– Ещё я спросить хотел, почему все детали на своих местах лежат, а кругом всё грязное?
– Машину я в скором времени помою, детали так удобнее брать, а на чистоту в помещении мне как-то всё равно.
– И жена не ругается?
– Я не женат, я одинок, забыл что ли?
– Да, прости, забыл, а почему?
– Ну такова моя судьба, Ронноу всегда везло больше. Мы с ним с детства вместе, но он вырос воином, а я водителем. Все больше любят воинов, про водителей всегда забывают, хотя, если бы не мы, то они бы даже не добрались до места битвы. К тому же он пошёл учиться к военному и влюбился в его дочку, помимо неё на него бросалось всё поселение, но любил он только её. Я же когда-то любил одну девушку, но был отвергнут, а больше я никому не нужен. Вот и приходится мне днями напролёт возиться с машиной, кажется чайник вскипел.
Действительно, чайник уже вскипел, мы попили чай и я отправился домой.
По пути я никак не мог забыть взгляд Рикки, он явно грустил, говоря об этом, мне его очень жалко, но такова судьба, кому-то суждено блистать, а кому-то помогать им, но зависть его я понимаю.
Шёл я, размышлял на эту тему, как вдруг:
– Птицелов, что под ноги постоянно смотришь? Врежешься же куда-нибудь.
Я обернулся и увидел Катю, я обрадовался.
– Лена, привет, да так задумался.
– О чём задумался, о птицах?
– Нет, о судьбе.
– И к чему пришёл?
– Пока не к чему.
– Как придёшь, расскажешь?
– Конечно.
– Ладно, пойду я, поздно уже, а то я у отца в больнице была, обещала, что в десять дома буду.
– Хорошо, спокойной тебе ночи.
– И тебе, пока.
"Может быть стоило её до дома проводить, а хотя если она даже имя своё мне не сказала, есть ли смысл сейчас этим заниматься. Кстати, нужно Ронноу завтра в больнице навестить",-таковы были мои мысли по пути домой.
Зайдя домой, я пожелал всем спокойной ночи и лёг спать. Но заснуть я долго не мог, не знаю почему, но передо мной стояли образы убитых мною охранников. А ведь у них тоже была семья, а я одним движением кинжала лишил кого-то отца, кого-то мужа, кого-то сына. Тварь ли я дрожащая или право имею. Но потом я понял, что если я не убью их, то хуже будет маме и сестре, а они самое дорогое, что у меня есть в этой жизни, порой приходится идти на отчаянные меры в трудных ситуациях ради близких. Приняв эту мысль, я заснул.
На следующий день я проснулся рано и сразу отправился в больницу, находилась она в центре поселения, рядом с "центральным деревом". Это было двухэтажное здание белого цвета, окна все целые, двери металлические. Зайдя туда, я удивился тому, насколько там было чисто, я подошёл к регистратуре.
– Здравствуйте, в какой палате лежит Ронноу?
– Здравствуйте, в тринадцатой.
– Спасибо.
Я прошёл до конца коридора и зашёл в тринадцатую палату, там сидел Ронноу. А врач делала ему перевязку. Это была женщина, примерно метр восемьдесят роста, с чёрными волосами и голубыми глазами.
– Ёра, здравствуй, навестить меня пришёл?-спросил Ронноу.
– Да.
– И где апельсины?
– Не взял… А хотя подожди, какие апельсины?
– Молодец, учишься на своих ошибках.
Врач закончила перевязку.
– Спасибо, Нелли! У тебя такая нежная рука, предавай брату привет.
Он встал и поцеловал её руку. Нелли покраснела.
– Хорошо… Передам…Рану я Вам перевязала, думаю, Вы можете идти домой.
– Это отличные новости. Ёра, составишь мне компанию?
Я не слышал Ронноу, я смотрел на Нелли, именно про неё мне тогда говорил Джереми, и сейчас я понимаю его обиду, действительно, она красавица и до сих пор одна, жалко мне её.
– Ёра! Алё, гараж, отзовись!
– Да, я тут, я на месте.
– Ну вот и отлично. Составишь компанию?
– Конечно, я никуда не тороплюсь.
– Хорошо, сейчас идём, только с Нелли попрощаюсь… А где она?
Каким-то таинственным образом она исчезла. Но мы особо сильно не расстроились, Ронноу надел плащ, взял бандану и мы вышли из больницы. По пути домой у нас завязался очень интересный разговор:
– Красавица Нелли,-начал Ронноу.
– Согласен, – ответил я.-Жалко только, что до сих пор одна.
– Да?
– Я недавно в гостях у Джереми был, он мне сказал.
– Понимаешь в чём проблема, Нелли мне нравится, но я не думаю, что правильно будет к ней чувства проявлять.