Дух некроманта

– Иларон, у нас был уговор. Как полноправный глава клана, а впоследствии ордена, я должен знать все, что в нём происходит, а также все решения должны проходить через меня. Не важно, брат или сестра, любой предатель будет убит, и не только по законам Мэнгорна, но и по правилам нашего клана, главой которого я являюсь по праву перворожденного. На этот раз я закрою глаза, но впредь не испытывай моё доверие, мне крайне не хочется встать на путь подозрений и интриг.

– Успокойся Андриан, признаю, моя ошибка, однако уговора я не нарушал. Как только информация подтвердилась, я незамедлительно дал тебе о ней знать, – достал главмагистр письмо из кармана и протянул советнику. – Вот, держи, это введёт в курс дела.

Елеазар, район высшего сословия.

Похоже, главмагистр услышал просьбу Елеазара и наконец подобрал достойное сопровождение. В отличие от обычных солдат, Еворн не пытался указывать на каждом шагу и всю дорогу молчал, это не могло не радовать, учитывая, что всё это время Елеазар пытался обдумать дальнейшие действия. До главных ворот оставалось где-то две минуты ходьбы, и к этому времени Елеазар не придумал ничего лучше, чем незаметно отправить мастеру Назару посыльную птицу с предупреждением.

– Елеазар, – тихо проговорил Еворн, дождавшись пока никого не будет рядом. – Это от нашего общего друга, – протянул он незаметно записку. – Планы поменялись.

– Да ладно, – удивлённо пробормотал Елеазар, а затем произнёс пароль. – Истинная тень…

– Исходит только от света. – Ответил Еворн.

После ответа Елеазар незаметно взял записку и спрятал её в карман. Среди тех, кто знает позывной, предателей быть не может, Назар говорил его только проверенным людям, которые скорее язык себе откусят, чем расскажут о планах истинной тени.

Иларон, главный магистрат.

– Теперь всё встаёт на свои места… – проговорил главный советник, заканчивая читать письмо. – Я не знаю, что задумал Назар, но если информатор не врёт, его предательство уже очевидно. Нужно срочно что-то предпринять…

– К слову… Елеазар уже занялся этим. Я хочу его проверить, поэтому отправил за ним слежку в лице трёх лучших солдат призрачного отряда. Если что-то пойдёт не так, они прикончат и Назара и Елеазара. Чёрт… у них даже имена похожи.

– Хочешь сказать, что тут тоже не был нарушен уговор!? – едва не вышел из себя советник. – Пусть даже он нарушил закон, тебе не кажется нужным поставить меня в известность, прежде чем предпринимать подобные меры?!

– Обещаю, впредь такого не повторится… – устало проговорил главмагистр. – Что там с новостями на сегодня? Думаю, пора приступать к работе.

– Надеюсь и правда больше не повторится, это первый и последний раз, когда я вхожу в твоё положение. Мне нужно сходить проверить посыльных, а затем я вернусь с новостями, – сдерживаясь, говорил советник, направляясь к выходу.

Злоба Андриана вполне понятна, Иларон дал слово, что не будет вмешиваться в дела ордена. После поражения, как глава клана Андриан искал возможность возродить былую славу семьи и отомстить братству святого слова, эти цели оказались почти полностью схожи с желаниями Иларона. С тех пор их объединяют узы, что даже крепче дружеских, их объединяет общая месть.

– Да уж, он ещё нескоро это забудет… – дождавшись, пока уйдёт Андриан, устало проговорил главмагистр, а затем обратился к своему охраннику из призрачного отряда. – А что ты можешь рассказать о Елеазаре? Ты должен был застать момент, когда он пришел в орден.

