Скиталец

– You still haven't answered the question[7 - Ты всё ещё не ответила на вопрос.].

– Хватит, Слава! – угрожая вилкой, прикрикивает на него сестра.

– Ничего, он прав, – соглашается Грелка. – Одна смена – десять тысяч. Смены бывают разные, часов по двенадцать-пятнадцать. Пока не густо, но на еду хватает.

Возникший тихий спор проходит мимо Матвея, который погружён в смартфон. За окном разрывается снаряд – это гром, и мать удивляется грозам в сентябре. Грелка доедает салат и допивает вино, и не предлагает вымыть посуду, а встаёт и моет. Мать не влезает, ей нравится эта девчонка, и не хочется всё портить неумелыми попытками соблюдения закостенелых норм, тем более она ненавидит мыть посуду, и сжигала бы её после каждого ужина на заднем дворе.

>>>

Грелка ютится на диване рядом с Матвеем, сложив ноги по-турецки. Слава сидит в кресле. По телеку крутят пресные ток-шоу и фильмы времён неолита, поэтому они заходят в Интернет, и Грелка выбирает сериал. Ей нравятся корейские дорамы, но Слава не в восторге, ему бы что-то документальное, про Сибирь или Дальний Восток, но уже морщится Грелка. Мать курит на террасе и читает под ночной лампой.

– Прикинь, – обращается Матвей к Славе, – Ярушевского инфаркт долбанул. Может кони двинуть.

– Ну и что? Одним богатеем меньше. Тем более, он шпион, сливал инфу за бугор. – Отвечает Слава.

Выбор сериала традиционно длится дольше просмотра. Слава признаётся, что ничего из представленного на стриминге не видел, только пару серий «Сопрано» да «Прослушку». Грелка возмущена, неужели возможно жить в вакууме?

– Ты охренеешь, узнав, что он снимает кино, – не отрываясь от смартфона, с потрохами сдаёт дядю Матвей.

Грелка в шоке, но Слава объясняет, что он когда-то собирался взяться за съёмки, но не срослось и вообще это в прошлом.

– Завтра же снимем короткометражку! – заявляет Грелка.

– Будешь солировать? – спрашивает Слава.

– Sure[8 - Конечно.]. А ты пили script[9 - Сценарий.].

– Готова к экспериментам?

– Always[10 - Всегда.]!

– Эй, племянник! Твоя задорная леди только что подписалась на съёмки в порнушке! – обращается он к Матвею.

Грелка возмущается и запускает в Славу декоративную подушку. Матвей кивает, но мысли его далеко; они квадрокоптером кружатся в небе над Заказником – детищем Ярушевского. Матвей нарыл инфу о частной охранке, которая оберегает периметр заказника. Карту с отмеченными патрулями залил на свой канал известный трэвел-блогер, но приложил заметку, о том, что данные могут быстро устареть, потому что патрули проводят смену молниеносно, и предугадать их появление затруднительно. Однако больше всего Матвея заинтриговал рассказ местной женщины, забредшей однажды на охраняемую зону. Безусловно, её байка может сойти за «белую горячку», но Матвей ей верил, потому что только вчера столкнулся с чем-то подобным.

>>>

Сначала Матвей пролистывает ленту, читая о происшествии по диагонали, и, когда упирается в видеофайл, запускает его с субтитрами. Женщина эта растрёпанная, неухоженная на вид лет сорок пять, круги под глазами. Одета она в синий засаленный халат. Несмотря на запущенность, женщина изъясняется гладко и расставляет акценты. Секунду Матвей подозревает, что всё это постановка, но тут же, дабы не зритель не усомнился, она показывает на камеру паспорт, где в графе прописка значится деревня Большое Шарково, что с краю периметра Заказника. Женщину зовут Марина, она стесняется камеры, но вскоре, когда повествование наращивает темп, о ней забывает.

