Отрезанные

Отрезанные
Роман Клыч

Это психологическая драма о мире после глобальной катастрофы, где часть человечества спаслась, перенеся свое сознание в виртуальную реальность. В центре сюжета – астроном Алексей Шикалов. Его жена Светлана погибла, однако благодаря экспериментальной технологии её удалось спасти. Станет ли она той самой, прежней Светланой, которую полюбил Алексей? Пытаясь вернуть любимую, он воссоздает их прошлую жизнь в симуляции, но граница между настоящим и искусственным становится всё более зыбкой.

Роман Клыч

Отрезанные

"Прошлое – ложь, для памяти нет дорог обратно, каждая миновавшая весна невозвратима, и самая безумная и стойкая любовь – всего лишь скоропреходящее чувство."

– Габриэль Гарсиа Маркес

Алексей Шикалов брёл по коридору. Военные и гражданские пробегали туда-сюда, обсуждали что-то на ходу, метались из кабинета в кабинет, словно в поисках выхода из лабиринта.

– Раньше надо было суетиться, – пробормотал Алексей. – Мёртвых не вернуть.

Светлана Шикалова, жена Алексея, погибла, но он никак не мог поверить, что её больше нет. Отвергая все рациональные доводы, его разум отчаянно цеплялся за болтающуюся в пустоте ниточку надежды на то, что Свете всё же удалось спастись. Но разве это возможно? Нет – ударная волна стёрла город Новосибирск с лица земли почти мгновенно.

Сопротивляясь усталости и жестокой реальности, Алексей сжимал кулаки и продолжал путь. Ему позвонил Владимир Поплавский, этот имитатор великого учёного, и потребовал срочно явиться в лабораторию – толком ничего не объяснив. Сказал только, что Светлана работала над чем-то важным и, будь жива, хотела бы, чтобы Алексей увидел это своими глазами. В чём действительно был велик Поплавский, так это в умении манипулировать людьми.

Указатель с надписью «Лаборатория нейробиологии» вынудил его свернуть в боковой коридор. Телепорт в научном центре заблокирован, и любая попытка переместиться закончится бесцеремонным выбросом на контрольно-пропускной пункт. Бесполезное, дурацкое правило.

В памяти Алексея всплыли вчерашние слова Светланы: «Ходьба – полезна для здоровья».

– Для здоровья, – повторил он вслух, и нервный смешок вырвался из его гортани.

Открылась дверь. В коридор выглянул Владимир Поплавский. Очки, усы и борода; волосы убраны в хвост – типичный гик в возрасте. Профессор осуждающе посмотрел на Алексея – самодовольный, напыщенный индюк. А как еще можно относиться к тому, кто буквально отнял у тебя близкого человека? Именно по его указке Света ежедневно задерживалась в лаборатории допоздна и работала даже по выходным.

– Почему так долго? Скорее заходи, – скомандовал Поплавский.

На световых панелях, размещенных на стене, отображались графики и таблицы с непонятными данными. По центру помещения вращалось трёхмерное изображение головного мозга. На извилистой поверхности вспыхивали и затухали разноцветные переливающиеся пятна, но Алексея заинтересовало кое-что другое. Он прошёл сквозь голограмму. В соседней комнате за стеклом на полу сидела девочка в голубом платье с коротким рукавом. Она показалась ему знакомой. Пытаясь вспомнить, он уткнулся лбом в холодную поверхность стекла. Но как здесь оказался ребёнок? Из коробки с игрушками девочка вытянула розовощёкую куклу, погладила её искусственные блестящие волосы и отложила в сторону.

– Ведь это запрещено? – спросил Алексей.

– Она не совсем ребёнок. Это Светлана, твоя жена. Точнее, тот, кто от неё остался.

– – -

Девятью месяцами ранее.

– Шик, прости, что опоздала, – сказала Света, снимая куртку в прихожей. – Пришли новые требования по проекту. Это кошмар какой-то, мы будто на лету меняем двигатели самолёта. Как же я от этого устала.

– У тебя завтра выходной? Вот и отоспишься.

– Бли-и-ин, – жалобно протянула Света. – Поплавский назначил меня дежурной по лабе.

Когда международная корпорация Тримея открыла филиал в Новосибирске, Владимир Поплавский, доктор биологических наук, устроился к ним в лабораторию и потянул за собой аспирантов, в том числе и Светлану. Поплавский её не уговаривал, нет, этого и не потребовалось – она мечтала заниматься исследованиями на переднем крае науки, где заканчиваются знания и начинается воображение. Одно дело – работать над модификациями нейрочипов, которыми уже никого не удивишь, и совсем другое – улучшать технологию синтетизации мозга.

