Софи и носитель безумия

Тот стыд свой приумножит.

А кто цель свою постигнет,

Скоро сам с собой поникнет.

И потеряет свою цель.

Ведь больше не к чему стремиться,

На этом смысл завершится,

И затихнет колыбель…

VIII

Уже из зала слышу брань,

Не ждал от вас иную дань.

Тихо!

Мой голос вас потряс,

Понимаю,

Но не позорьте высший класс,

Ваш возмущенный гул не слыхан,

Но я вас уважаю…

За вашу чистую наивность,

И смешную позитивность.

Вы слепо верите в добро,

Но в очах лишь серебро.

А затмило вашу этику,

Похотливая эстетика.

Хоть и ваши дни не долги,

Вы дики словно волки,

И вечно голодны…

И не несите больше чуши.

Вы все равно обречены!

Вы все проклятые души…

Виктор, прочитав один раз, перенялся перечитывать второй раз, только уже в уме. Его заинтересовала необычная мысль пациента, которую он решил выразить в такой форме.

–Смысл жизни значит? А почему проклятые души?

–Потому что вы обречены вечно страдать в этом мире, и живете в своих собственных фантазиях о том, что все хорошо и прекрасно.

–Вы вроде бы свою мысль достаточно развили. Но сами не ответили на свой вопрос.

–В чем смысл жизни?

–Да, –ответил профессор, внимательно пронзая больного взглядом.

–Вы недостаточно внимательны.

–Но извините, вы так не однозначно развили свою мысль в этом стихе, чтобы понять вас нужно разобрать каждую строчку, –оправдался профессор и вновь отпустил глаза на листы исписанной бумаги.

–Ах, верно. Я забыл, что мой разум отличается от вашего, –заулыбался Логос, –мой смысл в том, что его нет. И мы окружены пустым и мрачным ожиданием смерти.

–А что после нее? По-моему, вы слишком пессимистичны.

–А это мой друг, самый главный вопрос мироздания. Пожалуй, если учесть мою сущность, это единственный вопрос, на который я не могу ответить потому-то не знаю, –пациент глубоко вздохнул, –я целую вечность как уже существую, и вечность мучаюсь этим вопросом. И знаете, что самое страшное? Что я никогда не узнаю, что там, за горизонтом. Вы узнаете, а я нет. И хоть ваши страдания временны, ограничены всего лишь одной человеческой жизнью, то мои страдания будут длится вечность.

Виктор с интересом выслушал пациента. Интерес его был не философский, а скорее медицинский, что очевидно.

–А во что вы верите? –профессор задал рисковый вопрос.

–Я? Верю?! –пациент искреннее расхохотался от вопроса доктора.

Гюго от того как смеялся пациент, сам же чуть не впал в смехотворную истерику. И действительно, во что может верить человек, который считает себя практически Богом?

–Я верю лишь в то что знаю, а знаю я не мало, –все-таки ответил пациент, уняв продолжительный хохот, –но да ладно. Который час профессор?

–Уже время обеденное месье Логос. А вы что, куда-то спешите?

–Бросьте профессор, и хватит делать вид что будто я хочу отсюда сбежать, –больной взял паузу, посмотрел на потолок еще разок и продолжил, –а почему не принесли обед. Передайте мадмуазель что я голоден.

–Чтобы вы еще изуродовали какую-нибудь бедняжку? Нет уж, для вас теперь мы придумаем новые правила.

–Но сейчас же я связан, –возмутился Логос.

–Кормить вас отныне будут санитары, –Виктор сложил бумаги в руках и запихал во внутренний карман, –в любом случае потерпите до ужина, после воздействия того что вам вкололи, вас просто вырвет.

–Решили голодом морить?