Мессия. Путешествие в страну Ра

Я – асфальт… Я – асфальт…

Прочь, я – асфальт.

Прочь.

Виктор Цой

В полузабытьи медитации на движение, всплыли яркие эпизоды встречи с Матерью. Ситуация была подходящей. Горная болезнь, бредовое состояние, упадок сил. Я возвратился в своей памяти к шаманскому ритуалу Вачуме.

…Глаза анаконды смотрели, не мигая, в упор. Глаза в глаза. Мое тело захватывалось и сдавливалось кольцами вачумы. Кундалини пробуждалась под воздействием яда наркотика. Духовное тело роптало насилию и пробовало сопротивляться. Оно говорило, что «мать» и «сын», это хорошо, но без «отца» нельзя. Без «отца» этот дуэт играет на уничтожение рода. Дух проявился в образе ягуара. Когда он подходил, окрестные кусты и трава не шелохнулись. Ягуар понимающе посмотрел на меня, беззвучно зашипел в знак приветствия и прыгнул вперед. Это я – осознанный и в своем праве, прыгнул на себя – чудовищно сильного в своем бессознательном безумии. Зрелище битвы разыгралось на внутреннем экране настолько реалистично, что я скованный по рукам и ногам ядом, стал невольным участником битвы. «Отец» и «Мать» бились насмерть…

Я был одновременно собой, вачумой, анакондой, ягуаром и отцом с матерью. В памяти всплыли школьные знания, что ягуар стоит на вершине пищевой цепочки и анаконда для него пища. Однако, как победить такую чудовищную махину убийства? Тело уже полностью онемело и не могло шевелиться. Контроль сознания ускользал. Другие участники процесса расползлись по поляне кто куда и, по-видимому, были полностью захвачены процессом. Тела их выглядели тряпичными куклами, из которых выкачали жизнь и забрали смысл служения своему хозяину. Люди переживали яркие образы внутренних видений и сами становились вачумой. В кустах кто-то еще пробовал эвакуировать из себя наркотик через рвотный спазм. В это время анаконда переключилась на ягуара и пробовала утопить его в реке.

Бой явно мною был проигран. «Мать», в мелькании ужасных и яростных видений, в гротескных образах, корчащихся в судорогах и агонии лиц грешников, в бесконечных сексуальных оргиях, смеялась демоническим хохотом. Из ее страшного рта – рта анаконды – стекала желтая слюна и кровь. Вачума торжествовала! Она черпала силы из других участников церемонии и кольцами давила мой разум и дух. Воля миллиметр за миллиметром подчинялась беспощадной силе и коллективному гипнозу группы. Анаконда знала, кто здесь главный…

Затихшие и одурманенные наркотиками спутники, вдруг стали не своими голосами убеждать кого-то, что вачума, это вселенская мать и как хорошо раствориться в ее поле любви. Несколько женщин впали в коллективную галлюцинацию и пророчески вещали, что мужчины, это бесполезные двуногие существа и как замечательно быть всей матерью одновременно. Ходячей землей, травой и самой вачумой…

Никто и звать меня никак

Ник вспомнил странный разговор с Заром. Его интересовал статус учителя в духовном мире и как его позиционировать в социуме.

– Я никто и звать меня никак – засмеялся гуру.

– Да нет! – возмутился Ник.

– Ты лечишь больных, от которых отказалась официальная медицина! Ты творишь чудеса, когда человек из полного ничтожества вдруг раскрывается в гения! Ты спасаешь семьи от распада! После общения с тобою, люди вдруг пишут картины, сочиняют стихи, начинают заново жить! Ты даешь им новые цели и смыслы! Ты изгоняешь из одержимых бесов!

Ник распалился. Его прорвало. Он говорил и говорил.

– Да ты и психолог, и психотерапевт, и психиатр, и учитель, и шаман, и наставник, и профессор!

Зар по-мальчишески задорно смеялся.

– Я никто и звать меня никак!

– Но ведь каждая твоя книга – это готовая диссертация. По твоим книгам уже учатся тысячи людей! – возмущался Ник.

Зар перестал смеяться и неожиданно серьезно заметил:

– Психологи должны лечить душу, но вот о ней, как раз, мало что знают. Психиатры должны лечить Дух, но мир духов им незнаком. Психотерапевты должны дать человеку идею, благодаря которой он раскроет свое будущее. Однако они не могут это сделать, так как мир идей принадлежит духовному миру. Все они узкие специалисты. Все они вырывают из жизни свой контекст. Это неплохо и нехорошо, но обыкновенный шаман намного образований и практичней любого из них. Мир шамана одухотворен, а значит, не противоречит самой жизни.

– А что священники? – задал вопрос Ник и сам же его испугался.

– Священники – это система. Это та же матрица, что и государство, полиция, чиновничий аппарат. Священник – это тот же служащий. Он работает посредником между миром видимым и миром невидимым. Все его действия регламентированы уставом. В основном, священники нужны для успокоения совести народа и поддержания морали. Человеческая мораль для разных слоев общества различна, тогда как духовные законы действуют на всех без исключения.

– А как быть со святыми?

– Эти реально добились огромной внутренней свободы и силы посредством аскетических практик и сосредоточением сознания на Высшей Природе. Эти люди существуют вопреки Системе. Им глубоко на нее наплевать. Это не святые служат монастырю, а монастырь служит святому. Все монастыри формируются вокруг центра силы – святого, а не наоборот. Система объявляет их сумасшедшими, или святыми. И от сумасшедшего, и от святого Системе пользы нет. Тогда для обывателя все понятно. Сумасшедший и святой вне критики социума.

– А как быть со статусом Учителя? – оживился Ник. – Ты постоянно говоришь: «Ищите учителя. Без учителя, все ваши устремления к духовности, лишь укрепят матрицу».

– Эти утверждения больше направлены на целепологание. Важно устремиться к поиску истины и своей ясности. Важно эту цель ставить во главу угла: «Стяжайте Царствие Божие на небесах». Тогда рано или поздно отыщется и учитель.