Оценить:
 Рейтинг: 0

Иллюзия вечности

Год написания книги
2001
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 11 >>
На страницу:
4 из 11
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Я не профессор, – пожилой врач улыбнулся, и с края одного из пластырей выступила свежая капля крови. Мужчина подобрал ее перчаткой. Затем вынул сигарету изо рта и бросил ее на пол. – Извините.

– Доктор, мы привезли сюда друга. Он истёк кровью из ран, полученных им в детстве. Молодой, крепкий парень. Может, он уже мертв. В институте медкабинет переполнен израненными людьми, так что кровь ведрами выносят. Здесь толпы калек. Что за чехарда? Словно эпидемия какая-то! Это вирус? Мы тут с другом приметили некую последовательность, но нам непременно надо знать мнение специалиста. Вы же врач? Да?! Вижу, что врач. Он, то есть Исаков, то есть друг наш, в детстве ногу порезал, понимаете. Порезал десять лет назад, а сейчас аукнулось. Странно, не находите? Не говорите ничего! Дайте закончить, – Саша поднял руки, предупредив желание врача ответить. – А потом на лице у него на наших глазах синяк за синяком и каждый кровить начал. Под одеждой еще. Да везде! Это куда годится? Что ж теперь, если я боксом в юности занимался или в футбол играл, конечно были травмы. Тут и говорить нечего. Джеб, джеб, кросс. И вот тебе на! Нокаут от выбитого зуба десятилетней давности! Здорово, но… Нам просто страшно, доктор, – он понизил голос, – скажите – почему?

Я порывался и сам что-нибудь добавить, но мой друг не оставил шанса. Главный вопрос был задан.

– Молодые люди, – врач положил ладонь на Сашино плечо, – не горячитесь. Что от этого проку? Мне ваши чувства объяснимы и вне всяких сомнений близки. Ищите ответа? Пожалуйста. Скажу как есть. Я и сам задался подобными вопросами с началом сегодняшней ночи. Несколько десятков раз до настоящей минуты я слышал их от других. И вот что я вам скажу – никакого ответа у меня нет. – Он развел руками в стороны. – Вот так. Нет и всё тут! Может, кто-то… но не я. Хоть и являюсь врачом, и вы обратились по адресу. Но впустую тратите время со мной. Скажу лишь, что все мы здесь столкнулись с исключительно невообразимой ситуацией. Такого не бывает, потому что просто не может быть. То, что произошло с вашим другом, вовсе не домысел. На этот час это привычный уже синдром. Нелепый и страшный. СТРАШНЫЙ, слышите? Сродни катастрофе в её самом прямом смысле. Хоть и нонсенс с точки зрения науки. Катастрофический нонсенс! Вот как… Поверьте, я сожалею, но не могу ничем вам помочь. Повторюсь, может кто-то знает. Может… Ищите ответа у них. Хотя вряд ли здесь кто-нибудь понимает в чём, собственно, дело. Но вы ищите, ищите! Мы ещё живы и это главное. Именно это и есть та правда, которую вы хотите найти. И возможно, что всё только начинается. Да упасет нас Господь! – он перекрестился раздутой рукой, отвернулся и на негнущихся ногах зашагал по коридору.

Мы застыли у окна и провожали его спину взглядами, полными отчаянья.

– Послушайте, – на полушаге доктор обернулся, – поезжайте к своим близким. Если не сейчас, то очень скоро им потребуется ваша помощь. Или… их вам. Нужны резиновые жгуты и плотные бинты, слышите? Если повезёт, найдете что-нибудь в городе. Но не здесь. Хотя лучше было бы просто лечь отдохнуть. Просто лечь… Да. Да упасет нас всех Господь. Го-о-осподи спаси нас грешных! – мужчина воздел руки к потолку и громко заголосил.

– Пойдем отсюда, – я взял разинувшего рот друга под локоть и потащил подальше от тронувшегося умом врача.

Мы брели сквозь проносящихся мимо людей, как в тумане. Спотыкаясь и презрев осторожность. Совсем некстати. Страх. Страх перед необъяснимым охватил нас. И далеко не только за себя.

