Нос. Том 2

– Достало споры ваши слушать… – и пошла в зал. За ней отправилась и Света.

Мы с Марком остались наедине. Разговаривать мне не особо хотелось. Да и ему, видимо, тоже. Мы с ним молча допили чай, сполоснули кружки и, выключив свет, тоже отправились в зал.

В зале Света и Саша смотрели телевизор.

– Что, сюда пришли спорить? Вам моё присутствие обязательно нужно? – пробормотала Саша.

– Да не, просто чай допили, что там сидеть? – ответил ей Марк и сел на диван. Затем он, нервно подёргав ногой, сказал: – Пошлите покурим.

Саша отложила тарелку с бутербродом и кружку с чаем на стол, девочки молча встали, и все они отправились на балкон.

Я уселся на уже своё, по ощущениям, место. Откинувшись на спинку, я автоматически направил свой взгляд на потолок. Он приземлился чуть дальше за люстрой. Я расфокусировал глаза, и из люстры, из её лампочек, вниз потянулись линии света, как будто бы пытаясь попасть в мои глаза. Несколько прямых спагеттинок то удлинялись, то укорачивались, словно были резиновыми и имели какие-то грузики на концах. Я задумался о том, почему я это вижу. Возможно, это игра света на моих ресницах или ещё чего, а размер у них меняется от биения сердца и мелких движений глаз. Попытавшись застыть, чтобы дать им доползти до моих глаз, я пролежал так неизвестное число минут. Эти полоски света в итоге просто растворялись ближе к нижней границе моего поля зрения.

Вернув свой взгляд обратно на мой уровень, я увидел всё размытым и слезящимся. Держа это во внимании, а также вспомнив, что иногда вижу множество светящихся белых точек, ползающих по моему полю зрения, словно сотни жучков-микробов, ищущих что-то и копошащихся только по им известным путям, я задумался: «Как отличить галлюцинацию или иллюзию, которую видишь, от физиологического процесса? Эти точки, например. Как понять, что я их вижу из-за какого-то процесса в глазах, а не помутнения рассудка? Если я приду к окулисту и пожалуюсь на них, то что он сделает, чтобы понять, что я действительно их вижу, а не наблюдаю галлюцинацию? Он ведь их не может увидеть. Он не может увидеть то, что я вижу. Как и если бы я видел галлюцинации. Как понять, что это физическая проблема, а не психическая?». Но рассуждать на эту тему мне не хотелось. Она, может быть, и интересная, но не сейчас. Сейчас… Я ничего не хочу. Кроме, может быть…

Я снова ощутил холод в своих ногах и поэтому инстинктивно глянул на окно. Оно было приоткрыто. «Кто, блять, до этого додумался?» – раздражённо подумал я и подошёл к нему.

Из окна веяло морозной прохладой, весьма освежающей и будоражащей яркой приятностью в груди лёгкие, душу и всё остальное. Мне стало приятнее, некоторое раздражение словно сдуло из моей головы. И взглянул на наружу, и люди, в свете фонарей, фар и света из окон ходили по своим делам, шли домой с работы или на работу из дома, или со школы или кружков, или с пар в универе или ПТУ, или из магазинов или из гостей, или в гости, или на свидание или в кино или театр или…

От обилия путей и мест, куда можно пойти и откуда можно возвращаться, могла с лёгким радостным воодушевлением закружиться голова. Но её останавливала мысль о том, что, несмотря на всё это многообразие, мне пойти некуда. И, если бы я оказался на улице сейчас, то просто бы бесцельно шастал туда-сюда и шлялся там и сям, чтобы по итогу прийти к одной цели: где поспать в тепле.

Я снова взгрустнул, хотя я и не переставал этого делать. Грусть не стала сильнее, скорее просто своей грустностью наложилась уже на покрывавшую меня другую, более раннюю, грусть. Как будто когда ты уже мокрый от дождя или душа или потому что купался где-то, а на тебя ещё льются капли дождя или душа или волна водоёма, где ты купаешься. Мокрее ты не становишься, просто вода накладывается на воду.

Прикрыв окно, я повернулся обратно в зал и увидел часы, висящие над входом в него. На них было почти восемь часов. «Быть может, ещё не всё потеряно? Быть может, стоит проверить? Вдруг я окажусь на улице и всё-таки смогу найти свой путь и место в его конце?» – пролетело у меня в голове. Странное взволнованное возбуждение пронеслось по моему телу, и эта мысль даже немного обрадовала меня. «Наверняка в мире для меня есть что-то получше…» – снова подумал я. Внезапно во входную дверь раздался стук короткого всем известного весёлого ритма, название которого я не знаю.

