Бой-КОТ. Дело доверчивого ветеринара

– Ох, уж эти коты! – закатила глазки Мася. Это была ее любимая часть рассказа. – Я-то сразу поняла, в чем дело! Франсуаза, твой хозяин очень обаятельный и привлекательный по меркам «двуногих». Ревность! Вот что это было! Хорошо, что моя «двуногая» тоже это поняла и смогла убедить своего Отелло в том, что ему нечего беспокоиться.

– И как хорошо, что ваши «двуногие» прислушались к совету моего и сняли домик именно в этом районе, почти рядом с нами, – закончила Франсуаза. – Теперь мы можем ходить друг к другу в гости! А помните нашего первого совместного пациента, шарпея? Как там его звали? Бакс, кажется? Он лежал без сознания и распухал на глазах. Ни я, ни «двуногие» не понимали, что с ним происходит. Но ты, Ричи, сразу сказал, что очень похоже на аллергию, что аллерген все еще находится внутри и продолжает действие.

– Да, самое трудное было – выпроводить «двуногих», чтобы спокойно осмотреть его. Никогда бы не подумал, что буду спасать пса. – Ричи даже передернуло. – Но, Мася, ты так хорошо мяукала! Помнишь, как они все вместе побежали за тобой, потому что решили, что ты умираешь!

– А Франсуаза сообразила заблокировать дверь и выиграла время! Мы неплохая команда! – мурлыкнула Мася.

– Вот он – клещ, которого ты, Ричи, достал тогда из складок в шкурке собаки! «Двуногие» ни за что бы его там не нашли! – Франсуаза выкатила из-под шкафа маленькую склянку с крохотным клещом, который чуть не убил складчатого шарпея.

Ричи немного сконфузился. Конечно, хорошо, когда твой незаурядный ум спасает чью-то жизнь, пусть даже и собачью… Но вспоминать о том, где именно пришлось ковыряться, было неприятно.

– Мне больше понравился тот случай с пигментацией, – перевел он разговор на другую тему.

– «Мой котик почему-то седеет! – Мася очень похоже изобразила «двуногую», принесшую недавно черного кота с непроизносимой породой. – Ах, я его купила за огромные деньги! Ах, таких котиков осталось всего несколько штук! Ах, я потомственная колдунья, и мне нужен только черный кот, но я же люблю своего Василиска!» Ах, ах! Кудах-тах-тах! Курица, а не человек!

– А кот тоже был сначала важный и напыщенный! Помните, все про духов болтал? Мол, призраки рядом, и только он сможет их прогнать! – вздохнула Франсуаза. – А на деле оказался крашеный беспородный аферист, который был готов на все ради регулярной порции сливок и колбасы. Это всего лишь предрассудки – порода, чистокровность. Главное в котах – это…

– Мурчалка! – раздался вдруг страшный рев из коридора. – А у тебя есть мурррчалка? Вот оно! Вот что главное!

– Ой, это Левиафан, – подхватилась Франсуаза и, понизив голос, доверительно сообщила: – Полный псих. Ищет какую-то мурчалку. Замучил уже всех. Быстро-быстро, надо его угомонить!

По коридору за крохотной кошечкой, медленно переваливаясь с боку на бок, следовал толстенный кот и орал, что было сил:

– Я излечу мурчалку! Я тебя спасу!

Кошечка юркнула в какую-то коробку, а Левиафан, не вписавшись в поворот, проскользил по ламинату и, сбив небольшую табуретку, врезался в Ричи.

– Держи его! – крикнула Франсуаза.

Но все оказалось не так просто, пришлось звать подмогу. Ричи с Масей держали Леви за жирную холку, Франсуаза ловко пережала ему шею, толстяк сразу обмяк и, пошатываясь, ушел в свою переноску.

– Вот такие типчики у нас бывают! – отдышавшись, похвасталась Франсуаза. – Григорий не знает, что с ним делать, считает, что это «посттравматический синдром». Но что за травма у него случилась – пока непонятно. Хотя последнее время Левиафан стал спокойнее, думаю, идет на поправку. Все-таки мой «двуногий» – просто гениальный доктор. Может быть, он даже в прошлой жизни был котом. Идемте сюда, здесь случай поинтереснее!

В просторном боксе лежала на боку худющая молодая кошка. Шерсть ее была коротко пострижена, но все равно выглядела тусклой и свалявшейся. Было видно, что кошке действительно плохо.

– Здравствуйте, Марта, – негромко окликнула пациентку Франсуаза. – Как вы сегодня себя чувствуете?

– Оставьте меня в покое! Дайте мне умереть, – едва слышно прошептала кошка, даже не открыв глаза.

– Она поступила вчера утром. Ее постригли, потому что подозревали клещевой энцефалит. Но кожные покровы чистые. Внутренние органы в норме, анализы свидетельствуют об истощении, но в целом нормальные. К сожалению, ей становится все хуже, – со вздохом сообщила Франсуаза.

– Вы сказали, что хотите умереть, – мягко произнесла Мася. Ричи просто залюбовался своей подругой – сострадание делало ее невыразимо прекрасной, голос звучал особенно нежно и проникновенно, а вся она будто светилась изнутри. – У вас что-то болит? Мы очень хотим вам помочь.

