Рок в Сибири. Книга первая. Как я в это вляпался

Рок в Сибири. Книга первая. Как я в это вляпался
Роман Неумоев

Это книга-разоблачение. Автор описывает историю возникновения в Сибири так называемой сибирской волны русского рока без романтического ореола. Герои сибирской рок-музыки показаны и предстают перед читателями такими, какими они виделись автору, какими он их знал. При этом автор далёк от претензий на объективность. Всё написанное автором в этой книге есть сугубо личное прочтение истории сибирского рок-движения конца 80-х – начала 90-х годов ХХ века.

Рок в Сибири

Книга первая. Как я в это вляпался

Роман Неумоев

© Роман Неумоев, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Летов, Янка, Неумоев, Немиров и другие…

Глава 1. Эпоха «три шестьдесят две»

Да, дорогие мои, хочешь, не хочешь, а приходится признаться, что таки, вляпался. Вляпываются, обычно, в грязь или в дерьмо. И, вляпываются, обычно, дураки. Так что, можете смело считать меня дураком, ибо если бы я был, на самом деле, человеком умным и рассудительным, а наипаче того, с детских лет, набожным, так и не вляпался бы я, никуда. Ну, да что теперь говорить. Теперь уж я вляпался, втюхался, попал, как в детском стишке о подобных происшествиях говорится:

Шёл по лесу. Темно.
Пригляделся – пятно,
Сунул руку – тепло,
Поднёс к носу – говно!

И как это всё со мной могло произойти? Ума не приложу. И посыпаю голову пеплом, а уж поздно. Но ежели моя история послужит некоторым молодым людям к назиданию и поможет уберечься от подобных же ошибок, то это будет для меня некоторым утешением. Ибо несмотря на то, что я, разумеется, дурак, и вляпался, всё ж таки, сдаётся мне, что человек я не совсем потерянный, не полный негодяй и не злодей. И моего сердца, так же как и вашего, бывает, касается Божья благодать. И не одни, только, худые помышления исходят из оного.

Была весна 1978 года, когда окончив 8-й класс средней школы посёлка Игрим, что стоит на брегу реки Сосьвы, я был привезён родителями в областной центр, город Тюмень. То ли отец устал мотаться по «северам», то ли мать его, наконец уговорила. Мол, кое-что успели заработать, мебель там, машину, кой-какие деньги на сберкнижке имеются. Хватит, мол. Пора пожить на Большой Земле, как люди. Да, к тому же, Ромке (то есть, мне) пора переходить на учёбу в городскую школу, где подготовка соответствует требованиям ВУЗа. О высшем образовании сына пора было подумать, в самый раз. Бедная мама! Что, собственно, плохого было в этих её планах? Абсолютно ничего плохого.

В Тюмени нас ждала отличная, по тем временам, двухкомнатная квартира «киевского проекта», какие тогда доставались только начальству, работникам Главков, трестов и прочей тюменской элите. Простых смертных, как мой отец (ну, что такое, главный инженер СМУ!?), и прочих, из рабочих и ИТР, в этих домах можно было по пальцам пересчитать.

Тюмень была еще, почитай, на половину деревянной, а большинство пятиэтажек, где проживали представители тогдашнего «среднего класса», именуются, и по сей день «хрущёвками». И большинство моих друзей, которых я тогда еще не знал, как оказалось, гнездились в этих самых «ХРУЩЁВКАХ», за которые Никите Сергеевичу, всё таки надо сказать спасибо. Хоть и малы, эти самые «хрущёвки» по сравнению со «сталинками», а всё же напряженность квартирного вопроса, несколько помогли они снять.

Многие из моих будущих (а теперь, как знать, может уж и бывших) друзей и подруг, живут в оных «хрущёвках» и поныне. Ютятся на шестиметровых кухнях и о чём-либо лучшем, могут только мечтать. Да и то сказать, иной раз, было бы о чём мечтать. Многие квартиры новой планировки, как оказалось, хоть и просторней этих «хрущёвок», а жить в них тяжелее. Железо-бетонные панели, из которых они построены, летом слишком быстро прогреваются, а зимой, наоборот, промерзают. А в родных «хрущёвочках», построенных из кирпича и имеющих капитальной толщины стены, зимой тепло, а летом – прохладно.

