Сердце Башни

– На канийский тракт двигаем.

– К границе? – уточнил Кост.

– Да.

– А тварь в людные места за собой не приведем? – поинтересовался Сибан. Гаруз задумался. Вот этого очень бы не хотелось. Хоть тут не Агбер, но земли вроде как дружественные. Да и вообще не по-людски это – такую тварь в населенные места вести… Но его размышления прервал молодой.

– Не должны, – уверенно ответил стажер. – Такие твари за пределами Запретной пущи быстро слабнут и гибнут. Они – ее порождение, и потому вне ее жить не могут. Да и вообще, их необычная живучесть как раз таки вызвана тем, что они все переполнены эманациями пущи. И пока этих эманаций в них много – они способны залечивать даже самые сильные раны. Но когда они исчерпываются – твари сразу же погибают, даже если они не ранены. А мы ее очень сильно поранили, поэтому сейчас эти эманации расходуются очень быстро. А поскольку она сейчас далеко от пущи и восполнить их никак не может, я не думаю, что она протянет дольше чем три-четыре часа.

Пару минут все скакали молча, а затем Кост пробурчал:

– Да, мало ли что там думает молодой…

– Не задирайся, Кост, – оборвал его Сибан. – Мало-немало, а только вот живы мы лишь благодаря ему.

Кост удивленно воззрился на соратника.

– Вот ни разу не поверю, что ты проворонил…

– Нет, я ничего не проворонил, – снова не дал ему закончить Сибан, – вот только к тому моменту, как я заметил бы опасность, делать что-то совершенно точно было бы уже поздно. А парень обратил внимание, что с той стороны, с которой приближалась тварь – птицы молчат. Они ж перед рассветом, сам знаешь, как начинают гомонить. А здесь – тишина. Ну а потом мы услышали, как они еще и разлетаются. Прямо поголовно и вперемешку – сойки с вьютишками, голованами и щеглами. Одной стаей. Ну, я и…

– Это ты молодец, Сибан, – вступил в разговор Гаруз. – Я-то подумал, ты охотников засек… И ты тоже молодец, молодой. Точно всех нас спас, – командир на пару мгновений замолчал, прикидывая, а затем решительно произнес: – Коль выберемся из этой заварушки, так это, как выпустишься – ко мне в команду просись. Возьму. Так и скажешь на распределении. Мол, Гаруз обещался в команду взять. Я их предупрежу.

– Спасибо… – несмотря на темноту, все разглядели, как стажер покраснел. То ли от смущения, то ли от удовольствия. Но шутить над этим никто не собирался, ведь парень действительно вытащил их головы из пасти смерти. Что могла бы натворить Костяная гончая со спящими людьми, всем было отлично понятно.

– А откуда ты знаешь-то про тварей?

– Так нам в Гравэ курс читали. Ну, про тварей Запретной пущи. Откуда берутся, какие виды известны, особенности и так далее. А потом я еще к преподавателю отдельно подходил, спрашивал.

– Зачем?

– Ну, так интересно же. Они ж совсем другие. От обычных животных у них почти ничего не остается. Они жизненной силой питаются, а не мясом. Потому-то жертвы всегда на куски раздирают. Но сами куски, как правило, на месте побоища остаются. Не нужно им мясо. А вот боль нужна. Потому что чем с большей болью жертва убита, тем больше с нее жизненной силы твари перепадает.

Остальных передернуло. Да?а?а… не приведи Владетель такой на зуб попасться. И все невольно дали своим скакунам шенкеля, стремясь как можно быстрее отдалиться от столь страшной перспективы.

– Хотя совсем эманаций пущи, жизненная сила заменить не способна, – продолжил, между тем, стажер. – Сколько бы они этой жизненной силы не набрали – все одно сдохнут. Только попозже. Ну, если обратно в пущу не успеют вернуться. Но это вряд ли. Твари уж если покидают пущу, так обратно практически не возвращаются. Ну, нам так рассказывали…

Следующий час они все так же скакали вперед, иногда переходя на шаг, чтобы дать лошадям отдохнуть, но затем вновь пускали коней рысью. Рассказ стажера всех сильно приободрил, полностью полагаться на него было бы глупо. Несмотря ни на что, о тварях пущи ничего не было известно наверняка. И кто их знает – может как раз Костяные гончие обладают куда большим запасом этой самой эманации, и ее хватит на то, чтобы и залечить раны и догнать их. Или эта тварь по пути наткнулась на кого-нибудь и «хлебнула» от души жизненной силы.

Второй раз они увидели тварь уже перед самым полуднем. К тому моменту группа добралась до реки и, не став искать брод, быстро нарубила мечами нетолстых деревьев и связала из них два небольших плота, плавучесть которых повысили еще и несколькими надутыми воздухом бурдюками. Нагрузив на них вьюки, седла, одежду и оружие, все забрались в воду и, вместе с лошадьми, быстренько переправились на противоположный берег… Они уже оделись и почти закончили навьючивать на коней поклажу, когда те вдруг взволновались и принялись храпеть и дергать поводы. Гаруз оглянулся. На противоположном берегу реки из зарослей показалась Костяная гончая.

– Сибан, молодой, отведите лошадей, – быстро начал Гаруз, – остальные к бою!

– Что заряжать, командир? – спокойно уточнил Кост. Старшой досадливо сморщился. Особые болты кончились, а остальные… даже яд бесполезен. Твари пущи – сами по себе яд, и никакая отрава на них, как правило, не действует.

– Бронебойным заряжайте. И цельтесь по суставам. Хоть немного замедлим…

– Командир, – тихо позвал один из бойцов, – ее вроде шатает.