– Есть кое-что… – задумчиво начал «призрак». – Когда Мэнгорн потерпел окончательное поражение от войск Веленгельма, осиротевших от войны детей в ордене было столько, что в одном полутораметровом каменном доме спало более пяти человек. Тогда мастера решили брать не количеством, а качеством; еды на всех не хватало, поэтому они специально усилили нагрузки, чтобы остались только сильнейшие. Уже через полгода в домах жили по три человека, но в орден по-прежнему иногда приходили новые дети. Никто из них не выдерживал и месяца, так как обучали их наравне со всеми, мы даже начали делать ставки на то, сколько, кто, протянет. Елеазар пришел через полтора года после основного набора, я ему не дал и недели. Худой, измученный, избитый, казалось он ходячий мертвец, чёрт знает какими способами ему удавалось выживать и увиливать от солдат всё это время. Шли недели, месяцы, а он всё ещё стоял на ногах. Нелюдимость Елеазара и постоянное молчание сыграло с ним злую шутку, другие последователи примерно такого же возраста решили научить его «манерам», но на следующий день всех троих не стало. Видимо, после отбоя они напали, а затем у двоих оказались перерезанные шеи, а третьего, кому и принадлежала эта затея, вовсе было не узнать, на нём живого места не осталось… Учитывая обстоятельства, Елеазара приговорили к двадцати ударам плетью, и не за то, что убил, а за то, что носил с собой самодельный нож из камня. В отличие от убийства последователей в целях защиты, ношение оружия было запрещено. Я до сих пор не могу забыть его лица во время ударов плетью. Оно не показывало ни единой эмоции, словно он вовсе не чувствовал боли. Бесспорно, боль можно с лёгкостью скрыть, но в том то и дело, его лицо было полностью расслабленно, будто избивали мертвеца, которого сколько не бей, хуже ему уже не будет.

– Хм… – ухмыльнулся Иларон, и даже чуть не рассмеялся. – Да что с этим парнем не так, чёрт возьми… похоже на злую шутку, – с широкой улыбкой добавил он, а затем стал неожиданно серьёзен. – Если всё действительно так, то мне пора перестать играть с огнём.

– Главмагистр, ваш сын хочет войти, мне его пропустить? – послышался голос стража за дверью.

– Вот проклятье, совсем забыл… – пробормотал Иларон, а затем громко подал указ. – Пусть войдёт.

В последнее время происходит столько событий, словно весь мир проснулся после долгой спячки. Само собой Иларон не мог отказать в просьбе своей жены, когда она попросила уделять больше внимания девятилетнему сыну, но как это всё не вовремя…

Дверь открылась, и в главный зал вошел Гелеон, сын главмагистра. Для тринадцати лет он был в отличной форме, уже сейчас наследник умел фехтовать с мечом и почти свободно передвигаться в тяжелых доспехах. Иларон с самого детства не давал ему спуску и всегда говорил: «лидер народа должен быть лучшим во всём, если окажешься слаб, то я не смогу доверить тебе ответственность этого титула». Для кого-то родиться в выдающийся семье подобно дару небес, но для Гелеона это скорее проклятье, его судьба уже предрешена и как ни пытайся, от неё не уйти.

– Доброе утро, отец, – пытался как можно серьёзнее говорить Гелеон, несмотря на свой детский голос.

– О, привет Гелеон, я как раз хотел за тобой отправить, – не осталось и тени от хмурости главмагистра. – Как тебе новый учитель по картографии, нравится?

– А где Вардин? Почему ты его выгнал? – едва сдерживаясь, начал юнец.

– Сразу к делу значит, так даже лучше, – одобрительно проговорил Иларон. – Вардин говорил слишком много бреда, я не хочу, чтобы моего наследника обучал сумасшедший.

– Он не сумасшедший! Зачем его так называть!?

– Ещё раз повысишь голос и сильно об этом пожалеешь, – вновь стал серьёзен главмагистр. – Я тебе уже не раз говорил, лидер народа не может быть не добрым, не злым. В первую очередь идёт разум, даже столь восхваляемое Вардином милосердие не всегда бывает уместно и зачастую перерастает в проблемы.

– Только из-за того, что он рассказывал про доброту и милосердие, ты его выгнал? Он всего лишь сказал своё мнение, когда я спросил, в таком случае тут больше моей вины, чем его.

– Дело не в том, про что он рассказывал, дело в его глупом ответе. Такой глупец не может быть учителем моему сыну. А теперь закончим на этом, ты не хуже меня знаешь, что мои указы никогда не отменяются.

– Всё равно он был прав, страхом не заслужить преданность… – сдерживаясь, проговорил Гелеон, и после этих громких слов поспешил уйти.

– Стой, без моего разрешения отсюда никто не уходит, – твердо, но спокойно проговорил Иларон.– Вернись на место.