Что это за время, 1978-й? Страна еще строила БАМ. Присутствие советских войск в Афганистане вот-вот должно было стать свершившимся фактом. Но простой русский мужик эпохи советского периода отсчитывал не по стройкам пятилетки, а по тому, сколько стоила при том или ионом генсеке компартии бутылка водки. Тогда, в 78-м она стоила ровно 3 рубля 62 копейки. По этому поводу ходил сакраментальный анекдот.

«Муж кличет жену, стоящую на балконе:

– Жена! Скинь шейсят две копейки…

– Да ты, что, сдурел? Они же рассыплются.

– А ты их в трёшник заверни!»

Еще в то время, называемое нынче «застойным, а для многих наших граждан, так скорее благословенным периодом «тепличного брежневского социализма», ходила байка о семи противоречиях развитого социализма. Смысл байки, вот собственно, в чём.

1. Заводы работают, но… в магазинах ничего нет. 2. В магазинах ничего нет, но… у всех всё есть. 3. У всех всё есть, но… все недовольны. 4. Все недовольны, но… все молчат. 5. Все молчат, но… анекдоты ходят. 6. Анекдоты ходят, но… никого не садят. 7. Никого не садят, но… все тюрьмы переполнены.

Тогда же, в 78-м, у меня появилась первая отечественная аппаратура класса Hi-Fi. Теперь, когда на каждом углу в магазинах торгуют японскими «Айвами» и «Панасониками», те вертушки и мофоны 70-х выглядят уродливыми монстрами. Но качество звука этих монстров и сейчас ничуть не уступает, а порой и превосходит хвалёную «японию». Тем более, что она, эта «япония» сплошь наштампована в Малайзии, Индонезии и на Тайване. Да и стоимость тогдашних «Юпитеров», «Илетей» и «Маяков», по сию пору, в 100 раз ниже. А сравнивает аппаратуру по внешнему дизайну, только лох. Для настоящих любителей качественного звука, первостепенное значение имеет «звуковая характеристика», записанная в прилагающемся к аппаратуре паспорте. Оную характеристику, в былые годы, никто из производителей не скрывал. А нынче, попробуйте найти в импортных руководствах по эксплуатации самые простые, казалось бы, параметры покупаемого аппарата. Ну, хотя бы, «рабочий диапазон частот». Вряд ли найдёте. Ибо, знают эти зарубежные производители и наши торговцы, что за 100—200 «баксов» втюхивают они нам аппаратуру, которую в 70-х у нас отнесли бы классу ко 2-му, а то и к третьему.

В те годы, существовала система социалистической интеграции. Суть её была в том, что союзные республики и страны социалистического лагеря, страны СЭВ, как тогда это называлось, специализировались на производстве и экспорте в союзные республики и страны, одного-двух или нескольких «фирменных» товаров. Башкирия была известна своим мёдом. Узбекистан – хлопком. Прибалтика – сельхоз продуктами и аппаратурой заводов VEF и RADIOTECHNIKA. Венгрия – автобусами IKARUS и консервированными овощами и фруктами. Молдавия – винами и фруктами. Вся страна пила Грузинский и Краснодарский чай, вприкуску с украинским рафинадом. Что в этом было плохого? Мне, рядовому гражданину и, уверен, миллионам моих соотечественников ясно, что абсолютно ничего плохого в этом не было! Ведь, по сути, братские народы, делились со своими соседями лучшим, что у них было. И это самая лучшая торговля и лучший «рынок». Теперь, когда мы наконец познали все прелести «настоящего рынка» и страну завалили недоброкачественной всячиной из Китая и Турции, а Польша, наряду с лишенными витаминов, замороженными овощами, гонит в Россию «левый» спирт и алкогольные суррогаты с фирменными этикетками, о временах «брежневской интеграции», вспоминаешь с теплотой и благодарностью. Это была прекрасная система товарообмена, и те, кто её разрушил еще предстанут перед судом истории.