«Это, наверное, Миша», – сказало мне предчувствие. Почему-то я отправился к ребятам, которые стояли на балконе и курили на фоне ещё сияющей огнями улицы. Я приоткрыл дверь и сказал:

– Там в дверь кто-то стучится… Миша, наверное…

– Так открой, чё ты сюда-то пришёл? – не поворачиваясь, сказал Марк.

Я закрыл дверь балкона и пошёл в прихожую. Поспешив, я открыл дверь.

– О, братан, здарова! Давно не виделись! – зашёл в квартиру Миша, протянул мне руку, притянул к себе и похлопал по спине.

– Да, давненько уж не видались, – улыбаясь, сказал я.

– А чё, где все? Или ты их того? Хату уж переписал на себя небось, – засмеялся он и принялся снимать обувь.

– Да не, – почесал я затылок. – Они курят там, на балконе.

– Всё понятно, у кого какие приоритеты в жизни касательно друзей, – задумчиво сказал он, очевидно, шутя.

Затем, сняв свои лёгкие ботинки, он встал и снял свою чёрную куртку, которая тоже не выглядела особо тёплой, и заставляла меня задаваться вопросом о том, зачем её вообще носить зимой, если она выглядит как осенняя какая-то ветровка.

– Тебе не холодно в куртке-то такой? – спросил его я.

– Да не, не холодно, – улыбнулся он и прошёл в зал.

– Да как ты не мёрзнешь-то? Куртка тонкая, сам ты не жирный… Как ты вообще не закоченел ещё?! – прошёл за ним я.

– О, вот это братская забота, вот это только настоящий друг, брат, так переживать будет за меня, – он рассмеялся и сел на диван, на котором сидел я.

По всей видимости, он действительно был рад меня видеть, потому что таким весёлым его можно заметить редко. Так что это было немного даже непривычное зрелище. Хотя… Я и сам тоже как-то повеселел с его присутствием тут. Он разбавлял застоявшийся состав компании.

Он потянулся, зевнул, потёр глаза и сказал:

– Да я ж на машине постоянно, чё мне мёрзнуть? В машине печка есть. А из машины я выхожу только если зайти куда-то могу. Так что не мёрзну, не переживай, – и усмехнулся в конце.

– Вот и раскрыта тайна века, – улыбнулся я в ответ. – Пошли на кухню, может, чаю попьём?

– Да, чаю бы я попил, пошли.

И мы встали и пошли на кухню. На пути к ней нас перехватили куряги. Поздоровавшись со всеми здоровыми и пообжимавшись со всеми обжимающимися, они и я прошли на кухню.

– Чё у вас домофон-то не работает? Вроде вещь недешёвая, а дни будние сейчас, а никто не чинит, хотя все службы работают. Заходи кто хочет. Я вон зашёл, и никто мне даже слова не сказал, – на ходу спрашивал Миша.

– Да хер его знает. Ну починят когда-нибудь, наверное. Погоди. Ты ж вчера днём приходил. Он уже тогда не работал? – Марк присел и ответил ему.

– Да что-то я как-то не обратил внимания…

– Ну, вечером Нос пришел, и он уже не работал. Так что с чего ему сегодня-то работать?

– Ну, знаешь, любая сломанная вещь за день до своей починки всё ещё не работает, а на следующий день работает. Так что все шансы у вашего домофона быть работающим сегодня были, – слегка усмехнулся он, усевшись на стул.

Пока Саша наливала всем чай, Марк начал допрашивать Мишу:

– Ты чё такой весёлый-то? Вчера угрюмый был, как обычно. А сегодня что? Гишников всех стороной объехал что ль? – спросил Марк, посмеиваясь.

– Да не. Ну да, но не только. Просто чувствую себя хорошо. Вчера я калымил, а сегодня выходной у меня, в кармане есть деньжат сколько-то, машина заправлена и на ходу, и скоро мы с вами поедем веселиться. Все условия, чтобы иметь хорошее настроение! – задорно отвечал он.

– Да, для радости иногда многого не надо…

– Ну, если ты живёшь в таком же заёбывающим темпе, как я, то порой достаточно и простого выходного. А вы чё такие кислые?

– Да так, по хуйне…

– По какой? Вы, кстати, попробовали то, что я давал тебе?

– Да, попробовали, – Марк с улыбкой посмотрел на Сашу. Я на Свету смотреть не стал.

– Ну и как? Понравилось?

После небольшой паузы Марк ответил:

– Ну… Так-то прикольно, но отходняки не понравились.

– А какие отходняки были?