2

Понимание происходящего. Реакция. Дневник: 01

Больницу мы покинули через окно. Выйти через главные двери не представлялось возможным. Оставаться здесь было столь же бесполезно, сколь и опасно. Навестив снова недавнее убежище – тёмную комнату, я открыл створку окна, порвав сохранившуюся ещё с зимы клейкую ленту утепления. Затем, неторопливо, мы перекинули собственные тела через подоконник наружу. Адреналин уже не кипел в крови, поэтому движения сделались медленными и натруженными.

Мы с другом жили на противоположных концах города, поэтому, миновав сквер больницы, разошлись в разные стороны. Расставаясь, мы условились, что бы то ни было созвониться вечером.

Саша проживал с мамой и папой, за здоровье которых, конечно, волновался. Превозмогая усталость, он скоро потрусил к ближайшей дороге ловить попутку. Я же был одинок. Мои родители уже без малого, как шесть лет назад погибли в нелепой автомобильной катастрофе, оставив мне в наследство двухкомнатную квартиру на окраине города и полный ворох совсем недетских проблем.

До сих пор я так и не сумел смириться с их утратой. И хоть давно уже и спрятал фотографии родителей с глаз долой, время так и не залечило раны. В тиши одинокого вечера я, как и прежде, утирал слёзы отчаянья на лице. Они по-прежнему стояли перед моими глазами как живые. Такие улыбчивые и влюблённые в жизнь. Один Бог знал, как мне их сейчас не хватало.

Большую часть пути домой я прошёл пешком. Любил так гулять и раньше. Мерной поступью пробуждая в себе идеи, которые, казалось бы, могли когда-нибудь стать достоянием мира. Но неизменно большинство из них никогда не доживали и до порога дома. Возможно, я был задуман создателем творческой личностью. Почему бы и нет? Однако, следовало признать, что не оправдал и самых скромных его надежд. В актив всего жизненного пути можно было бы занести только с десяток глупых стихотворений, псевдо авангардные рисунки на последних страницах учебных тетрадей и, как мне казалось, гениальную идею создания интернет-сайта продажи хорошего настроения. Которая, собственно, не нашла своего отражения ни в единой записи или схеме. Я признавался себе в том, что являюсь никчёмной личностью, с чем благополучно продолжал, однако, жить дальше.

Я шёл по тротуару вдоль широкой улицы и всматривался в окружающий меня город. Зондировал его, прикидывая новые события на прежние пейзажи.

Я глядел на лица, проносящихся мимо меня людей. Наблюдал за движением автомобилей. Старался приметить нечто в порывах ветра, гонявшего под ногами мусор. Прислушивался к какофонии звуков. Пытался отыскать что-то из ряда вон выходящее. Но в привычном броуновском движении Москвы обратить на себя внимание могла, пожалуй, только остановка этого движения. Всему остальному всегда найдется объяснение, которое большинство сочтет незначительным поводом присмотреться. Однако, не почудилось же мне всё происшедшее? Конечно нет. Достаточно взглянуть на собственные джинсы, пропитанные кровью Исакова.

На улицах же рекламные щиты, как и прежде, зазывали «окунуться в мир бескрайних удовольствий с…». В палитре светофоров не оказалось новых цветов. Деревья не упали на землю. А люди не побежали на четырех конечностях. Все как прежде и всё же… Не покидало ощущение, что настало время больших перемен. Настолько больших, что без исключения всем придётся ощутить их на собственной шкуре. Перемен страшных. Безвозвратно изменивших ход эволюции.

Войдя в квартиру, первым делом я включил телевизор. Бегущая строка субтитров поверх картинки мыльной оперы призывала телезрителей дождаться начала экстренного выпуска новостей. Строка исчезла, жгучий мексиканец брякнулся на колени перед красоткой с феерической прической, и вновь внизу экрана под их любовь подостлали белые буквы: Внимание. Программа передач будет прервана экстренным выпуском новостей. Вот оно! Все же Спецвыпуск!

Наскоро умыв лицо и сняв наконец грязную одежду, я сел у экрана.

Привычная графика заставки сменилась изображением обеспокоенного лица диктора.