– У меня ничего не болит. И никогда не будет болеть. Я никому не буду мешать, а просто тихо уйду из этого мира. От всего этого. Мое место уже занято, дайте мне уйти.

Кошки переглянулись в полном недоумении, но у Ричи вдруг загорелись глаза, и он воскликнул:

– Ох, уж эти «двуногие»! Они такие непостоянные! Клянутся, что будут любить тебя, а потом «заводят», словно игрушечную курицу, птичку… или кролика… Ваши завели собаку?

– Хуже… – слабо встрепенулась Марта. – Они завели ребенка. Они не пускают в его кровать, не пускают к себе в комнату. Я их по-своему люблю. – Она тяжело сглотнула. – Мне нравилось, когда мои «двуногие» играли со мной, я даже была не против того, чтобы называть их хозяевами. Да, моя любовь была такой всепоглощающей. А потом появился этот детеныш…

– И ты решила уйти вот таким образом?

– Да. Я просто перестала есть. А они даже не сразу это заметили. Сначала я хотела их просто напугать… а потом… потом стало все равно.

– Но я видела вчера твою «двуногую», – громко мяукнула Франсуаза. – Она была убита горем. И она была без ребенка. А уж поверь мне, чтобы такая, как она, оставила своего детеныша даже ненадолго, должна быть очень серьезная причина.

– Правда? – Марта впервые проявила интерес к разговору, даже приподняла голову.

– Да. Если бы ей было все равно, она бы не повезла тебя в лучшую клинику, не заплатила бы кучу бумажек. Да что говорить, твой «двуногий» плакал в коридоре.

– Он… плакал… – мурлыкнула Марта. – Вы думаете, они все еще любят меня?

– Конечно! – в унисон ответили Ричи и кошки.

– А можно мне тогда чего-нибудь поесть? А то аж живот от голода сводит.

– Конечно-конечно! Бульон в четвертую! – крикнула Франсуаза в коридор.

На прощание она долго благодарила котектива за помощь.

– Мы бы так и искали физическое заболевание, а все оказалось в ее голове!

– Ну что ты, Франсуаза! Хорошо, что в этой клинике все – от котов до «двуногих» – действительно преданы своему делу, – ответил Ричи, довольно улыбаясь.

Домой влюбленные возвращались уже по вечерней прохладе. Еще один день был прожит не зря.

Глава четвертая,

в которой был похищен Минкульт

Ричи расхаживал по своему любимому карнизу. Была теплая августовская ночь, где-то внизу в траве скрипели сверчки, луна вылезала из-за крыши соседнего дома. Кот почему-то никак не мог успокоиться.

Весь вечер он прогуливался по огромному дому, пытаясь понять, что же не так. Вроде бы последнее дело было с блеском раскрыто, обошлось без неприятностей и нехороших последствий. Все были довольны. И все же котектива что-то беспокоило. Какая-то мелочь, которую он очень хотел запомнить, но упустил в суете…

«Нехорошо, – с досадой думал Ричи. – Непрофессионально выходит. Мне вообще нельзя забывать детали, а такие важные – тем более. Знать бы еще какие…» Значит, придется вспоминать до самых мелких подробностей последнее дело.

А последнее дело было простым и даже, как решил бы теперь любой мало-мальски знакомый с сыскным делом, банальным.

В очередной раз в гости к влюбленной парочке пришли Лыжин и Прапор. Нельзя не отметить, что капитан любил своего рыжего напарника, особенно любил расхваливать его уникальную расцветку, но не всегда осознавал, насколько тот ему помогает. Капитан частенько захаживал к соседям, чтобы пересказать историю дела, которое он только что триумфально раскрыл, получив горы благодарности и признания от начальства и пострадавших. Самые известные передачи приглашали его на интервью, но он, как человек скромный, всегда отказывался.

Лыжин даже изредка упоминал Прапора (Ричи из этих рассказов мог легко сделать выводы о реальном участии в делах толстяка) и клубками по ковру рассыпался в мелких подробностях своих расследований. При этом умудрялся не замечать важных мест даже в своих рассказах. Люди, что с них возьмешь.

Тем не менее иногда он выдавал полезную информацию, особенно касавшуюся работы полиции и прочих людских служб. Поскольку Ричи старался избегать контактов с ними, послушать об их методах работы было небесполезно. С Прапором котектив заприятельствовал, хотя и считал того немного странным. Полосатый увалень перенял от своего хозяина не самые хорошие черты – лень и любовь приукрашивать свои деяния. При этом Прапор неплохо соображал и был значительно внимательнее своего «двуногого». К Ричи он относился немного настороженно, а иногда и с обидой, когда тот раскрывал дела, над которыми капитан бился долго и безуспешно.

Лыжин тоже заметил котектива, особенно когда тот чуть ли не носом тыкал капитана в несостыковки в его рассказах. После насмешливого шипения он спохватывался, восклицал: «Да, и кстати, точно же, забыл!» – и пытался потрепать Ричи по загривку. Котектив увиливал и с тайным самодовольством наблюдал, как человек наконец начинал понимать, что он упустил.

Дело дошло до того, что Лыжин, церемонно оправдываясь перед хозяевами Ричи, пару раз просил взять того с собой, мол, чтобы Прапору не было скучно одному. На самом же деле котектив неоднократно указывал на улики, которые прозевал полицейский. А когда капитан раскрывал дело, то называл котектива «своим талисманом».