Арон Гирш. Утерянный исток

Риз кивнул, соглашаясь с суждениями Елизаветы, и добавил:

– Я более чем уверен, что если бы это было убийство, ну например при ограблении, или на войне, или что-то в таком роде, то это не произвело бы на меня такого эффекта.

Теперь Елизавета закивала, что также означало, женщине пришла на ум какая-то идея:

– Кстати говоря, ты верно это подметил. – заявила Елизавета – Я когда-то читала в одной интересной книге по виктимологии

о психологических реакциях на различные виды насилия. Речь шла о жертвах непрямого насилия, то есть когда насилие применялось не напрямую к жертве, но жертва тем или иным образом была психически вовлечена в процесс. Такими жертвами часто выступают свидетели жестоких преступлений или заложники, на чьих глазах совершается экзекуция других заложников. В той книге, естественно, ничего не говорилось о жертвоприношениях, кроме одного контекстуального сравнения.

Елизавета немного помедлила, напрягая память, чтобы как можно точнее передать прочитанное.

– Автор говорил, что в отличии от банального убийства, которое тоже вызывает определённый психологический импакт

, умерщвление связанное с лишением воли и имеющее под собой определённый, специфический контекст, как например религиозный или расовый, воспринимается по-другому. Разумеется, жертвоприношение, я надеюсь, достаточно редкое в современном мире явление, и даже у автора той книги не было подходящих примеров, но я могу предположить, что став свидетелем такого события, я бы не скоро оправилась от травмирующего впечатления.

После этих слов, Елизавета окончательно опустошило стакан с водой. Риз попытался улыбнуться женщине, чтобы хоть немного разрядить обстановку. Однако это не удалось, Елизавета стала заметно сдержанней в своих эмоциях, и Риз ощутил некое чувство вины за это. Про себя он отметил, что этот затянувшийся вечер стал для него неожиданной комбинацией приятного времяпрепровождения с получением полезной информации.

Вскоре к столику подошёл деловитого вида официант, и спросил, не принести ли счёт. Оплатив выставленный счёт, Риз и Елизавета, спустя полминуты уже вчитывались в выписанные им чеки. Уже в вестибюле ресторана Елизавета предложила Ризу подвести его до дома, и преодолевая сиюминутные сомнения, он согласился. Не то чтобы им двигало желание поскорее попасть домой минуя холод ночной улицы, но Ризу хотелось иметь возможность ещё поговорить с Елизаветой. Однако никакого основательного разговора уже не получалось. Перед домом, прежде чем покинуть салон автомобиля, Риз поблагодарил женщину за интересную беседу и заявил, что много из того, о чём ему рассказала Елизавета, окажется ему полезным. Женщина отреагировала на это заявление лёгкой улыбкой и сказала, что если у Риза появятся ещё какие ни будь вопросы, которые не будут давать ему покоя, он может ей позвонить. Так Риз получил личный номер телефона Елизаветы Лурии, тут же отметив, что вместе с тем у него появляется шанс оставаться в курсе дел относительно Кирилла Генриковича.

Риз вернулся домой, не став включать свет в комнате, он посмотрел на часы, было уже очень поздно. С другой стороны, это лишь означало, что завтра он проснётся несколько позже обычного. Не желая обременять себя какими либо дополнительными мыслями, Риз буквально на ощупь, сквозь темноту, прошёл к дивану в гостиной и упав на него, тут же заснул.

Провалившись в сон, Риз не видел никаких образов. Вместо этого его окружила кромешная тьма. В первый же момент Риз ещё успел уловить затухающую искру своего сознания, которая послужила весточкой, последним отголоском увядающей мысли.

«– Неужели и у меня бывает сон без сновидений?» – едва успел подумать Риз.

Однако, вопреки тому как молодой человек представлял себе «сны без сновидений», когда всё погружается во мрак, и одно мгновение подменяет собой утраченные часы покоя, с ним и на этот раз происходило нечто совсем иное.

Погрузившись во тьму, сознание Риза вовсе не угасло, отдаваясь на волю бессознательному. Риз продолжал сохранять контроль над своими мыслями, и уже совсем скоро он понял, что его тело также находилось под его контролем, как если бы он не спал вовсе.

Тем не менее, вокруг царил мрак, и Ризу не нужно было ломать себе голову над тем, была ли это просто темнота в его комнате. Он прекрасно понимал разницу между темнотой и тьмой, также хорошо он понимал и то, что ни одна комната в тёмное время суток не позволит сгуститься в себе такой концентрации темноты. Здесь же, в непонятном месте, где теперь находился Риз, попросту ничего не было, даже свет здесь не существовал.