Случается, её мужик запивает. И вот калдырил он как-то и пропал. Она вернулась от родни из Архангельска и обнаружила следы запоя, а потом стала искать мужа. Но в посёлке его не было, только соседский мальчишка вроде как заприметил, когда он в лес уходил. Марина собралась и отправилась в тайгу. Здесь Марина упоминает «колодцы», которые нужно обходить стороной, потому что лесники болтают о нечисти, что около них вьётся. Блогер спрашивает, что за «колодцы», и она объясняет, что это такие гиблые места в лесу, вокруг которых ядовитая пелена оседает. Некоторые из них охраняют наёмники, другие обнесены электрическим забором, да только толку мало, говорит Марина, потому что не редкость, когда на одном месте «колодец» исчезает, а в другом появляется. Блогер уточняет, что за нечисть бродит вокруг «колодцев»? Марина просит обождать, и продолжает рассказ.

В лесу она с детства гуляет, знает тропки и ориентиры. Но случись оказаться в нём потемну, так запутается, как пить дать. А тут лето, рань, а она словно в тумане, не разберёт, куда идти. Взяла еды да питья, даже сумку с тёплой курткой и самострел, что её мужик соорудил. Лес всё-таки дикий, густой, и волки шныряют, кабаны те же. Блогер просит вернуться к происшествию. Марина торопится, потому что чувствует – интерес Московского гостя иссякает.

Вышла на пологий холмик, говорит Марина, а там такая жёлтая пелена, ничем не развеять. И ветра нет, и никакого звука, кроме протяжного гула. У меня, хватается за грудь Марина, дыхание остановилось, и сердце тоже. На склоне бродят скитальцы. Про тварей этих в сказках придумано, вроде мертвецов, да только чувствуют всё, а жить по-прежнему уже не могут. И оттого скитаются по миру и поют свою заунывную песню. Блогер сомневается в существовании зомби. Тогда она тут же хватается за смартфон, – не новинка, но с приличной камерой – и тыкает в объектив. На фото лес на заднике, и холм, укрытый ржавым туманом. Из тумана торчат несколько голов, широких, похожих на тыкву; их руки плетьми болтаются вдоль худощавого голого тела. Фотографии всё же не того качества, чтобы всматриваться в лица, но даже на расстоянии заметно, что как таковых лиц нет, что вместо них смазанные маски. Несколько существ смотрит в небо с раскрытыми ртами, другие прижимаются друг к другу и льнут к земле.

Блогер спрашивает, кто они такие? Марина недоумевает, ведь объяснила, что скитальцы. Кто такие скитальцы? Сами у них и спросите. Разве не странно, что посреди тайги голышом разгуливают уродцы? Марина признаёт, что чудно.

Муженька своего она нашла близ Онежска. Там стена высокая, показывая руками высоту, объясняет Марина, и через стену перемахнуть нельзя. И мужик её не осилил, так и уснул, облокотившись на бетонную преграду. Она его растолкала, и на вопрос – чего сюда попёрся-то, ответил, что дервиш позвал его, что пора ему переродиться или вроде того. Марина взгромоздила мужа на плечи и двинула обратно. Однако её внимание привлёк жилой двор, который она разглядела сквозь узенькую прореху в заборе. Двор самый обыкновенный, с горкой и песочницей, с паутинкой и лавчонками. Посреди двора развернулась дивная и нереальная картина: два мужичка курили и дрессировали скитальцев. Три ошпаренных скитальца, одетые в людскую одежду, выбивали ковёр на паутинке, ковыряли что-то в траве и неумело кололи дрова. Один скиталец что-то бубнил. На нём, как на манекене, висела замызганная рубашка, и морда была уже совсем не уродливая, похожая на человеческую. Он обрушивал топор на чурку и промахивался, ворчал, а мужики беззлобно хохотали. Марина перекрестилась и потащила мужа домой.

Блогер уточняет, есть ли фото? Марина объясняет, что ей было не до них. Блогер пытается разузнать, что за чертовщина творится в Заказнике? Марина вздыхает и раздумывает. Наконец вспоминает массовую стройку, множество несчастных случаев. Как мужики дрались из-за баб, бутылки и денег, что нет на свете силы, которая убережёт от глупости и корысти. Теперь неприкаянные души восстают с того света и предвещают конец времён, о котором писал в Откровении Иоанн Богослов. Надо молиться. Блогер бесцеремонно обрывает её теософию и благодарит за интервью.