– После того как по ней попало полтора десятка особых болтов-то, – хмыкнул Гаруз.

– Да нет, видимых повреждений на твари я не вижу, наверное зарастила, но вот на ногах держится как-то… – он замялся, подбирая слово, но Гаруз уже и сам увидел, что с тварью явно что-то не то. Ее не только шатало, но и трясло мелкой дрожью, хотя видимых повреждений точно видно не было. Даже хвостовки болтов не торчали.

– Та-ак… – Гаруз на мгновение задумался, – отходим потихоньку к лошадям.

И они осторожно двинулись от реки, продолжая держать свои «пружинники» направленными в сторону твари. Тварь проводила их каким-то тоскливым взглядом, но в воду не сунулась. А когда они уже вскочили на коней, издала леденящий душу, но какой-то тоскливый вой и… рухнула на бок. Гаруз молча махнул рукой, отдавая команду двигаться, а когда берег реки скрылся за деревьями, тихо выдохнул:

– Похоже, ушли…

3

– Ы!

– Ай, молодец!

– Ы, ы, ы…

– А еще?

– Ы…

– А вот так…

– Ы!

– И-и… ну отлично! А теперь – мыться.

Грон повернул голову и проводил взглядом сына, которого Эмальза вела к бочке с дождевой водой. Югор шел, тяжело дыша и покачиваясь, но гордо вскинув голову и несколько картинно держа деревянный тренировочный меч. Ну как же, его похвалила сама «тетя Эмальза»! Ну и, естественно, шейкарка воспользовалась тем, что мальчишка отвлекся, исподтишка поглядывая по сторонам, и, едва только они подошли к бочке, тут же опрокинула его в воду, погрузив едва ли не по пояс.

– Ф-фыр, – сын, отплевываясь, взвился. – Тетя Эмальза!

– Что? – невинно отозвалась та. Югор сердито фыркнул, тряхнул головой и пробурчал:

– Ничего, – а потом добавил: – Я бы и сам… А теперь – вон, штаны мокрые все.

Эмальза усмехнулась и тряхнула волосами:

– Ничего, высохнут. Нашел проблему для воина…

Югор тут же надулся и горделиво покосился на отца. Мол, слышал, как тетя Эмальза меня назвала. Воин! Грон согласно смежил веки. Мол, слышал, не волнуйся…

Сведения, со всех сторон стекавшиеся в Агбер-порт, не радовали. В Запретной пуще явно что-то происходило. Но не только в ней – зашевелились и соседи. Непонятно почему. Не говоря уж о том, что армия Агбера по результатам последней войны явно доказала, что является лучшей в шести королевствах, союз с Насией еще и перечеркивал единственную гипотетическую возможность атаковать Агбер с хоть какими-то шансами на успех, потому что полностью исключал для Агбера войну на два фронта. А с противоположной от Насии стороны с Агбером граничил изрядно ослабленный Геноб, который бывший король Агбера так и не решился присоединить к своему королевству. Просто подержал на его территории войска, ограбил как липку и присоединил парочку пограничных графств. А потом ушел… Так что Геноб в настоящий момент вообще не мог рассматриваться как противник… То есть, в принципе, он мог бы вступить в альянс с кем-то из более могущественных соседей, но… для королевства, находившегося в столь слабом и неустроенном состоянии это был бы весьма опрометчивый шаг. А ну как союзник, потерпев пару поражений, решит поискать добычи где-нибудь в более спокойном месте и придумает компенсировать свои потери за счет Геноба? Тем более что войска этого союзника уже будут находиться на его территории. И что тогда? Так что шансов на успешную войну с Агбером у Геноба не было. Да ни у кого не было! Даже не упоминая того, что за прошедшее после войны время Грон сумел развернуть несколько металлургических, ткацких, кожевенных и иных мануфактур. Так что и деньги на армию у Агбера были в достатке, и оружие и снаряжение у этой армии так же заметно улучшилось. И откуда такая борзость?

– Пап, а мы сегодня кататься поедем? – подбежал к нему Югор, который уже успел переодеться. Грон улыбнулся. Он старался проводить с сыном побольше времени, но это «побольше» с его режимом работы все равно составляло сущие крохи. Так что когда удавалось, он специально выкраивал целый день, чтобы побыть с сыном, порадоваться его успехам, утешить огорчения от неудач. Все-таки после гибели Мельсиль у мальчика остался только один близкий человек… нет, не так – родной, близких у него было много. Те же Эмальза с Линдэ постоянно вились над ним, будто заботливые кури… хм… орлицы, честно разделив свое внимание между отцом и сыном. Правда, только пока Грон находился в Агбер-порте. Когда он покидал его – шейкарки уезжали с ним. Напрочь игнорируя не только его намеки и уговоры, но и прямые приказы. Только язвительно улыбались, стервочки. Мол, мы не твои бойцы и тебе не подчиняемся…

– Ну, конечно! – улыбнулся Грон. – Куда поедем?

– А-а… можно к Орлиному гнезду? – к этой башне, расположенной на вершине высокой скалы, с которой море просматривалось очень далеко, вела узкая горная дорога, вернее, даже тропинка. И поэтому ранее Грон всячески противился тому, чтобы сыну позволяли ездить не только к башне, но и вообще в ту сторону – а ну как на горном серпантине пони сына испугается, и мальчик не удержится в седле? Но за последние полгода мальчишка изрядно окреп и набрал силу, да и в седле стал чувствовать себя гораздо увереннее. Так что принц-консорт Агбера решил, что сейчас степень опасности для жизни сына уже вполне допустима. Мальчику в будущем предстояло принять на свои плечи ой какое нелегкое бремя, и готовить его, воспитывать нужные черты характера, надо было уже сейчас.