Глава 2. Эпоха «три шестьдесят две»

Тогда же, в 78-м, я впервые обнаружил, что с Запада, по каналам «коротких волн» вещают нечто такое, о чем я, в мои 15 лет, и не подозревал. На моем теперешнем языке это звучит так: с Запада, начала проникать в русские умы и сердца, та культурная зараза, что распространилась нынче, наподобие моровой язвы, и нельзя шага ступить по улице, чтобы глаза твои не наткнулись на аудио и видео продукцию, доступ к которой, в те годы был открыт только для «избранных», а попытка ознакомить с этим делом кого-нибудь другого, влекла к возбуждению уголовного дела.

Всенародно любимый Владимир Высоцкий хрипел из динамиков магнитофонов «АСТРА», «ЮПИТЕР», «ТЕМБР»: – Вон, дантист-надомник, Рудик! У него – приёмник «ГРЮНДИК». Он его ночами крутит – ловит, контра, ФРГе… А в журнале «Крокодил» можно было увидеть следующую карикатуру. Некий волосатый «хиппан», стоит на коленях перед радиоприёмником, сложив руки в молитвенной позе. Под рисунком надпись: «Иже еси на Би-би-си!»

Да, правы, тысячу раз правы были советские идеологи, не жалевшие денег на производство и эксплуатацию «радио-глушилок». Кабы эти «глушилки» работали с еще большим КПД, то и не услышал бы я в далёком 78-м по «Голосу Америки» группу «JUDAS PRIEST», а по «Би-би-си» передачи Севы Новгородцева «Рок-посевы». Да, и Слава Богу, если бы не услышал! Умереть, не умер бы. А жизнь, может быть, сложилась бы более счастливо. Но взошли эти рок-посевы. Ох, взошли, будь они не ладны.

Отступление в настоящее

Относительно «радио-глушилок», интересным является следующий факт. Аппаратура эта никуда не делась. Она не демонтирована и по сей день (август 2002 года). Просто она теперь выключена. В маленьком приграничном городке, на западных рубежах Отчизны, где я сижу и пишу эти строки, тихо подрагивают от порывов ветра мощные антенны. Они надёжно скрыты от посторонних глаз. В охраняемых помещениях ГРУ стоит потушенный пульт. Но стоит только поступить приказу и подтянутый оператор, молча повернет ключ, щелкнет тумблерами и на пол-Европы ляжет невидимым щитом электромагнитное поле радиопомех. Это тоже часть нашего оружия. Оружия особой войны – «информационной». Об этом знают те, кто и сегодня готовит новый «Дранг нах Остен». Там, на Западе, в разведцентрах ФРГ и США прекрасно знают, что война не окончена. Это, просто, затишье. И маховик этой войны только слегка приостановлен.

Когда она началась, эта война, не прекращающаяся вот уже 10 веков? Может быть тогда, в IХ веке, когда немецкие феодалы, закованные в новенькую броню, молча перешли на восточный берег Эльбы. И потёк это железный, кровавый, безжалостный поток, «Дранг нах Остен». Поток, сделавший исконно славянский Дроздов – Дрезденом, Липицк – Ляйпцигом, Щетин – Штеттином. Превративший Поморье в Померанию. И эта жажда новых земель на Востоке, до сих пор не угасла в крови потомков Зигфрида. Помни об этом, славянский мальчик, вслушивающийся в треск радиопрёмника. И когда ты услышишь позывные «Немецкой волны» и «Радио Свобода», знай, что за поставленными голосами дикторов и ведущих заманчивых радиопрограмм, скрываются грозные тени немецких, ливонских и прочих «крестоносцев», готовых в любой момент обрушить на твою голову адское пламя новейших ракет и бомб с радиоактивной начинкой.

