Перед рассветом

– Так вот, если прикоснуться электродом к височной части головного мозга, то наш больной или даже здоровый, – поправилась она, – может разразиться неудержимым потоком своих воспоминаний, о которых он и думать забыл, вплоть до детского возраста. А если эту же часть повредить, то человек вместо речи, вместо любых звуков будет слышать только шум. А если тот же электрод направить направить в ретикулярную часть, то можно управлять страхом человека, напрочь убрав его или же наоборот. Ты, кстати, наверное, еще слышал про «серое вещество» оно же мозговое?

– Конечно, кто об этом не слышал, Эркюль Пуаро и все такое…

– Ага, и серое вещества, единственное, что не восстанавливается. По крайней мере на сегодняшний день нет возможностей его исправления. А, между прочим, есть люди, которые не имеют такового вовсе.

– Анита, мне не следовало вести тебя в кафе, – почти простонал Авинаш. – Мне так все это интересно, но я даже не могу есть, потому что ты просто шокируешь меня все новыми фактами! Хорошо, а что-то там ведь все-таки есть? Вместо мозгов?

– Есть, – согласилась Анита. – Вода. – Она произнесла это вполне серьезно, но не удержалась и начала смеяться до слез, глядя, как медленно перевел свой взгляд Авинаш на противоположный столик, на котором стоял графин с водой.

– Я не могу поверить в это, – покачав головой сказал он.

– Может, ты знаешь и Ленина, вождя пролетариатов, – как бы между прочим продолжила Анита отсмеявшись.

– Ну, лично не знал, но слышал, – ответил Авинаш. – А с ним что не так?

– Ну, это то точно общеизвестный факт. При вскрытии его черепа среди миллиардов нейронов и нервных клеток тоже была обыкновенная вода.

– Я думал, что знаю многое, – протянул Авинаш, медленно попивая сок через соломинку, – но ты меня поразила.

– Так что, если учитывать, что наш мозг задействован только на 10 процентов, а остальные 90 со всеми своими миллиардами нейронов так никогда и не включаются в работу, то мы ужасно много еще чего не знаем о нас самих.

– Да-а, я, кстати, вспомнил, – почесал в затылке Авинаш, – у нас в универе учился один парень, так у него полголовы отсутствовало, в результате аварии, а все равно жив был. Вот ведь чудеса.

– Нет, – покачала головой Анита, – как я тебе уже говорила, «сосуд с водой», помнишь? Просто сформировались новые связи и появилось новое хранилище, новая область в мозгу. Всё, давай, ешь, а то все остынет, а ты так и останешься голодным.

– Интересная у тебя работа, – сказал Авинаш, – то, что ты рассказываешь, я себе даже в страшном сне представить не могу. Это же какие в твоей работе нервы надо иметь?

– Не только нервы, но и крепкую руку и внимательность; операции хоть и идут по 3—4 часа, но в это время надо быть предельно собранным, одно неловкое движение и человек инвалид.

– А несчастные случаи у вас бывали?

– Бывают везде, но в основном это зависит от невнимательности, в большинстве своем, – добавила она. – Помню, я только начала практиковаться, правда, в терапевтическом отделении. Так туда поступил мальчик, маленький еще, и года не было. У него было какое-то заболевание в пищеварительном тракте и ему необходимо было сделать рентген, а для этого в желудок пациента вводят барий. И врач по невнимательности ввел барий не в трубку, которая ведет в желудок, а в трубку, которая шла в вену ребенка, они ведь почти идентичные. А барий – это по сути яд, не растворяющийся в воде, и его попадание в кровеносную систему мальчика вызвало моментальный отказ всех органов.

– Он умер??

– Конечно, Авинаш.

– Как все это грустно. Уфф, ладно, Анита, больше я допрашивать тебя не буду. Скажи мне лучше, как ты смотришь на то, чтобы пойти завтра со мной, скажем, в кино?

– Мне казалось, Авинаш, что мы вчера с тобой уже расставили точки над «i».

– Но почему? Почему ты считаешь, что у нас тобой ничего не получится?

– Хочешь, чтобы я ответила честно?

– Безусловно.

– Не знаю, – ответила девушка и стала нервно перебирать салфетку на столе.

– Хорошо, давай тогда сделаем так, я просто хочу быть тебе другом, я ведь могу в качестве друга пригласить тебя?

