Дело прокурора

Анна расстроенно мотнула головой, неужели она производит такое впечатление?

– А вот Самойлов знает. Потому что дружит с директором, – громким шепотом добавила Люба и хохотнула: – Да ты не переживай, директору это очень даже по душе. Недавно Константин Иванович хвалил тебя.

– Правда? – с надеждой посмотрела Анна.

– Да. Так что, давай-ка, не дрейфь. И потом, – продолжала уговаривать подруга, – это ведь только на два месяца, а там выпуск. Заработаешь бабла и летом можешь куда-нибудь смотаться. На Мальдивы, например.

Анна мечтательно глянула в окно, за которым светило низкое тусклое солнце, беспрепятственно проникающее в кабинет сквозь голые ветви тополей. Весна едва началась, и так хотелось тепла после долгой надоевшей зимы.

– Да, Любаш, ты безусловно права, – оторвала она наконец взгляд от удручающего пейзажа. – Я так устала! Мама постоянно доводит до белого каления. Я держусь, но сколько я смогу выдержать? А так отправила бы ее в санаторий – и она бы здоровье поправила, и я отдохнула. Действительно, улетела куда-нибудь…

– На Мальдивы. Где женихи богатые, – снова подсказала подруга, которая давно мечтала выдать Анну замуж.

– Ну или в Камышовом на даче отдохнула бы месяц-другой. Мне нужна передышка.

– Во-о-т! А я что говорю! Ну, с Камышовкой своей ты, конечно, погорячилась. Что тебе там делать? А на море обязательно съезди. Может, и правда кавалера себе найдешь. Ведь не девочка, тридцать шесть вот-вот стукнет. А этот твой Олег Леонидович…

– А что Олег? – вскинулась Анна.

– В том-то и дело, что ничего. Ни денег, ни Мальдив, ни предложения руки и сердца.

– Он просто занят учебным процессом.

Люба хмыкнула:

– Он у тебя вечно занят! У меня вообще есть сомнения, что он мужик. Вот, Аня, скажи, когда вы в последний раз…

– Все, хватит! – резко перебила та и с осуждением глянула на подругу, но подумав все же сдалась: – Ну хорошо, хорошо. Пожалуй, я соглашусь.

– Вот и чудненько! Так я звоню Самойлову?

Анна нервно вздохнула:

– Ладно, звони.

Глава 2

Городская суета мешала Алексею думать. До раздражения, до ужаса, до нестерпимой душевной боли. Странное дело, когда он размышлял над другими, посторонними делами, ничто не мешало. Вот именно, посторонними, усмехнулся он про себя. А над своим собственным делом он не мог думать в суете и шуме. Здесь нужна тишина, ничто не должно отвлекать от течения мыслей. И думал-то он над ним уже много лет, но оно все не двигалось. От этого еще больше раздражал шум вокруг.

– Посторонись! – нарочито басисто крикнул крепенький пегий мужичок, продираясь сквозь толпу на заднюю площадку автобуса. За ним семенил парнишка лет пятнадцати, навьюченный какими-то торбами и пакетами. – Сынок, за мной! – словно в атаку позвал отец, зыркая по сторонам – вдруг свободное место отыщется.

Место рядом с Алексеем пустовало. Опять же, странное дело, рядом с ним редко кто садился в общественном транспорте, видимо, нутром чувствовали отрицательную энергию, которая пронизывала Алексея насквозь.

– Твою мать, – одними губами проговорил он, когда мужичок в заскорузлой, нестираной лет сто куртейке, уселся на соседнее место.

Но тот будто услышал.

– А ты, дорогой товарищ, не больно-то хмурься. Кому теперь легко? Вон я токма с электрички, на ярманку еду, уж вторую неделю не могу товар продать, а ничего, не хмурюсь, – мужичок поерзал, усаживаясь поудобнее, видать, нипочем ему была отрицательная энергия соседа.

– И что продаешь? – нехотя поинтересовался Алексей, глянув на гору пакетов и сумок, которые сынок свалил папеньке под ноги.

– Свиристелки, досточки, шкатулочки резные, да прочую лабуду. Сам делаю, да, вон, младшой подмагивает. Подряд, стало быть, этот, как его, семейный, – охотно делился сосед своими профессиональными секретами.

– Ясно, – пробурчал Алексей, ужасаясь исковерканному великому и могучему.

Потеряв к случайному попутчику интерес, он отвернулся и, глядя сквозь вековую пыль автобусного окна, с сожалением подумал, что машину из сервиса заберет лишь через неделю. Надо было все-таки дождаться такси, посетовал он про себя. И сколько ему еще терпеть все это? Он снова покосился на соседа.