Матвей листает ленту его видеоработ, и следующая, появившаяся спустя месяц, уже про Бангладеш. А потом про Кыштым и тамошнюю трагедию на «Маяке» пятьдесят седьмого года. Наконец, репортаж про Аланию. О Заказнике больше ни слова.

В комментариях народ иронизирует, резвится и гогочет; единицы верят в правдивость сюжета про Заказник. «Очередная история для хайпа», «актриса едва справляется с ролью», а «паспорт – вообще не доказательство». Фото, ясное дело, монтаж. Вообще ролик – это заказуха наших спецслужб, чтобы очернить имя Ярушевского.

Он отрывается от экарна и видит, что на диване осталась только задремавшая Грелка, а телек выключен. Слышит с террасы приглушённую болтовню мамы со Славой. Матвей тормошит Грелку и предлагает переместиться в спальню.

>>>

Снился тот же кошмар, что и в рехабе. Пьяный Слава на изгаженной кухне распахивал наглухо законопаченное окно и впускал весенний ветер, приносивший заводскую вонь, морской воздух и обрывки ароматов сдобной выпечки. И Славе это нравилось, покуда он не разучился радоваться. Когда это произошло? Наверно давным-давно, но осознание приходило постепенно, набегало волнами. Вскоре волны росли, прибивая к пляжу отчаяние и страх. Когда поднялось цунами, Слава накарябал карандашом всего три слова, выбрав для посмертной записки картонную упаковку от «чокопай»: «Ушёл сам. Заебало». Из окна его вырвал собутыльник, вставший спозаранку отлить. Слава рыдал, заливая слезами замусоленную кухонную плитку. Пришёл в себя уже в машине скорой. Сон же был с иным финалом. В нём Слава успевал выпрыгнуть и разбиться об асфальт. Часть его черепа откалывалась и застревала в грязном сухом сугробе.

Он просыпается, но уже не в холодном поту, но с усталостью; сон заучен, каждый ракурс известен, и он запросто мог бы снять по мотивам кошмара фильм, только кому на экране интересна рутина? По самой примерной статистике в год от суицида гибнет около пятнадцати тысяч человек. В среднем по стране. Число, уверен он, сильно занижено.

Матвей замечает на террасе укутавшуюся в плед Грелку. Сон не идёт, и он решает покурить, присоединившись к полуночнице. Она видит его, улыбается и поспешно утирает слёзы, будто избавляется от отпечатков с орудия убийства.

– Хнычешь? – спрашивает он.

– Ну. Не спится. Дай, думаю, поною.

– Просто так?

– Причина есть всегда. – Резко отвечает она.

– Какая?

– Не буду я трепаться! Даже Матвей не знает.

– Вы с ним пара или как?

– Сложно сказать, – пожимает плечами Грелка.

– Вовсе нет, – мотает головой Слава и продолжает: – просто он не твой человек, а ты – не его. Вам не о чем разговаривать, вы с разных полюсов. Где вы вообще познакомились?

– В night club, где богатенькие children’s корчили из себя богему, – усмехнулась Грелка.

– И чем Матвей покорил тебя? Смазливой рожицей?

– С тобой неинтересно, приходится молчать.

– Потому что всё слишком просто, – вздыхает Слава.

Вдалеке, на трассе, проносится угорелый рыдван, рёв которого слышен на три соседних области. Псы заливаются лаем и быстро утихают. Пахнет чем-то горелым и пряным.

– Проблемы? – снова спрашивает Слава.

– Yes, – кивает Грелка, – и ещё какие. Из проекта турнули. Осталась без роли, без денег и, что самое стрёмное, похоже, без карьеры.

– Подралась с конкуренткой? Переспала с мужем продюсерши? Изменила текст персонажа?