семья и даже неаны и кромы – одна семья и нельзя жрать других неанов и даже кромов нельзя жрать. Но она умела находить выходы из безвыходных положений и поэтому была Вождёй.

Шаман повернулся ко мне, то есть к беременному животу Вожди:

– Эмбриона, ты что скажешь? – спросил он шепелявым, но бодрым тенором.

Я в той беседе участвовала в качестве эмбрионы в животе Вожди[14 - Поскольку неаны думают и общаются подсознанием, а подсознание матери связано с подсознанием эмбриона, то неанские эмбрионы разговаривают и с матерью и с окружающими.].

– Приключение – это здорово! – на более развернутую мысль девочка– эмбриона была не способна. Я унаследовала решительность матери и отцову любовь к приключениям[15 - Кромы все были как горящей веткой ткнутые – вечно бегают, прыгают с места на место. Не было их – и вдруг появились: говорят пришли откуда-то, где весь год жарче, чем у нас летом. Шли целое поколение: деды из Горячего Места вышли, а внуки в наши места пришли. Зачем шли?К нам они иногда с придумками приходили. Нам бы и мысль не пришла – сходить к соседним разумным животным не для того, чтобы одного из них украсть и съесть. Они придумали «обмен» – это когда я что-то даю тебе, а ты мне. Такие вот они странные.]. И чувствовала, что матери осточертела скука в запечатанной метелью пещере, задолбало постоянное слежение за стадом неанов.

– Ну что, все хотят попутешествовать? – У костра сидели шестеро взрослых и одна эмбриона. Шаман обвел всех взглядом, заглянул каждому в глаза. Скомандовал:

– Группа, встать, перья надеть, последние слова сказать, оправиться. – группа встала, разошлась по пещере. Возле каждого лежака была кучка имущества: стрелы и копья, одевальные и спальные шкуры, лебединые перья и бусы. Вождь на всякий случай назначила преемником Дружелюбного Стрелу – мужика, прожившего полные руки и еще полные руки и еще палец. Каждый воткнул в волосы по средней линии одну руку перьев, создав Ведущую Руку. Перья закрепляли березовым варом. Мои перья мама закрепила на животе. Отложили в навозные кучи, отлили в костровища. Наконец собрались обратно.

– Готовы? – Спросил Шаман. – Берем плошки с огнем, каждый пусть возьмет Проводника и закопает в огне. – Он дал каждому по косточке Проводника. Вождь и Неговорящий Праща получили ушные косточки, мне и Веселой Деревяшке Шаман дал глазные, себе взял носовую.

Косточки принадлежали крому. Он пол-дня не соглашался покинуть тело. Только Шаман убедил его, предложив должность Проводника[16 - Через много лет я рассказал эту историю моему другу – пастуху Давиду. Он сначала долго и громко смеялся, а потом спросил: «То есть вам в голову не приходило, что он вовсе не соглашался, а умер от того, что его стрелой проткнули? Странные вы, древние, были. Почему вы думали, что всё на свете по добровольному согласию происходит, а не от естественных причин?» В Давиде был Атман нашего Шамана, а Душа Шамана попала в неандертальский рай. Так что, возможно, он был прав.Но, протыкая людей и козлов стрелами и копьями, мы говорили: «Предлагаю тебе умереть», и: «На том свете тебе будет хорошо». Что было причиной смерти – убеждение или колотые раны?] и дополнив ядовитой стрелой.

– Стартовать придется снаружи, отойдя на полет стрелы от пещеры, – продолжил Шаман, – а то тут всё разнесет ударной волной. К счастью, там метель, и ветер унесет воздушный удар.

Шаман начал бормотать, взял череп Проводника. Постоянно бормоча, он через глазницы насыпал в Проводника шаманские порошки, бросил внутрь уголек. Из других отнорков подошли любопытствующие и встали вне круга света от костра. Праща и Валун сидели по сторонам от Проводника и дули ему в уши, а Вождь и я сидели перед ним и дули в глазницы. Проводник внутри светился темно-красным. Мы вдыхали пахнущий магией дым, Шаман тянул неразборчивое бормотание. Время от времени Шаман выкрикивал: «Впусти нас и выпусти!», мы откликались: «Войдем и выйдем!». Шаман жестом велел выходить из пещеры. Под бормотание и выкрики, держась одной рукой за череп Проводника, другой держа плошки с его глазами, ушами и носом, мы вышли в метель и подошли к Приметной Сосне. Вход в пещеру заполнили любопытные. И тут будто метель заполнила мир – метель не снежная, а не пойми какая. Потом мы увидели Целовальника и по инструкции сказали: «Привет, Целовальник!». Для зрителей мы вскрикнули: «Привет!» – и исчезли. Им в лицо ударил ураган, они попадали.