Семь дней, семь ночей

Рядом с тем местом, где находилась Аня, не было окна, и её сначала забавляло то, как люди, сидящие впереди, следуя словам экскурсовода, словно по команде поворачивают головы то в одну, то в другую сторону.

Потом мысли вернулись в прежнее русло.

Сколько же это может продолжаться? Что за концерт устроили вчера родители в баре? Что их опять не устраивает?

Ну, познакомилась она с Виталиком. Нормальный парень. Такой же отдыхающий, как и они. Чуть постарше, но что тут такого? Весёлый! Анекдоты рассказывал, коктейлем угостил. Танцует здорово! Просто классно танцует!

Она вчера словно опять в своей компании со своими друзьями очутилась. Прямо супер, какой этот Виталик!

Нет, мать пришла, наорала. При всех! Тогда бы уже лучше вообще на цепь в каюте посадили.

Аня нервно передёрнула плечами. Мысли словно накачивали её изнутри гневом и раздражением. Ей хотелось закричать громко-громко на весь белый свет: «Люди! Отстаньте все! Не трогайте меня!»

В следующее мгновение Аня почувствовала, что задыхается. Ей действительно стало нечем дышать. Она, как рыба, открывала рот, но горло словно перетянуло невидимым жгутом, не давая прохода воздуху.

Все, кто был в автобусе, сидели к ней спиной и не могли видеть того, что с ней происходит. А она не могла выдавить из себя ни звука.

Неожиданно автобус остановился.

– Пожалуйста, выходим. Мы сейчас пешком пройдём до Кремля. После экскурсии у вас останется немного свободного времени, но через час пятнадцать минут прошу Вас вернуться к автобусу. Он будет нас ждать с другой стороны, вон на той улице, – экскурсовод указала направление, куда все дружно посмотрели.

Хорошо, что водитель открыл обе двери.

Аня буквально выбежала из автобуса и несколько раз глубоко вдохнула. Стало намного легче.

* * *

Полина сидела на палубе, подставив лицо ласковым лучам майского солнца.

На теплоходе воцарилась тишина, нарушаемая только равномерным шумом моторов и всплесками волн. Все отдыхали после долгой и полной впечатлений экскурсии.

Река в этом месте была не слишком широкой. Тонкую песчаную прибрежную полоску окаймляли деревья, покрытые нежной зелёной листвой.

Деревья медленно проплывали мимо неё, и ей вдруг захотелось остановить свой взгляд на каждом из них. Хотелось рассмотреть даже самый маленький листочек.

Полина пошевелила пальцами, словно ощущая их нежную бархатистую кожицу.

Она перевела взгляд чуть дальше, на раскинувшееся поле, тоже покрытое первыми зелёными всходами.

Почему-то раньше Полина никогда не задумывалась над тем, сколько оттенков у весны? Ей всегда казалось, что природа рождается в одном, зелёном цвете. Это потом, в течение лета, набирая силы и расцветая, всё становится сияющим и разноцветным. И уже осень, завершая эту симфонию жизни, в финальном аккорде рассыпается волшебным каскадом ярких красок!

Полина любила осень… Но сейчас она, как будто впервые в жизни, увидела весну.

«… но опять я видом наслаждаюсь
Бархатных берёзовых листочков,
И опять я вновь и вновь рождаюсь
С каждой распускающейся почкой…»

Ей вспомнилось одно из первых её стихотворений. Да, в разное время можно писать об одном и том же, даже одними и теми же словами, но смысл может быть совсем другим.

Полина перевела взгляд наверх и зажмурилась от слепящего солнца, которое оказалось прямо перед ней. Небо было ярко-синим, и небольшие белые облака плавно кружили по нему.

И вдруг она увидела радугу. Откуда ей тут было взяться? Небольшая семицветная дуга протянулась от солнца к одному из ближайших облаков.

Полина прищурилась и прикрыла глаза рукой, чтобы лучше рассмотреть это чудо.

Да, она не ошиблась. Это была настоящая радуга! Все семь цветов отчётливыми полосками блестели посреди огромного небосвода.

Полина перевела взгляд чуть правее. И снова увидела радугу, но уже с другой стороны от солнца. Эта её часть была длиннее левой и опускалась где-то далеко за лесом, словно перебегая от одного облака к другому и нанизывая их на себя.

«Ожерельем белых облаков…» – подумала Полина и достала из кармана небольшой блокнот и ручку.

* * *

Аня лежала, отвернувшись к стене, и слушала музыку.

– Ну, как экскурсия, Анна? – спросила её мать, когда она пришла в ресторан на обед.

Как будто ничего не случилось?! Втайне Аня надеялась, что её отказ от поездки к «Синему камню» хоть немного заставит родителей подумать, как им с ней себя вести. Но, нет! «Как экскурсия, Анна?» Их эта экскурсия волнует больше, чем собственная дочь!

Аня села на кровати и сняла наушники. За окном один и тот же пейзаж. Господи, как же выдержать всё это? Как душно в каюте!

Она резко опустила вниз окно. Свежая струя воздуха мощным потоком ворвалась вовнутрь.

Аня глубоко вдохнула. Она вспомнила утренний приступ удушья. В какую-то минуту захотелось побежать к маме, всё рассказать, попросить помощи. Но это искромётное желание быстро угасло, уступив место прочно засевшей в ней обиде.

Аня выглянула наружу. Под окном соседней каюты сидела Полина и что-то писала.

«Отчёт, наверное, строчит», – решила Аня.

– Анюта, посмотри, – неожиданно Полина повернулась к ней. – Смотри, радуга! – и она показала рукой прямо перед собой.