– Но у меня будет не так много свободного времени, как ты думаешь.

– Мне будет достаточно и пяти минут общения с тобой, но ежедневно, понимаешь? Я так устал от общения со всеми этими «звездами», от всякой лжи, а ты совсем не такая! С тобой я могу быть самим собой.

– Тогда зачем же ты работаешь в этой сфере, если так не нравится собственная работа? – удивилась Анита.

– Не-ет, я люблю свою работу, я не совсем то хотел сказать. Все мои друзья и знакомые из сферы журналистики, эстрады и телевидения, куда ни ткни, везде какие-то разборки, скандалы, шокирующие факты, просто перемывание косточек друг другу, поэтому с тобой я просто отдыхаю душой.

– Вот поэтому и сказала тебе, что мы с тобой разные, – усмехнулась Анита.

– Скажи, я совсем тебе не нравлюсь?

– Нравишься, – честно призналась она, – для многих девушек ты был бы идеальным парнем.

– А для тебя – нет? – парировал Авинаш.

– Я не знаю, поверь, – с нажимом ответила Анита. – Я так долго жила сама в себе, учеба, работа, зарабатывание на учебу, все я делала сама и одна, без всякой помощи. Сейчас я поднялась на еще одну ступеньку вверх и теперь хочу добиться на этом поприще успехов, поэтому романтика… как-то не входила в мои планы.

– Но когда-то ведь нужно сделать передышку, разве нет?

– Возможно, ты и прав. Хорошо, я приму твое предложение насчет дружбы, но большего обещать пока не могу, идет?

– Идет, – Авинаш накрыл ее руку своей и благодарно посмотрел на девушку.

С этого дня так и повелось, Авинаш встречал Аниту после работы, они где-нибудь перекусывали, потом или гуляли по городу или отправлялись в кино, театр, выставки. Анита уже стала потихоньку привыкать к нему, она успела рассказать Авинашу немного о своей жизни, что случилось в тот злополучный день, когда они впервые встретились, о своей учебе и работе. Он же, в свою очередь, активно делился с девушкой своими впечатлениями о прошедших интервью, новостях в мире шоу-бизнеса и забавными историями из своего детства. О его нынешней жизни Анита не узнала так толком и ничего. Было у него такое умение, говорить о многом и в то же время ни о чем.

На работе тоже все складывалось удачно, девушка как губка впитывала всю информацию и применяла ее. Если Комал сразу видел в Аните перспективного специалиста, то Ананду, этому больше угрюмому человеку, понадобилось время, чтобы понять, что девушка на самом деле преданна своей профессии.

Возвращаясь домой поздними вечерами, Анита начала замечать и то, какими взглядами провожали ее некоторые соседи. Еще бы, ее комната уже напоминала собой оранжерею от непрерывного потока букетов от Авинаша и благодарных пациентов. Она старалась уже дарить цветы своим соседям по этажу, но от этого, казалось, ничего не менялось. В комнате практически на каждом предмете можно было видеть какую-либо емкость с цветами. Стояли они и на полу по периметру одной из стен.

– Пожалуй, мне скоро придется менять свою профессию, – как-то пошутила Анита во время прогулки с Авинашем, когда при встрече он очередной раз преподнес ей шикарный букет.

– А что такое? – не понял он.

– Мне уже пора открывать бутик по продаже цветов, иначе еще чуть-чуть и я почувствую себя пчелкой в розарии.

– А-а, вот ты о чем, – засмеялся он, – но мне приятно дарить тебе цветы, не лишай меня этой радости.

И она не лишала, но завистливые взгляды соседей уже начали проникать ей в сердце.

Все изменилось в один день. Анита, как всегда, закончив работу, переодевалась, радостно предвкушая поездку с Авинашем в планетарий. Должен был начаться второй цикл «путешествий по Солнечной системе» и, помня, как ей понравился предыдущий выпуск, торопилась.

Вылетев из дверей, Анита поцеловала Авинаша уже по привычке в щеку и устроилась на заднем сиденье машины. Они поехали.

– Ты что-то сегодня больно тихий, – неожиданно сказала она по дороге, заметив, что Авинаш непривычно задумчивый и молчаливый, ведь такие черты характеры были ему в основном несвойственны.

– Да я задумался, – медленно ответил он.