Алексей поддержал стремления Светы, но появились и причины для обид. Она уходила рано утром и возвращалась поздно вечером. Он старался не подавать виду, но месяц к месяцу всё больше чувствовал себя брошенным, лишним. Усугубляли ситуацию и постоянные восхищения Светланы своим руководителем: Поплавский то, Поплавский сё, гений, солнцеликий светоч науки.

– Да какой он гений? Эксплуататор молодых умов! – возражал Алексей, но падать в чёрную дыру ревности себе не позволял и наслаждался каждой минутой, проведённой со Светой наедине.

Так и сегодня он отложил плохие новости на потом – полчаса ничего не изменят.

– Проходи, я твои любимые роллы с лососем накрутил.

– Это прям кстати. Голодная, как собака, – сказала она и поцеловала мужа. – А где Ори?

– Сейчас выпущу.

– Лёш, ты опять робота включал?

– Ненадолго, убраться да с ужином помочь.

– Она панически боится этого робозеку!

Алексей дал мысленную команду, вживлённый в мозг нейрочип отправил её системе умного дома – дверь спальни бесшумно отъехала. В коридор выбежала радостная чихуахуа и, виляя хвостиком, устремилась к хозяйке.

Пока Алексей выкладывал роллы на широкое блюдо, Света вынула тарелки из посудомойки и палочки для еды из ящика, выложила кучку розового имбиря на деревянную подставку, налила соевый соус в соусницы и воду в стаканы. Ужинать сели на кухне – без VR-очков, сериала и YouTube. За едой они предпочитали есть и говорить, а не размазывать сознание между тарелками и виртуальным миром на экране.

Они сидели напротив друг друга. Алексей любовался тем, как она мастерски подхватила ролл палочками за бока, обёрнутые в тёмно-зелёный лист нори, окунула в соевый соус, затем сверху, словно вишенку на торт, уложила лоскут розового имбиря и отправила полученную композицию в рот.

Когда Света жевала, кончик её слегка вздёрнутого носа двигался, как у ежа, что учуял лакомство.

– Чем занимался сегодня? Кроме ужина и запугивания нашей собаки? – спросила она.

– «Чайку» ремонтировал.

– Весь день в гараже просидел?

– Двигатель скинул, – уточнил он.

Стильный раритет ГАЗ-13 «Чайка» достался ему по наследству. Отец Алексея ремонтировал автомобили. Механик со стажем, он управлялся с любой неисправностью. В синем полукомбинезоне на подтяжках и клетчатой рубашке с закатанными рукавами – от него вечно пахло машинным маслом и жжёным металлом. Подростком Алексей часто приходил в мастерскую после школы: подавал отцу инструменты, очищал детали щётками, отмывал их бензином, проверял предохранители, выполнял разную посильную подмастерью работу – с долей ответственности и скуки.

Волнительный момент наступал, когда в гараж загоняли очередной автомобиль. Отец открывал капот и подзывал сына оценить заведённый двигатель. Подросток-Алексей наклонялся к агрегату и усиленно вслушивался в шумы и вибрации, пытался уловить отклонения в ритмах, подозрительные щелчки и стуки, затем с азартом называл предполагаемую неисправность и, затаившись, ожидал реакцию отца.

Мудрый мастер с оценкой не спешил. Он просил обосновать выводы, внимательно слушал ответ ученика, затем отвергал или же подтверждал гипотезу, иногда вознаграждая сына долгожданной похвалой. Раз за разом, двигатель за двигателем, Алексей учился понимать устройство и состояние сложного по простым признакам. Там в автомастерской у него и зародился интерес к точным наукам.

Мама Алексея работала библиотекарем и больше всего на свете, не считая сына и мужа, любила читать. «Меня не трогайте», – говорила она, закрывалась в спальне и читала. От неё сын унаследовал не только домашнюю библиотеку, но и страсть к неизведанным, часто существующим лишь в воображении, мирам.

Точные науки от папы и неизведанные миры от мамы – переплелись, словно две половинки ДНК, и соединились в страсть сына к изучению космоса.

Алексей отучился на астрофизика и устроился на работу в обсерваторию. Однажды он навещал родителей. После ужина в семейном кругу мама отправилась в спальню, где по обыкновению читала книги. Алексей приоткрыл дверь и в узкую щель разглядел кровать и тёмный силуэт на ней. Шторы были задёрнуты. Через плотную ткань едва пробивались золотистые прямоугольники предзакатного солнца. Мама спала под одеялом, укрывшись с головой.

– Она спит, приболела, – шёпотом сказал отец со спины. – Оставим её, а сами идём прогуляться, кое-что покажу.

– Куда? – спросил сын.

– В гараж.