Внук Чекиста

Он посмотрел на девицу:

– Ты хочешь повторить? Попробуй! У нас в партизанском отряде Катя была Самойлова. Ноги сильно отморозила. Потому, что нельзя было и головы всем поднять несколько часов, в снегу лежали. Так мы, шестеро мужиков, на санях её держали. Ноги ей пилой отпиливали. Чтобы живая осталась. Она воет, верёвки рвёт, а мы держим её и плачем. А Коля ей ноги пилой пилит. Ты слышала когда-нибудь, как живому человеку кости пилят? Ты хочешь повторить? Повтори. Я забыть это сколько лет не могу, а ты, Катюша, повтори, если сможешь!

Ветеран яростно перекинулся на парня. Тот в страхе смотрел на деда. Изо рта парня свешивался кусок рыбы.

– А ты? Тоже хочешь повторить? Молодец, герой! Повтори подвиг Сашки Морозова. Когда мы держали оборону под Курском, и ему немецкой миной оторвало руку, а вторая на двух кусках кожи болталась, то последнее, что он сделал, так это посмотрел на меня, сгрёб кровавым обрубком гранаты и вылез из окопа. Прямо на нас двигался танк и Сашка, прижимая гранаты к груди, зубами, ты слышишь, герой, зубами выдернул чеку и бросился под танк, остановив его. Ты сможешь это повторить, я тебя спрашиваю, ты сможешь?

Ветеран развернулся, и тяжело дыша присел на свою полку.

Девица ойкнула и, заметавшись, побежала в конец вагона.

Парень медленно прожевал и тихо произнёс:

– Дед, ты это… прости дурака, я даже не подумал. Извини дед, честно, извини.

По его щеке пробежала испуганная слеза. Ветеран взглянул на него:

– Если плачешь, то ещё не всё потеряно. Прощаю. Я и не такое в жизни прощал. И не смей никогда больше.

Девица вернулась с зарёванным лицом, пара засобиралась и вскоре вышла на одной из крупных станций.

Ветеран устало посмотрел на меня и сказал:

– Понимаешь, сынок, мы всё едем в одном поезде под названием Жизнь. У кого-то места получше, у кого-то похуже. Кто-то кушает в вагоне-ресторане, кто-то своё, домашнее. И выходим мы на разных остановках, кто-то раньше, кто-то позже. Но прожить эту жизнь нужно достойно, не оскорбляя и не мешая другим пассажирам. Ведь в-сущности, все мы пассажиры до одной конечной станции. Спасибо тебе, что ты стал моим попутчиком и единомышленником в этой поездке. Я выхожу сегодня ночью под Курском, там станция небольшая, до Миши рукой подать. Ждёт меня уже мой фронтовой дружок, ждёт.

– Георгий Константинович, передайте, пожалуйста, вашему другу от меня душевный поклон, и скажите, что я знаю про него, про его жизненный подвиг. И другим расскажу, обязательно.

Старческое лицо деда заметно повеселело, и я пошёл за кипятком. Мы пили ароматный чай в железных подстаканниках и разговаривали. Я смотрел на ветерана и пытался запомнить его лицо, его руки, морщины, его манеру говорить, чтобы он так и остался в моей памяти – живым и волевым человеком.

Ночью ветеран сошёл с поезда в соловьиную ночь. Он так и не стал будить меня. Сквозь сон я только услышал, как он прошептал надо мной: – Тебе вручили Знамя – не урони. До встречи, сынок!

В то момент мне почудилось, будто шёлк прошелестел прямо перед лицом, и почему-то, запахло порохом. Приснилось, наверное.

Не уроню! Буду достойным и расскажу другим. Спасибо и низкий поклон за ваш жизненный подвиг, уважаемый ветеран Великой Отечественной войны!

ХРАНИТЕЛЬНИЦА

В Ростове-на-Дону стояла прекрасная майская погода. Я созвонился с Дмитрием Владимировичем и узнал адрес ветеранской организации. Как здорово, всё рядом. От вокзала семь минут пешком.

Дмитрий Владимирович оказался полковником в отставке, высоким и крепким мужчиной. Своим стальным рукопожатием он сразу же напомнил мне Чешенко (у них спецподготовка, что ли, была по рукопожатиям?!) За пару часов мы вместе составили официальный запрос по московскому адресу. Я вспоминал подробности, сверял документы и взятые справки, а он проверял правильность заполнения нужных форм.

– Послушайте, Роман. Запросы могут остаться без ответа довольно долгое время. Но, в конечном итоге, ответ вы, конечно, получите. Какой он будет – это не мне решать. Свою помощь я оказал. От себя добавлю, что святое дело делаете. Сохранение памяти о славных буднях офицеров нашей организации – это большое дело. А здесь к тому же ещё и ваш родной человек, дед. Это дорогого стоит. Сейчас мы вместе составим запрос в наш местный архив, чтобы вы смогли бы найти и прочесть имя вашего деда в списках военного времени. Это будет хорошим заделом. Кстати, вы где в Ростове жить будете?