– Добрый день… Бла-бла-бла… Канал такой-то… Бла-бла-бла… и: – Необычная ситуация сложилась за прошедшие сутки на территории нашей страны и не только (Вот тебе на!). Участившиеся обращения граждан в медицинские учреждения по всей территории России свидетельствуют э-э-э… (волнуется) о невиданном всплеске травм различного характера, возникающих, казалось бы, в простых бытовых ситуациях. В настоящий момент зафиксировано… только официально, свыше ста тысяч обращений с тяжелыми повреждениями органов тела. Во многих случаях подтверждается летальный исход (нервно зашуршал бумагами на столе). К сожалению, отсутствуют пока цифры погибших. Но, разумеется, наш канал ознакомит вас со списками жертв катастрофы и… их родные и близкие будут владеть всей необходимой информацией.

– Итак, как нам стало известно, медицинские учреждения страны не справляются с увеличившимся потоком пострадавших. В текущее время Президент России проводит экстренное заседание Правительства, на котором будут выработаны необходимые меры по предупреждению масштабного варианта развития сложившейся ситуации. Нельзя исключать и принятия решения о введении режима чрезвычайного положения на всей территории страны ввиду массовости явления и его исключительного характера.

Экран подернулся рябью. Лицо диктора на мгновение исказило чудовищной гримасой. Брови оторвались от глазных яблок на добрые пять сантиметров, нос сплющило в бутылочную пробку, а в огромный рот легко поместился бы зрелый ананас. Динамики заскрипели помехами, но уже через несколько секунд всё пришло в норму.

– Наш собственный корреспондент взял интервью у заместителя министра здравоохранения Геннадия Озлобина, в целях оценки ведомством сложившейся ситуации:

– … Да, сложившаяся ситуация вызывает обеспокоенность, в связи с чем приняты экстренные меры по мобилизации военных медицинских подразделений, призванных оказывать оперативную помощь населению. (А неплохо держится замминистра, только вот глаза припухли, и постоянно теребит нос). Вместе с тем, хочу подчеркнуть, что ситуация находится под контролем. Президент в курсе и, на мой взгляд, нет оснований для паники. Более того, призываю россиян воздержаться от любых противоправных действий, что в настоящее время будет особо расценено в отягчающем контексте. Мы все должны в первую очередь стать сострадательными и внимательными к своим соседям и ни в коей мере не переоценивать сложившееся положение.

– Проведен ли к настоящему времени анализ возможных причин, которые могли спровоцировать происходящее?

– Давайте не будем забегать вперед. Пока ситуация в целом не оценена и нет оснований считать ее особенной, либо награждать какими-нибудь иными ярлыками. На все нужно время. Как человек… как гражданин с неким жизненным опытом. Могу сказать, что необычность, в кавычках, положения могла быть вызвана реакцией некоторых людей на сейсмическую обстановку. От дальнейших комментариев я воздержусь до окончания заседания Правительства и объективной оценки ситуации специалистами… Предостерегаю провокаторов разного толка от необдуманных публичных выступлений о терроризме и так далее. И обращаю внимание на то, что разжигание подобного рода страстей является уголовно наказуемым деянием. Повторюсь, в настоящее время с отягчающими обстоятельствами… Ещё раз: оснований для паники нет! Ситуация находится под контролем (моргая, первый раз прямо смотрит в объектив, но быстро отводит глаза). На этом всё (он кивнул).

Диктор продолжил: – Несмотря на сложившуюся непростую ситуацию в медстационарах Москвы, нашей съёмочной группе удалось проникнуть во вторую городскую больницу и на месте выяснить детали происходящего. Об этом в репортаже Сергея Фёдорова:

На экране телевизора возникло рябое лицо корреспондента на салатовом фоне стен больницы. За его спиной в углу экрана уместилось кресло-каталка с человеком внутри. Не чётко видно, но тот, как показалось, держал на коленях молитвенник. Он то и дело, поднимал голову от него и произносил слова, направляя их куда-то в потолок. Покуда, корреспондент начал вещать, потряхивая у рта чёрной головой микрофона, я уже увлекся наблюдением за человеком в кресле. За искренностью его мимики и жестов. Так и виделось, что он вёл диалог, с тем, пред кем излишне лицедействовать. С тем, кто услышит только правду, а ложь пропустит мимо ушей. Подобное видишь настолько редко, что меня поглотило наблюдение за этим человеком. В искренности происходящего изливалась сила, воздействовавшая на меня так, что мурашки по коже пошли.

