Народу, транспорту и зданьям
Всем одинаково видна,
Танцует Падма Субраманьям
На желтой площади, одна.
Иная в каждое мгновенье,
Она – пчела, она – цветок,
И смел каскад ее движений,
Ее прозрений чист поток.
Она тасует персонажи
Богинь, красавиц и мегер,
В ней проступает Бог… и даже
Развратный принц в тисках гетер.
Маня – то взглядом, то бровями, —
В пыли браслетами звеня,
Сегодня – строго между нами —
Она танцует для меня.
А вечером тишайшей ланью,
Клубком свернувшись, цедит сок,
И гасит выплески желаний,
В тончайший кутаясь платок
В Мадурай
Веет слишком сладостно из Рая,
И претит горячей вонью Ад…
Говорят, индусы, умирая,
В жизнь иную здесь бросают взгляд.
И по их легендам и поверьям
Взгляд последний есть и первый взгляд,
За приоткрывающейся дверью
Встретят те, кто здесь вокруг стоят.
И когда мне белый свет задраят
Я сквозь смертный разгляжу покров
Гопурамы храмов Мадурай
С сонмом марципановых божков.
Во Вселенной места нет разлуке,
Здесь и там со мной пребудешь Ты —
Полуузнаваемые руки,
Полуизмененные черты.
Я из ямы выйду в Царство Ямы.
Пусть Тебе еще здесь жить и цвесть,
Там ни индуизма, ни ислама,
Ни христианства нет.
А встреча есть!
Раздвоение личности
Виват, Бернье, ау, Алаев!
Как мне б хотелось, налегке,
Пройти на юг от Гималаев
С трехрогим посохом в руке!
Но все расписано до лета,
Экзамен, кафедра, зачет,
И ждет меня по кабинетам
Студентов маленький народ.
По Ганди – компромисса ради
Я уступлю фортуне злой.
Приду в костюме, при параде,
Покрытый пеплом и золой;
Босой, в вишневых бусах «мала»,
Потупив бороду свою,
В зачетки выставлю всем баллы —
И мантру Шиве запою!
Свет с востока
Как пошл мир, как глухи струны,
Дорога жизни так темна…
Из-за задворок Хумаюна
Восходит желтая луна.
Миг и волшебен, и обыден.
В ней свет, и вечность, и покой,
И Путь становится мне виден,
Хранимый, Индия, тобой.
Первое января
Синий бриз Аравийского моря
И пустынная бледность песка…
В океанском и в пляжном просторе
Необъятного света тоска.
В желтом зное расплылся Карачи,
Опустилась ковром тишина,
Лишь по-детски жалобно плачет
Заклинателя змеев зурна.
Ближе к вечеру камень нагретый