Орк: Вторая жизнь. Убийца эльфов. Властелин островов

– Это один из тех, кому ты ноги укоротил, тебя порезал. Силен духом был воин, жалко, эльфам служил.

Торин принес мяса и хлеба из запасов противника. Поели. Торин подал здравую мысль – поспать. Этому весьма разумному совету я с удовольствием последовал.

Я проснулся вечером, опять поел. Пока я спал, количество наших, убитых в башне, пополнилось телами убитых нежитью. Появился колдун, напоил каким-то отваром, я снова отключился.

Утром стало лучше, я смог встать самостоятельно. Число погибших дошло до десяти. Тяжелораненых четверо.

Появился Сигурд. Положил мой арбалет к оружию.

– Что со второй башней?

– Взяли ее. Ночью взяли. Никто, надеюсь, не ушел. Готовимся отряд встречать.

– Где встречать?

– Дорога тут есть, они по ней уходили. Тем же путем должны и вернуться. Поищем удачное местечко для засады.

– Ты обещал про короткоухих рассказать, кто такие.

– Обещал, обещал. Хорошо. Только вот отвара попей.

Я попил.

– Так вот. Когда настал Великий мор, множество людей побежали к бессмертным за спасением. Кому-то повезло. Когда кончился мор, в голод опять все повторилось. Позже эльфы уже сами людей ловили.

– Сейчас каждому эльфийскому княжескому дому служат люди, чья работа положена в основу его процветания. Кузнецы, что доспехи куют, крестьяне. Эльфы там господа. Понятно, не бессмертных дело с сохой ходить. И людей много, вплоть до торговцев и воинов. Но это другое. Они считаются почти равными, хотя все равно ниже эльфов. Это люди из касты воинов дома Серебряного Волка. Они приравнены к полукровкам, да и действительно, в жилах многих воинов эльфийская кровь течет. Как сделает эльф ребенка женщине из людей, по праву крови ему дорога только к купцам или воинам. Хотя поначалу наличие эльфийской крови было необязательным. Что тут еще сказать?

– А почему те эльфы не сказали, что помимо Приносящих Смерть, князь еще людей дал?

– А мы их спрашивали? Сглупил я, вот почему. Сильно сглупил. Может, не знал он про них.

– Слушай, а зачем они здесь вообще появились?

– Кто знает? Может, порт понравился, может, князю захотелось пограбить купчишек, не знаю. Пленных мы не взяли. Эльфов было семеро. Один – явно командир этих людей. В таких же доспехах и со значком.

– Как башню-то взяли?

– Щиты большие связали. Закрываясь ими, накидали дров и хвороста под дверь, потом подожгли дверь, и она выгорела. Все эльфы там ночевали, да людей пятеро. Последние двое, эльфы, с башни сами прыгнули.

– У нас сколько погибших?

– Трое от нежити, шесть в этой и один во второй башне. Десять.

– Врагов?

– Пятьдесят один.

– На драккаре сколько румов?

– Двенадцать.

– Это двадцать четыре человека, только одна смена на веслах. Должно быть около пятидесяти людей.

– Я тоже об этом думал. Одна надежда, что этот драккар должен был забрать эльфов.

– Остается надеяться.

– Такое возможно. Тут, мне кажется, эльфы не первый раз высаживаются. И забирают их, возможно, тоже нередко. Бухта-то в заливчике находится, корабли его напрямик обычно переходят. Сюда разве что специально завернут. Тут даже конюшни есть.

– Так сотню эльфов драккар не возьмет,– напомнил я.

– Это так, а вот на эльфийский парусник их может запросто по очереди перевезти. И никто не поинтересуется, что это эльфы у берега потеряли. Мутные тут дела творятся. Ярлу или конунгу обязательно сообщить надо будет.

* * *

Доспехи требовали достаточно серьезного ремонта. Бригантину здорово измолотили, пробоины в левом наруче и наплечнике, на поножах, на спине. Раны, к счастью, неглубокие, самая глубокая – на лопатке, до кости. Хауберк тоже разрубили, но этот, в другом случае безусловно смертельный, удар задел край панциря. На шее легкий порез кожи над дельтовидной мышцей, и все. Чуть меньше угол удара – и я наверняка отбегался бы.

Когда пришли корабли, я забрал со шнекки свое барахло.

Деду доложили о внуке во всех подробностях, отчего он одновременно загордился и обозлился.

– Ты что, внучек, с ума сошел? Думаешь, бессмертен? С эльфами не успел подраться, так на серебряный браслет замахнулся?

Серебряный браслет, бывало, и с драгоценными камнями, являлся знаком отличия первого, кто взошел на крепостную стену. Это правило действовало в дружинах. Но конунг или ярл могли наградить и воина ополчения.

– При чем тут браслет? Кто знал, сколько их там наверху было? Нужно было ждать, пока они в доспехи полностью обрядятся? Знаешь, сколько я там ног порубил, потому что их хозяева поножи одеть не успели? Сколько бы нам жизней потом это стоило?

Дед замолк. Потом высказался:

– Родителям погибших будет не легче, если тебя вскоре за ними убьют. Тебе сестру воспитывать и замуж отдавать еще надо. Да и у тебя самого детей нет, род от отца твоего оборваться может. Я этого не хочу.

– Я на Валгаллу попасть предпочитаю лет через семьдесят, а то и через сто самое меньшее. Вверх пошел потому, что так надо было, не более того. А на браслет не претендую.

Дед прокашлялся.

– Ты-то не претендуешь, а те, кто за твоей спиной по лестнице бежали, совсем не прочь его на тебе увидеть.

– Я-то тут при чем? Да и кто мне его даст?

– Вернемся, женю,– стальным голосом заключил дед.

Ну, все, приплыли, на кой черт я туда полез. Инициатива наказуема. И на данные о проценте распада ранних браков не сошлешься. Да и с дедом ссориться ни к чему, тем более из-за Эрики. Представим, что она беременна. Понадеемся, что лет через десять она не будет бить меня сковородой с воплями: «Ты, изверг, погубил мою молодость!»

А приступов нежности ко мне я за дедом ранее не замечал. Неужели смерть отца так повлияла? Вообще и с матерью он не очень-то поддерживал отношения.

– Почему у тебя нет значка воина? – неожиданно напомнил дед.

– Некогда было, да и кому? Все наши погибли, вам некогда, чужим не надо.