Кончилось всё тем, что человек в кресле бросил собственные руки на колени и уронил голову. Скорее обреченно, чем от бессилия. И будто бы совпало – камера немедленно взяла крен влево ещё ближе на корреспондента, спрятав от телезрителей кресло и его седока.

Я встал, сходил в ванную комнату и умылся холодной водой. Подействовало отрезвляюще. Захотелось наполнить водой свою чугунную купальню и погрузиться туда с головой. Но любопытство брало верх. Я посмотрел на собственное отражение в зеркале и попытался улыбнуться. В уголках рта будто вросли гвозди, и ничего не вышло. Тогда я вернулся в комнату и снова сел у телевизора.

– … неприметно. Да, так могло бы нам всем показаться, – всё тот же рябой корреспондент кивнул в камеру, закончив с предыдущим умозаключением. – Как бы то ни было, сегодня, без всякого сомнения, самый сложный день в истории этой больницы. Но профессионализм врачей обращает невозможное в привычную работу. Начисто переписывая график. И никто не уходит со своего поста. Ведь за прошедшие сутки с момента поступления во вторую городскую больницу первого пострадавшего с диагнозом новой болезни, учреждение приняло не менее пяти тысяч человек! Огромная по своей значимости цифра. Из них (сглотнул), по полученным сведениям, значительная часть уже скончалась к этой минуте. У принятых больных был различный характер наружных повреждений и повреждений внутренних органов, однако, уже сейчас мы можем говорить о факторе, объединяющем их всех. Это беспрецедентный до сегодняшнего дня случай повального, высшей категории сложности, кровотечения, а именно: кровотечения, при котором кровь пострадавших утратила свою способность к свёртыванию. Тысячи людей сейчас истекают кровью, и ничто не в силах остановить этот процесс.

– Рядом со мной находится одна из врачей больницы, которая согласилась поделиться с нами своими наблюдениями.

На телеэкране появилось измождённое лицо женщины в скомканном белом чепце на голове. Врач, не мигая, смотрела в камеру воспаленными глазами:

– Можно говорить? – она обернулась к интервьюеру.

– Да. Спокойнее пожалуйста, – сказал тот тихо, когда передавал женщине микрофон. Но мы всё слышали.

– Э-э… за сегодняшние ночь и день в больницу поступило огромное количество пострадавших с ранами и повреждениями различной степени тяжести. По графику приёма больных, пока мы ещё были в состоянии его вести, могу сказать, что основной всплеск прибытия в больницу людей пришелся на утреннее время. Где-то с семи часов утра. С тех пор количество поступающих больных катастрофически росло и на данный момент больница не в состоянии не то что бы оказать помощь, но даже осмотреть ВСЕХ прибывающих. Поймите правильно, мы стараемся делать это… не могу подобрать слова. Частями, наверное, – женщина вопрошающе и с участием обернулась в сторону корреспондента. Тот, видимо, одобрительно кивнул, потому что она продолжила.

– За стенами нашего учреждения собрались люди, которых мы, к сожалению, не можем сейчас обслужить. От лица своих коллег я прошу прощения у всех, кому мы пока отказали.

– Кошмарная ситуация, – корреспондент вернулся в кадр и фамильярно взял женщину под локоть. Судя по всему, таким образом он хотел её поддержать и, тем самым, довести беседу до только ему известного конца. – Нина Владимировна, объясните, можно ли говорить о начале какой-то эпидемии? В чём особенность и, что самое главное, причина сложившейся ситуации?