Юнец знал о последствиях своих слов, он тут же остановился и начал возвращаться обратно, всем своим видом показывая, что не жалеет о сказанном. Уже в таком юном возрасте у него были свои убеждения, за которые он стоял до конца, даже несмотря на страх перед отцом.

– Это хорошо, что у тебя есть на всё своё мнение, многие люди пытаются и будут пытаться тобой манипулировать, – дождавшись пока Гелеон вернётся обратно, продолжил главмагистр, пытаясь завести разговор заново. – Раз уж ты стараешься вести себя как взрослый, то тогда и разговаривай без истерик. Первый вопрос, как ты думаешь, что будет, если воры перестанут нести наказание?

– Воровства станет больше, но ведь я не говорю, что они не должны нести наказания, я лишь говорю, что смертная казнь это слишком жестоко. По твоим указам казнят почти за всё, даже за распространение веры братства святого слова.

– Жестоко к ворам, но порядочному люду от этого станет жить легче. Иначе говоря, сотни понесут жестокое наказание, зато тысячи будут чувствовать себя в безопасности. А что касается западной веры… кто тебе о ней рассказал?

– В архивах есть упоминания о ней, ты сам велел мне больше читать.

– Да уж… теперь понятно, почему Лигрет так настаивала на том, чтобы я уделял сыну больше внимания… – пробормотал главмагистр, а затем обратился к сыну. – Не ожидал, что ты окажешься настолько любопытным. И ты думаешь, что учения братства святого слова истины?

– Я не так много знаю… но даже если они не правы, неужели их за это надо казнить!?

– Я надеялся, что мне не придётся так рано разговаривать с тобой о таких сложных вещах… похоже, время пришло, – с каким-то своеобразным прискорбием говорил Иларон, поднимаясь со стула. – Пойдём к карте, хочу проверить, насколько ты готов.

– Что же ты мне хочешь показать? – спросил Гелеон, следуя за отцом.

– Мир не такой, каким кажется на первый взгляд, и в книгах далеко не всё сказано. Очень часто мы забываем, для чего созданы красивые речи, – говорил главмагистр, всё ближе приближаясь к большому столу с картой. – Успехи братства святого слова во многом даже пугают, их власть стоит выше королевской, при этом благодаря байкам о бессмертных люди сами несут им деньги. Ты ведь изучал картографию, покажи, где находятся страны.

К этому времени главмагистр и юнец уже стояли около огромной карты, раскинутой на столе. Несмотря на то, что это была самая полная карта в Мэнгорне, в ней всё ещё не хватало множества неисследованных областей, из которых особенно выделялся «чёрный лес», показанный белым пятном посередине. Пожалуй, единственные кто сможет там выжить, это специально обученные люди из нейтральной гильдии охотников, но с собой посторонних они не берут, включая и картографов тоже. Вся известная суша выглядела как большой материк омываемый водами. На западе находился Мэнгорн, на востоке Веленгельм, при этом юг представлял собой отдельный полуостров, пройти на который возможно только через узкий каньон. За каньоном располагался Аренхолд, а ещё дальше простиралась неизведанная, но очень большая пустыня. По последним сведениям за южными пустынями тоже есть жизнь, так же как и за северными топями, но этому ещё нет точных подтверждений.

– Слева Мэнгорн, справа Веленгельм, снизу Аренхолд, а северные равнины являются необитаемым из-за топей, это легче простого, – недовольно проговорил Гелеон.

– Хочешь вопрос посложнее значит… – задумался Иларон. – Покажи, где находится главный торговый путь.

– Он начинается в столице Аренхолда, – вёл пальцем юнец. – Проходит южный перевал, а затем идёт развилкой до Мэнгорна и Веленгельма, понизу чёрного леса.

– Почему ты думаешь, что торговый путь начинается именно с Аренхолда? Почему не Мэнгорн?

– История утверждает, что торговцы Аренхолда первыми начали торговать за пределами своей страны. Разве не так?

– Спорный вопрос, если бы ты знал, сколько раз переписывали или пытались переписать историю, то тоже бы сомневался… Кстати говоря, ты забыл упомянуть ещё одну страну, она крайне маленькая и многие её не признают, однако она есть. Какая это страна, как думаешь?

– Отец, ты имеешь в виду нейтральные земли?