А мужик все говорил:

– У нас в Камышовом все этим промышляют, ну не все, допустим, но пятьдесят про?центов точно. А остатние пятьдесят рыбу ловят. Это я про мужское население. А вообще-то, у нас тыщ двенадцать населения наберется. Это если с бабами считать, да мелкотой всякой. Старики не в счет, толку от них, верно? Во-о-от, и кстати, имей в виду, если баба нужна, так это к нам, в Камышовку. Они знаешь у нас какие?! Во! – оттопырил он руки перед грудью. – Так что, если надумаешь, приезжай. Отдохнуть, порыбачить опять же. Просто спроси Ивана Скобцева. Меня там каждый знает. А нынче кто-то из богатеев рядом, за леском домики начал строить да продавать, – перескочил разговорчивый попутчик на другую тему, – так наши девки нарасхват у ихних. А и ничего, что строители, верно? Не какие-нибудь гастеры, мать их, а наши парни, те, что для офисов не годятся. Ну и ладно, не всем ведь штаны в кабинетах протирать, верно? Я так считаю, мужик с руками должен быть, вот такими. – Он сжал кулак и сунул Алексею под нос.

Тот на всякий случай подал голову назад, а потом снова отвернулся и больше уже не слушал, думая о своем, вернее, пытаясь думать. От шума и духоты в голове начала потихоньку нарастать боль, но он не обращал внимания, мечтая лишь поскорее доехать.

Так, на чем он остановился? Ах, да, машина. Идиот какой-то въехал два дня назад прямо в заднюю дверцу. Надо было водителя привлечь, наверняка права купил, если на перекрестке со светофором умудрился в ДТП попасть. Адамов скрипнул зубами. Всех бы пересажал! И что теперь делать? Такси вечно в пробках стоит, к обеду только до конторы доберешься. Сколько ему еще ездить вот так, вплотную с народом, чтобы добраться до своего кабинета, где он как раз благополучно протирает штаны. Уже лет семь, как протирает. Но очень он надеялся, что не зря дни и ночи там просиживает, пользу стране приносит, изгоняя из общества сволоту всякую. Кстати, и народу от этого легче живется.

А что? Вполне себе неплохое занятие, и справляется он с ним блестяще. Вот есть успешные адвокаты, те самые, которые умело и без усилий выигрывают дела по защите своих клиентов. А есть другие. О них мало говорят, оды им не слагают и, признаться, недолюбливают в том же народе. Но их работа не менее важная – уличить, обвинить, посадить. Не просто прийти в суд и обвинение выдвинуть, а нарыть, обосновать и доказать, что заслуживает клиент милого преступниколюбивого адвоката самого сурового наказания.

В общем, был Алексей Адамов прокурором. И не каким-нибудь, а очень даже успешным. Умным, бескомпромиссным и беспощадным. Да-да, это важные качества для прокурора. Неправильно, если прокурором будет человек мягкий, уступчивый и ленивый. Кроме того, у Алексея были на то основания. В смысле быть беспощадным и бескомпромиссным…

Вот и до дела дошел. До своего дела. А что? У прокурора тоже может быть свое дело. Ну что ж, есть еще минут двадцать подумать. Он покосился на мужичка, который продолжал разглагольствовать, и погрузился в свои мысли…

***

Едва Адамов вошел в приемную, со своего места тут же вскочила секретарь-референт Лиля Черногорова. Вытянулась в струнку, одернула пиджачок, словно китель и протянула какие-то документы.

– Алексей Сергеевич, тут вот…

– Лилиан Петровна, давайте не сейчас, – раздраженно оборвал он и тут же немного смягчившись, вежливо пояснил: – Опаздываю я. Давайте с бумагами потом.

– Хорошо, – с готовностью закивала Лиля и попятилась обратно к своему стулу, шефа она побаивалась. – Кофе сделать?

Адамов отрицательно мотнул головой и скрылся в своем кабинете.

У стеллажа с папками с задумчивым видом стоял его помощник Пашков Ростислав.

– О, ты? Привет, – оглянулся он. – Лёш, а я тут дело Химатовское еще раз хотел посмотреть, но что-то не найду.

Адамов поморщился:

– На подоконнике поищи, я его уже отработал. Все готово. А зачем тебе?

– Да тут Коля из следственного вчера заходил, просил еще пару бумаг приложить к делу, говорит, забыл.

– Что там еще? Что-то существенное? – усаживаясь за стол, недовольно спросил Алексей.

– Да нет, так, ерунда, на исход не повлияет.

– Хорошо, оформи, я потом посмотрю.