– Скорее это действительно похоже на эпидемию, – она отодвинулась от репортера и отцепила его ладонь. – Однако я не взялась бы утверждать, что это может быть связано с какими-то объяснимыми причинами (женщина преимущественно говорила всё-таки с корреспондентом, нежели в камеру). Мы имеем дело с поистине уникальным проявлением патологического дефекта крови. Можно сказать, что медицине известны подобные случаи. Но, уверяю, схожесть эта весьма и весьма относительна. Пожалуй, это можно сравнить с гемофилией, когда в крови отсутствует фактор, необходимый для её свертывания. В то же время, я не могу сказать, что это гемофилия в привычном её понимании. На практике это достаточно редкое заболевание наследственного характера. Сейчас, если угодно, налицо его жуткая модификация. Чтобы делать какие-то выводы вот так, сразу, необходим научный анализ происходящего. Осмелюсь предположить, что для этого потребуется серьезное исследование крови каждого из больных. Причины же заболевания… У меня нет ответа. К слову, с определённостью могу констатировать, что ни один из больных, ранее наблюдавшихся у нас и сегодня вновь к нам попавших с потерей крови, не стоял на учёте с гемофилией. При оказании помощи таким пострадавшим практически невозможно остановить кровотечение. И, как следствие, большая часть поступивших в больницу на данный момент уже скончалась либо от шока, либо от фатальной кровопотери. Среди этих людей немало и моих коллег, – её голос дрогнул, но на лице будто ничего не отразилось. Она хорошо держалась.

– Весьма странно, – продолжала женщина, – что с одной и той же проблемой люди в огромном количестве попадают сегодня в беду. Повторяю: заболевания крови такого характера не были до сих пор распространённым явлением. Это редкая патологическая форма. Ещё более странным выглядят причины возникновения у больных наружных и внутренних кровотечений. Насколько нам удалось выяснить, среди раненных людей практически нет тех, кто получил травму в этот же день. Как ни невероятно это звучит, но мы наблюдаем некий обратный процесс вскрытия ран, уже заживших до сегодняшнего дня. Весь ужас ситуации состоит в том, что человек, попавший под влияние этого процесса, без очевидной на то причины переживает последствия травм годичной, десятилетней, и значительно большей давности. На деле выходит так, что любой порез, ссадина, укол, не знаю… (подняла глаза к потолку) любая травма тела когда-либо в прошлом связанная с кровотечением сейчас провоцирует организм на «вспоминание». Переживание телом заново имевшихся травматических последствий. Простите, если я путано изъясняюсь, но до сегодняшнего дня такое невозможно было себе и представить… В тканях и сосудах тела происходит процесс с абсолютной точность повторяющий, некогда имевший место процесс заживления раны, только в обратном порядке. Это звучит также нелепо, как и выглядит, но вместе с тем остается фактом, с которым мы имеем дело.

– Вы хотите сказать, что эти травмы дело прошедших дней, а не э-э-э… каких-то… я не знаю, обрушившихся несчастных случаев? – микрофон в руке корреспондента заметно подрагивал.

– Именно так. На этом фоне неразрешимая для всех нас загадка отсутствия свёртываемости крови делает, чуть ли не бессмысленными все усилия врачей. Малейшая травма, царапина на пальце – это прямая угроза жизни пациента.

– Просто не верится, что это происходит… Не могу не спросить вас о том, что волнует, уверен, каждого из смотрящих нас сейчас. Нина Владимировна, что бы вы могли порекомендовать людям? Как вести себя, в случае э-э-э… попадания в такую ситуацию?

– Необходимо остановить кровь. Любым доступным способом. Не лишним было бы заранее заготовить жгуты – в качестве них сгодятся широкие ремни и бинты. Элементарно избегать травмоопасных ситуаций и держаться рядом с людьми. Учитывая страшную динамику развития катастрофы, я посоветовала бы каждому обзвонить своих близких, друзей и соседей, и не отказывать в помощи никому. – Обращаясь уже к корреспонденту, – пользуясь имеющимися возможностями нужно довести до сведения людей наглядные примеры обращения с подручными средствами. Надеюсь, разрастания масштабов этой беды удастся избежать. Каким образом?… Я пока не знаю.

Она отвернулась, на мгновение замялась и затем вновь повернулась к объективу: – Денис, я прошу тебя, объявись. Срочно приезжай ко мне. Пожалуйста, – бросив в камеру, врач широкими шагами пошла прочь по коридору.

– Ме-е-е, – промычал вконец растерявшийся корреспондент. – Это был прямой эфир.

Репортаж окончен. На экране снова появился диктор из студии:

– Мы, не переставая, получаем сведения и из других стран мира, в которых происходят такие же случаи повсеместно распространяющейся трагедии…
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 11 >>
На страницу:
4 из 11