Твари Распада

Я понял, что пытаться разговорить её бесполезно и посторонился. Бабка проскользнула мимо меня как мелкий, противный клоп.

Когда она была уже на лестничной площадке, я громко спросил:

– В этом подъезде ещё кто-нибудь живой есть?

– А откуда мне знать, что я тут со всеми общаюсь, что ли?! – огрызнулась бабка – На шестом этаже старая женщина недавно въехала, к ней внучку привезли – противная такая. Старая куда-то вышла, а молодая вернулась, я видела, – и она куда-то заковыляла.

На всякий случай, я проследил где она живёт. Следить, правда, долго не пришлось: бабка жила этажом выше. Видимо, она была в пролёте между этажами, когда я выходил.

Тут я почувствовал, что руки всё ещё сжимают орудия неудавшегося взлома. Положив инструменты в кладовку, я отправился на шестой этаж. В какой квартире живёт та девочка, бабка не сказала – пришлось звонить во все. Через пять минут продавливания всех кнопок, я осознал тупость своих действий: электричества не было. Привычки надолго остаются с нами.

В какой-то момент меня пробрал липкий страх, что какой-нибудь мертвяк, пользуясь остаточными воспоминаниями, сможет открыть щеколду и пригласит меня на вальс с чашкой чая и миской моих внутренностей. Моё воображение подкармливало страх встретить врага за дверью, но несмотря на это мой кулак всё же опустился на первую дверь, затем, по очереди, на другие. Пошли долгие секунды. Старуха также не сказала возраст девчонки, но раз она уже сама ходила в школу, значит была в уме. Что-то подсказывало, что в осаждённой мёртвыми крепости, которой являлся мой дом, никто просто так дверь не откроет.

– Если ты слышишь меня, открой дверь! – шипящим криком попытался я привлечь внимание обитательницы этого этажа – Я не мёртвый – я…

Тут до меня дошло, что это могла быть уловка старой ведьмы, а я опять не закрыл дверь.

Я помчался вниз. Оказавшись на своём этаже, я аккуратно, потянул дверную ручку. Внутри было пусто. Видимо старушка не была такой плохой. А может, просто еды у неё было достаточно, и первый раз она рискнула так, на всякий случай. Я закрыл дверь на ключ и снова отправился на шестой этаж.

Когда я поднимался, послышался металлический щелчок. Кто хоть раз в жизни пользовался замком, не может не узнать этот звук.

Я спокойно, давая понять, что не мародёр, вышел на площадку этажа и уже твёрдым голосом позвал её.

Ответом была тишина.

– Слушай, если ты хочешь жить, открой дверь. Я человек – теперь это важно. И я твой сосед, хоть мы не были знакомы. Может быть мы даже как-то видели друг друга.

Никто не отвечал.

– Я не могу этого обещать, но может вместе мы сможем узнать, что с твоими родителями, – эти слова были произнесены с точным расчётом: чего ещё может желать ребёнок во время нашествия мёртвых, как не найти своих родителей – я их не знал, но возможно они ещё живы и также сидят, запертые в помещении. Связи нет, но при малейшей возможности, обещаю, я попытаюсь найти какую-нибудь информацию.

Давление на чувства подростка дало нужный эффект. За одной из дверей раздался щелчок. Дверь приоткрылась, оттуда высунулось прелестнейшее личико с бледной кожей, лёгкими конопушками вверху переносицы и под яркими, синими глазами, алыми пухлыми губками и каштановыми волосами до пояса.

– Молодец, – сказал я – не бойся, мы на одной стороне – на стороне живых.

Девочка открыла дверь шире. Она была в синих тренировочных штанах, обтягивающих ещё тонкие длинные ноги и белой футболке с обрезанными на середине плеч рукавами. Корявая прелесть её фигуры до сих пор жжёт мне что-то в душе и там, где уже ничего нет.

– Как тебя зовут?

– Жанна, – тонким голосом ответила она.

– Разрешишь войти?

Она секунду помедлила, пытаясь просканировать меня испуганным взглядом, затем впустила.

Внутри всё было отделано монументально, но со вкусом: тяжёлая, явно из прошлого века мебель, тканевые обои, раритетные напольные часы высотой 2 метра и прочие атрибуты зажиточного, пожилого человека.

Мы прошли на кухню. Пристально всё осматривать я не стал, чтобы не пугать девочку. Спокойно сел на тяжёлую табуретку и подвинул одну ей. Жанна с неуверенностью посмотрела на меня, потом опустилась на твёрдую поверхность.

– Я думаю, описывать ситуацию тебе не нужно. Сколько тебе лет, кстати?

– Тринадцать.

– Сама всё видишь, – я сделал паузу, чтобы изучить её взгляд.

Она достаточно ясно всё понимала.

– Связи нет уже несколько дней, так что не могу сказать, что творится в мире. Только ли это в России или другие страны тоже пали жертвами этого ужаса, я тоже не знаю. Но я знаю, что мы с тобой сейчас и здесь, и нам надо как-то выживать. Поэтому, если ты хоть что-нибудь по поводу этого всего знаешь, расскажи сейчас.

Жанна какое-то время молча и растерянно смотрела на меня. Она явно ждала, что говорить буду я. Но увы, всё, что я мог ей рассказать – это повадки гниющих двуногих существ, бродящих за окном.

– Ну… – начала она – я была на танцах. Было видно, что все преподаватели и администрация нервничают – им было что-то известно, я думаю. В Интернете ничего особенного не было. Был в группе парень – Саша, он любил всякие паблики про монстров, инопланетян там… Он говорил, что в городе появились восставшие мертвецы, что они убивают людей. Ну, вы сами понимаете, как к таким чудакам относятся.

Было видно, что девочка успокоилась, углубившись в безвозвратно потерянное светлое прошлое.

– Преподаватели даже ругались между собой.

– Возможно, некоторые хотели отпустить вас домой, другие были против, чтобы не поднимать панику, – сказал я.

– Не знаю!

Девочка вдруг помрачнела: я выдернул её из мира воспоминаний. Надо быть осторожнее с психикой детей.

И параллельно с этими правильными мыслями во мне ритмично нарастал чрезмерный интерес, правильней сказать – аппетит к этому молодому прекрасному существу.

– Я позвонила папе.

– Он был на работе?

– Да.

– Где он работал? Территориально, – уточнил я.

– На Васильевском острове.

– Что дальше?

– Он сказал мне идти домой, но было не похоже, что он что-то подозревал. Я после думала, что он специально отправил меня домой, но он был абсолютно спокоен… Он не был в курсе.

Про себя я приподнял бровь, отдавая дань аналитическим способностям этой юной особы.

– Потом я пришла домой… И всё. С родителями больше связи не было. Больше мне нечего рассказывать!

– Ты видела что-нибудь до того, как отключили электричество? Я имею ввиду в Интернете.

– Нет, ничего не было.

– А твоя бабушка? Она куда-то уехала или… Как и родители, была в городе?