– Я ещё не знаю точно. Сегодня хочу посмотреть комнату по объявлениям, да и подработку можно найти. Даже не знаю, сколько буду гостить в вашем славном городе.

– Отлично, я так и предполагал. Вчера разговаривал с директором музея истории нашей организации. Мы все называем его Музей Памяти. Зовут её Людмила Ивановна, милейший человек. Она буквально пропитана историей и знаниями. Попросила найти ей в помощь человека. В музее, насколько я знаю, готовится новая выставка. Поговорите с ней, я точно уверен, что она вам многое расскажет о 230-м конвойном полке НКВД СССР, в рядах которого и сражался ваш дед. Кстати, у меня есть все основания полагать, что у вашего деда были конкретные задачи и выполнял он особые поручения командования. Я пытался узнать в наших архивах более весомую информацию, но она оказалась забранной Москвой ещё в послевоенные годы. Больше я вам сказать не могу. Потому, что не знаю, и только когда придёт официальный ответ, тогда и будем решать в каком направлении двигаться. Музей недалеко, тоже на Большой Садовой. К двенадцати часам она подойдёт к входу. Скажите Людмиле Ивановне, что вы пришли от меня. А я постараюсь, чтобы ваши документы как можно скорее ушли на проверку. Удачи вам, Роман. До связи.

Я вышел на улицу с непередаваемым ощущением радости. Было такое настроение, будто иду навстречу своей цели, и вот она уже показалась на горизонте. Чуть-чуть осталось.

Так, я на месте. Неприметная дверь. Кто бы подумал, что за ней история огромной организации. Сильные ребята! Такой порядок нужно поддерживать, мама не горюй! Страна великая, народ великий. И так всё незаметно у них, – двери, таблички, должности, форма одежды. Никто не знает, каких жизненных сил требует такая служба. Наверное, и не нужно знать. Думаю, что всем нам нужно просто жить и служить в силу своих способностей.

На часах без пяти двенадцать. Пять минут подождать. Погода чудесная, начало мая. После севера можно радоваться теплу и солнышку. Отсюда мне был прекрасно виден ростовский железнодорожный вокзал. Я вдруг вспомнил рассказ ветерана. Про немецких диверсантов, что пытались захватить вокзал, сломать город и его жителей. Отрезать все пути спасения жизней. Уничтожить сопротивление. Как они просчитались, сволочи!

Стоя на углу Большой Садовой и Братского переулка я вспомнил, как фашисты, переодетые в красноармейцев, останавливали здесь машины и убивали советских людей. Наших мирных людей. Не вооружённых солдат армии, с которыми воевали, а простых мирных людей, которые жили и трудились в своей стране. Фашистские, бесчеловечные приёмы.

Посеять панику, страх, подчинить других, уничтожить другой народ, – как такое могло прийти в голову европейцам двадцатого века? Они не знали, что ввязались в смертельный бой. Но наш народ оказался сильнее. Именно весь народ, каждый гражданин в полном понимании этого слова встал на защиту Родины. Такого нигде не было и никогда больше не будет.

Я вспомнил, как совсем недавно, уже в наше время так действовали террористы на Северном Кавказе. Такие же подонки, как и фашисты во время войны.

Что происходит? Почему сотни лет врагам нашего государства не даёт покоя наша земля и наш образ жизни. Лезут, и лезут, как дикие животные. Их каждый раз бьют и уничтожают. Проходит столетие, но они снова ползут на нашу территорию. Это нельзя никогда забывать, и думать, что война с русским народом не повторится. Нужно быть всегда готовым к тому, что в мире всегда есть безумцы и фанатики, которым хочется умереть на русской земле. И, главное, мы должны оставить нашим детям и внукам главное оружие – память и силу единства народа.

– Здравствуйте. Вы Роман?

Я обернулся на женский голос. Передо мной стояла женщина, невысокого роста, чуть больше своих шестидесяти лет. Женщина была оригинальной копией изящных музейных работников. Тех самых, что я видел в Эрмитаже, в самых лучших исторических залах. Но глаза…

Её глаза прямо-таки светились от счастья и радости, что вокруг такая интересная жизнь. Человек радовался, возможно, солнечному дню, хорошему настроению или просто новому знакомству. Это были глаза искреннего человека. Настоящая Хранительница памяти.

В сумочке, похожей на авоську, лежали купленные, в соседнем магазине, две пачки масла и творог.

– Здравствуйте, да. Я от Дмитрия Владимировича.

– Он звонил мне. Просил встретиться с вами. Пойдёмте в музей. Будем знакомиться.