Ему не пришлось слишком долго пребывать в неведении, вскоре он выяснил, что кое-что всё же существовало в этом месте, это был холод. Всем телом Риз ощущал холод, пронизывающий его насквозь. Однако и в этом аспекте не всё было как обычно. В отличии от привычного зимнего морозца, который теперь часто встречал Риза, стоило ему выйти из дома, местный холод не был обусловлен ни низкой температурой окружающей среды, ни быстрым движением воздушных масс. Здесь холод поднимался откуда-то изнутри, из самого тела Риза. И это противоречило всякому здравому смыслу. Риз понимал, что в норме, человек, замерзающий на улице, сперва испытывает переохлаждения с дистальных отделов своего тела – кончиков пальцев, ладоней, стоп. Затем, если укрытия от холода не предвидится, охлаждение распространяется по организму от дистальных к проксимальным отделам, к внутренним органам. При этом охлаждению, в соответствии с законами термодинамики, приходится преодолевать естественные резервы организма, которые постоянно пытаются поддерживать оптимальную температуру. В итоге, обречённый на замерзание человек, как правило, умирает от остановки сердца и дыхания. Но вот в случае Риза, все происходило с точностью да наоборот. Молодой человек ощутил, как внутри него словно застыл какой-то комок, ставший источником холода. Ризу сделалось тяжело дышать, и он чувствовал, как от непонятного кома в груди, по всему телу расползается холод. Внезапная мысль посетила Риза.

«А что, если он доберётся до самых кончиков пальцев, что тогда?»

Он не успел ответить на свой вопрос, потому что откуда-то до него донеслись звуки, показавшиеся в этой тьме совершенно чуждыми, неуместными и в тоже время немного обнадёживающими. Немного прислушавшись, Риз понял, что во-первых, источник звука приближался к нему, а во-вторых, сам звук был комбинацией работающего двигателя и громкого шелеста резиновых покрышек.

Внезапно ослепивший Риза свет фар, заставил молодого человека зажмуриться и даже прикрыть рукой глаза. К тому же, Риз инстинктивно попятился назад, чтобы отдалиться от быстро приближающегося источника света и шума. Каково было удивление молодого человека, когда он смог увидеть остановившейся в нескольких метрах от себя пассажирский маршрутный автобус. Один из тех, что колесят по городу по определённым маршрутам. Из-за грязи было сложно судить о цвете кузова, по всем признакам это был совершенно типичный, старый автобус. Двери раскрылись, словно приглашая Риза войти в салон. Риз помедлил лишь мгновение, после чего забрался внутрь.

Он увидел, что внутри было почти пусто. Поспешив отыскать контролёра, Риз обнаружил, что это была закутанная в какой-то старый, бесцветный пуховик женщина, которая сидела вблизи от водительского места и даже не думала вставать со своего места.

Риз некоторое время смотрел на женщину, а та, ничего не выражающим взглядом, смотрела на Риза.

Удалившись в самый конец салона, где находилось общее, на три места, сиденье, Риз намеривался выглянуть через широкое окно заднего вида, но там ничего не было видно. Только теперь Риз понял, что причина была овсе не в неестественно густой темноте, а в отсутствии чего либо за пределами этого странного транспорта. Кроме него, в автобусе было всего два пассажира. Женщина средних лет, которая пристально смотрела в окно, сидя на одиночном сиденье, прижимая свои сумку и пакет к груди, и молодой человек, сидевший у самого окна, уставившийся в одну точку перед собой, совершенно не обращавший внимание на происходящее. Молодой человек был одет в тёмные джинсы, лёгкую кожаную куртку, которая к тому же была расстёгнута на груди и из-под виднелась застёгнутая до последней пуговице рубаха синего цвета. У молодого человека были тёмные, не длинные волосы, зачёсанные в аккуратную причёску. Сидя прямо, не прикасаясь спиной к спинке сиденья, молодой человек выглядел словно застывшим на своём месте. Ризу показалось, будто бы он где-то мог видеть это лицо. И речь шла не о отдельных чертах, казавшихся знакомыми. Риз ощущал, будто бы он знал молодого человека, но теперь у него не получалось вспомнить. Пристальный взгляд, которым Риз наградил парня, не помог вспомнить таинственного пассажира, и не привлёк к себе никакого ответного внимания. Однако, от внимания Риза не укрылось то обстоятельство, что вся одежда неизвестного молодого человека была покрыта изморозью, как если бы он только что вошёл внутрь салона с сильного мороза.

Опустившись на сиденье, Риз вспомнил, как он когда-то любил ездить на таких местах, и как досадно было всякий раз, заходя в автобус, наблюдать что заднее сиденье было занятым.

С этого места сидящий пассажир мог видеть всех, кто ехал в автобусе, это доставляло не малое удовольствие, разглядывать людей, которые вопреки разным целям и планам, оказались вместе хоть и на непродолжительный промежуток времени, но против собственного желания.