Прости меня, мой читатель. Нет, я не хочу ничего тебе навязывать. Не хочу учить тебя жизни, с высоты своих 38-ми лет, 16-ть из которых отданы музыке. Я просто надеюсь, что ты сможешь понять то, чего я не понимал тогда, в 1978-м году, в Тюмени, слушая программы Билла Макгвайера, прорывавшиеся сквозь шум советских радиоглушилок. Я не понимал смысла этой «эфирной войны». «Тайны слова „приказ“, назначенье границ и стотысячный лязг боевых колесниц.» (*1) Теперь понимаю. Жаль, что так поздно.

Отступление в далёкое прошлое.

«Зима 1293-го года. Беда многоглавым Змеем Горынычем нависла над Владимирской Русью. Снег в том году выпал рано, и сразу приморозило. Мертвые леса стояли тёмной игольчатой стеной вокруг белых озер, заметенных снегом пашен. Робко курились соломенные крыши, укрытых снегом деревень. Редко заржет конь, проскрипят полозья. Мужик, озираясь, проедет, долго тревожно вглядываясь во встречного, и, узнав, что свой, прокричит:

– Ково знатья? Татар не слыхать, ле?

– Бают у Володимера!, – прокричит в ответ.

О бедах страны нужно было думать не тогда, когда пришёл Батый. А еще раньше, прежде, еще за сто лет! Когда казалось, что мы самые сильные в мире, когда казалось. Что все народы окрест падают ниц, заслышав одно наше имя, когда мы судили и правили, разрешали и отпускали. Когда любая прихоть наша вызывала крики восторга. Тогда, стоя перед Создателем, мы решили, что перестали ошибаться! До того доросла наша мудрость. Когда уже некому стало нас удержать и направить, и ни кто не дерзал возразить противу, а если бы дерзнул – не сносил бы и головы своей! Когда мы решили, что до нас не было никого умнее нас, да и вообще никого: мы первые, единственные, великие! Вот тогда наступил наш конец.

Как до сего дошло? Вот о чем я думаю постоянно. За сто лет еще, всё уже было проиграно, и мы созрели для кары Господней!»

    (Прямая цитата по Д. Балашеву)

Глава 3. Эпоха «Три шестьдесят две»

Еще раз прошу прощения за эти отступления в прошлое. Но хочется, чтобы читатели поняли. Ничто не пропадает в истории. Всё лишь меняет свои образы и воплощения. Представая перед новым поколением в причудливой форме настоящего.

Однако, сделаем скачок и в будущее, в 2002 год, на страницы модного московского писателя Виктора Пелевина. Он описывает следующую, скорее всего, придуманную им самим сцену из московской жизни. Не такую, впрочем, и фантастическую.

У ларька с видео-продукцией стоят несколько молодых людей и оживлённо обмениваются впечатлениями от недавно просмотренных голливудских видео-фильмов.

– Чуваки! Я вчера фильм новый смотрел, «Суки», называется!

– Да, ну, «Суки» – это фигня! Ты смотрел фильм «Гады»? «Гады» – это круче, в триста раз.

– Да, нет, пацаны! «Пидоры», «Пидоры», вы смотрели?! А «Пидоры2»?! А «Пидоры3»?! Нет, вот «Пидоры3» – это крутняк!

Забавная сценка. Но и это, тоже Война. Это война за умы. Война против Веры. Это запущенный американскими идеологами голливудский конвейер, работающий без устали на разрушение русской (и любой другой) культуры. Это воспитание «нового потребителя» в России, привыкшего смотреть вместо настоящих фильмов, созданных гением отечественной и мировой кино-режиссуры, фильмы «Гады», и «Пидоры3». Интересно, о чём будут говорить эти молодые, русские юноши, когда вслед за фильмами «Гады», умные американские дяди пошлют на их головы свои «Минитмены», «Тамогавки» и «Полларисы»? Наверное, уже о другом.