Пока идет мотор

– Ты всегда волнуешься. Не думай об этом, улыбайся и маши.

– Спасибо, ты всегда поддерживаешь меня. А мой худрук в институте говорил иначе: «Дети, сушим зубы».

Она улыбнулась:

– Слушай, мне вчера пришла одна мысль. А как на счет того, чтобы попробовать записать студийный альбом?

– Какой еще альбом? – озадачился я.

– Руслан, не тупи, мы запишем тебе альбом. Музыка – это возможность выйти на массовую аудиторию, это может выстрелить в десятку. Поговори со своими подругами певичками, Дарьей и Ниной, я думаю, они будут очень полезны. Сама, конечно, тоже попробую клич бросить, но это не кино, где я как рыба в воде.

Арина всегда помогала мне, радовала, поддерживала и давала то многое, что нужно артисту. Не знаю, чтобы я делал без нее.

– Ты думаешь, у меня может получиться?

– Я уверена, как никогда.

– Да, поговорю с Дарьей и Ниной, они певицы, и в этом понимают больше нас, может, порекомендуют кого-нибудь.

– Именно завтра и займись этим! – указала она.

Сьемки закончились очень рано, поэтому я предложил Полине перекусить. Она мне очень нравилась: ее взгляд, смех, улыбка, все было притягательным и заставляло мое беспокойное сердце биться еще сильнее. Мы пошли в торговый центр, что недалеко от киностудии, очень хотелось съесть картошку фри и запить газировкой.

– А я раньше работала официанткой, – посмеялась она. – Да, это был не самый лучший период в моей жизни.

– Я тоже много работал в сфере обслуживания, но подносы никогда не разносил. Не знаю, как за всю смену у официантов не отваливаются руки. Это же почти двенадцать часов держать руки в одном положении, держать спину ровно, не согнуться, не присесть, вот это реальная усталость, которая сопровождается всю смену. Мне это напоминает театр, когда после спектакля приходишь домой и падаешь без задних ног. Я это уже испытал пару раз, больше не хочу. Мы, молодые, рвемся в кино, а в театре сложнее, но интереснее.

– Что будем есть? – спросила Поля.

– Я хочу жирную картошку фри.

– Отличный выбор. Я так понимаю, это тоже пережитки прежней невостребованности?

– Я тебя умоляю, – заулыбался я, – можно подумать, Данила Козловский никогда не ел картошку фри, несмотря на то, что он всегда был востребованным.

Смеясь, мы сделали заказ и оперативно получили его.

– Рус, а у тебя вообще есть какие-то планы на жизнь? Чего бы ты еще хотел?

– Да, Арина предложила мне записать студийный альбом, и я загорелся этой идеей. Ведь петь для людей и вдохновлять их – это самое лучшие для артиста. Только в песнях можно раскрыться, фильмы и книги не то, благодаря песням, люди понимают, какой человек поет перед ними. Представляешь, еще в семнадцать лет я сказал себе, что буду писать книги, сниматься в фильмах и петь. По своей природе я такой человек, что ко всему отношусь требовательно, хочу всегда большего. Написав книгу, мне захотелось стать актером, это было моей целью, выпускной театрального и все понеслось, поехало. Теперь хочу петь, и это обязательно будет.

– Какой ты разносторонний. Вот я, например, и пару предложений не могу придумать, не говоря уже о книге, к тому же мне на ухо медведь наступил.

Полина была очень смешной и очень красивой, я чувствовал, как земля под моими уверенными ногами начала расходиться.

– Ну а есть кто-нибудь из артистов, кем ты восхищаешься? – продолжила она.

– Так и знал, что ты спросишь! – совсем не удивился я.

– Мне все-таки интересно, кто из звезд тебе нравится? Я уверена, что это женщина…

– Конечно, женщина, а кто еще, это принципиально. А раз тебе так интересно, то есть предложение – давай сейчас поедем ко мне, у меня есть пару ее плакатов.

– Ах, даже так, ты – настоящий фанат? Фанат через подкат!

– Я не фанат и не подкатываю, я действительно восхищаюсь этим человеком.

– Может хотя бы напоешь одну из песен, раз не хочешь говорить, может быть, я так вспомню?

– Ее надо видеть.

– Она же знаменита, ты думаешь, что я ее не видела?

– А может это единственный повод пригласить тебя ко мне.

Она была удивлена. Мне действительно ничего не приходило в голову кроме этого. Я решил немного надавить на нее, наверное, это выглядело очень бестактно. Так всегда: если в уме складывались красивые фразы, то в разговоре мой язык обязательно спотыкался на каком-нибудь слове.

– Так ты согласна?! – спросил я и надеялся услышать положительный ответ.

– Хорошо, согласна, только на минутку. Может это тоже мой единственный повод увидеть, как ты живешь, – почти продублировала она меня.

Перекусив, мы сразу же покинули торговый центр. Дорога была почти свободна, весь маршрут до дома занял минут тридцать. Все это время никто из нас не проронил ни слова, но мне было очень приятно, что Полина согласилась приехать ко мне и посмотреть, как я живу.

У меня было всего четыре плаката. Первый висел сразу же при входе, ей стоило только взглянуть на него, как все стало ясно:

– Она?! – удивилась Григорьева.

– Да, она.

На большом плакате была изображена Мадонна в розовом балетном костюме, сидящая на полу.

– Я уважаю ее, люблю некоторые песни, смотрела фильм с ее участием, но мне она не нравится, она сумасшедшая.

– А я люблю сумасшедших.

Она стояла и пристально смотрела на картинку.

– Поля, проходи в мое жилище, – позвал ее я, а она молча стояла у плаката. – О чем ты задумалась?

– Знаешь, а фотка ничего, – похвалила она.

– Я знаю, – добавил я.

Мы прошли на кухню. Коричневый кухонный гарнитур, коричневый кафель, навесной потолок и люстра, сделанная на заказ, не давали цены моей кухне.

– Мартини и оливок? – предложил я.

– Наливай! – махнула она рукой. – И сразу в джакузи.