Однако теперь, в данной ситуации, не было никого, за кем можно было бы наблюдать во время поездки. Да и о том куда будет двигаться этот автобус, Риз тоже не был уверен.

Наконец, автобус тронулся с места. Ему не пришлось преодолевать собственную тяжесть, он быстро вошёл в нужный темп. Риз, посмотрев в окно ещё раз, заметил, что тьма снаружи выглядела теперь несколько иначе. Так как автобус двигался, то через оконное стекло можно было наблюдать как материя, из которой состояла эта тьма, словно отстаёт от автобуса.

«– Но этого быть не может!» – подумал про себя Риз, стараясь не озвучивать свои мысли.

Следующей мыслью, которая посетила его, стала мысль о маршруте. Разумным было задаться вопросом, в каком направлении двигался этот автобус.

Чтобы ответить на этот вопрос, Риз сперва принялся искать глазами листовки с схемой маршрута, какие обычно вывешивались над пассажирскими местами. Но у автобуса не было не только маршрута, но и номера.

Понадобилось какое-то время, прежде чем Риз ощутил, как если бы автобус оторвался от дорожного покрытия и перестал соприкасаться с дорогой. Пропала пресловутая тряска, а вместе с ней, и звук грубого шуршания покрышек, оставался лишь приглушённый шум двигателя, доносившийся из противоположного конца автобуса.

Риз потратил какое-то время на то, чтобы убедиться, что его ощущения не обманывали его, после чего, он встал со своего места и направился в кабинную часть автобуса, где должны были находиться кондуктор и водитель. Попутно Риз хватался руками за поручни, помогая себе продвигаться вперёд. Двигаться оказалось сложно, и хотя не было никаких очевидных препятствий на пути, Риз мог ощущать невидимое сопротивление каждому своему шагу, на подобие того, как это происходит, когда оказываешься вынужден идти навстречу сильному течению.

– Эй, извините! – намеренно громко выкрикнул Риз, чтобы привлечь к себе внимание, но не получил никакого ответа – Куда мы едем?

Никто не отвечал, и только теперь Риз заметил, что внутри салона произошли существенные изменения, а именно погас почти весь свет, а от водительского места исходило слабое свечение. Кроме того, воздух в слоне внезапно стал холодным, руки Риза, хватающиеся за поручни, чтобы двигаться дальше, ощущали покалывание от сильно охладившегося металла.

– Скажите мне, – Риз не унимался – куда мы едем!

Ответа не последовало, и уже добравшись до переднего сиденья, Риз отпустил поручни и постарался перешагнуть за сиденье кондуктора, чтобы оказаться рядом с водительским местом. Это оказалось не сложно, распихивая ногой какие-то кипы бумаг и прочего хлама, он буквально влез в пространство над водительским местом, чтобы обнаружить к собственному изумлению, полное отсутствие кого-либо за рулём автобуса.

Не было ни кондуктора, ни водителя, а тот тусклый свет, что Риз видел ещё с середины салона, излучался приборной панелью, на которой отображались два табло – спидометр и тахометр, причём стрелки обоих приборов указывали на то, что двигатель автобуса работал на устойчивых оборотах, с постоянной скоростью, но никто не нажимал на педаль газа.

Выругавшись, Риз развернулся корпусом в направлении салона и тут же ощутил лицом, что воздух стал намного холоднее, а на поручнях появился узор из инея. С этого момента в сердце Риза поселился настоящий страх, перехватывающий дыхание на считанные мгновения. На одном из пассажирских мест Риз вновь увидел того самого загадочного пассажира, сидевшего в покрытой изморозью одежде. Каждый выдох Риза сопровождался обильным облаком пара, и молодой человек стал ощущать нарастающий кислородный голод, заставивший его делать всё более глубокие дыхательные движения.

– Эй, вы там… – Риз обратился к пассажиру, но не решился сдвинуться с места – что происходит?

В ответ на этот вопрос, голова безмолвного пассажира медленно повернулась лицом к Ризу, и он смог увидеть глаза пассажира. Но возможно именно это обстоятельство лишь усугубило положение Риза, когда молодой человек вдруг понял, что на него были устремлены два лишённых зрачков бельма, закрытых слоем инея. Та перспектива, с которой Риз теперь мог видеть пассажира, позволила молодому человеку различить неестественно бледный цвет кожи человека, который превращался в ярко выраженную синюшность в районе губ. Риз не нашёл в себе сил, достаточных чтобы продолжать смотреть на сидящего на пассажирском месте человека. Как не нашлось у молодого человека и сил, чтобы обманывать себя, он понимал, что там перед ним, в пассажирском кресле сидел труп.

Помимо ставшего невыносимым холода, Риз ощущал сильнейший кислородный голод. Вне зависимости от того, как глубоко он вдыхал, кислород не попадал в организм, и паника охватывала его всё сильнее. Одной рукой он ухватился за горло, другая рука инстинктивно сжала ближайший поручень, не обращая внимание на то, что металл стал ледяным. Утратив всякую возможность контролировать себя, Риз изо всех сил старался сделать хотя бы один-единственный продуктивный вдох, но вместо этого, он подобно рыбе выброшенной на берег, ловил ртом воздух.

В какой-то момент вся тьма, клубы которой стали уже настолько плотными, что казалось вот-вот выдавят внутрь стекла автобусных окон и заполнят собой всё пространство вокруг, исчезли, уступив место яркому белому свету, заполнившему собой всё пространство вокруг и в первое-же мгновение ослепившему Риза.

С болезненной резью в глазах, пришёл и спасительный вдох, первый, затем второй, Риз не обращал внимания на свою слепоту, как не обращал он внимания и на холод, он стремительно наполнял грудную клетку кислородом, который поступал внутрь ненормально-концентрированными порциями, раз за разом, будто неведомая сила вынуждала сам воздух проникать в лёгкие, и эта-же сила сдавливала грудь, вызывая болезненные ощущения в лёгких и между лопатками. Но Ризу было не до этого, отступающий кислородный голод казался избавлением, и все сопутствующие явления казались незначительными. Наконец, все эти ощущения разом оставили его, Риз лежал закрыв глаза, сковываемый холодом, ощущая, как болезненно-яркий свет пытается прорезаться сквозь его сомкнутые веки.

В какой-то момент, словно по мановению руки, этот свет отступил, уступив место нейтральному, серому оттенку света, безболезненному и потому желанному. Риз медленно раскрыл глаза, увидев над собой серое от тяжёлых зимних облаков небо, угрожавшее вот-вот просыпаться снегом. Отведя в стороны руки, Риз нащупал рыхлый снег вокруг и под собой, не веря своим ощущениям, он набрал полные ладони этого снега и поднёс к лицу, практически утыкаясь носом в снег. Наконец, отбросив хлопья снега в стороны, он сделал глубокий вдох, почувствовав воздух на вкус, это позволило ему обрести уверенность в том, что он теперь находился где-то на открытом пространстве.

Риз предпринял попытку перевернуться на живот и осмотреться. Вокруг был только снег, бескрайнее белое поле, уходящее до горизонта, где соединяясь с небом, пространство образовывало нечто единое, неразделимое на осязаемые категории.

Поднявшись на ноги, Риз ощутил, что от боли не осталось и следа, и каждое движение было лёгким, свободным от какого-либо сопротивления. Сделав ещё один глубокий вдох и последующий выдох, Риз обнаружил отсутствие облака пара, и затем осознал, что вокруг него, в пространстве, больше не было холода. Это казалось столь странным, что молодой человек склонился к земле и зачерпнул полные ладони снега, который также не имел на ощупь никакой температуры, смял содержимое в руках, позволяя сыпучей субстанции найти выход наружу.

Избавившись от снега, Риз обернулся, чтобы увидеть, как за его спиной распростёрлась покрытая ещё неокрепшим льдом озёрная гладь.

Риз мог поклясться, что ещё секунду назад, никакого озера здесь и быть не могло. Ему казалось, будто он находился посреди огромного заснеженного поля, которое на все стороны света уходило до соприкосновения с горизонтом. Теперь же, Риз видел озеро, его тонкий лёд был припорошен свежим снегом. А что было ещё более удивительно, так это появившейся словно из неоткуда лес. Лес словно обрамлял озеро, и состоял из высоких хвойных деревьев, Риз со своего расстояния мог определить, что это были сосны и ели. Высокие, их вершины мерно покачивались, и местами с некоторых ветвей то и дело опадал снег.

Осмотревшись более основательно, Риз пришёл к выводу, что не было никакого разумного объяснения тому, как он появился здесь. В снегу не осталось никаких следов, который могли бы судить о направлении, которым но пришёл. Разгребая снег ногами, Риз побрёл в противоположную от озера сторону. Удалившись на несколько десятков метров, Риз остановился, что-то заставило его обернуться и ещё раз взглянуть на оставляемое позади место.

К собственному удивлению, молодой человек отметил, что он фактически остался на том же месте, что и был. Но в снегу теперь остались следы от его ног, и по ним было видно, какой путь Риз проделал. Тем не менее, само озеро и лес оставались на равном удалении от него. Это заставило Риза задуматься. В виду отсутствия логики в происходящем, Риз решил действовать от противного и изменить направление своего движения. Теперь он двигался в строго обратном направлении, к озеру. Теперь он мог видеть, своё приближение к объекту. Потребовалось совсем немного времени, прежде чем Риз оказался на самом берегу. От озера странно веяло холодом, хотя всё остальное пространство вокруг вообще, как казалось, не имело своей температуры.