Ведьма из Ярильска

Она отворила дверь и вышла на крыльцо. Деревянные перила крыльца имели резные узоры. Над крыльцом был навес. Усадьба предстала перед глазами Янины. Хорошо знакомые постройки. За барским домом – баня, за ней – избы крестьян, справа – конюшня. В этой усадьбе Янина родилась и выросла, всё было родным и хорошо знакомым. Другого дома у неё не было.

Всего-то лет пять назад она была двенадцатилетней девчонкой и играла в усадьбе с крестьянскими девочками. Не очень-то и давно это было. Теперь она уже повзрослела.

Стражник поклонился госпоже и открыл дверь. Янина вышла в улицу. На востоке засияло восходящее солнце. Янина быстрым шагом направилась к храму. На улице в такую рань не было ни души.

Она прошла мимо боярских усадеб, огороженных высокими деревянными заборами. Она знала их владельцев – знатных людей Ярильска. По соседству жили Третьяковы, весьма древний род, он стал более известен благодаря скандальным выходкам нынешнего главы рода – Гостомыслу. Недаром же его прозвали Ярым. Одно лишь его имя порой вызывало улыбку.

Недалеко жили и Живовы. Игорь Живов тот ещё щёголь, об этом знают не только в Ярильске. Огромную роскошную усадьбу Бориславских невозможно не заметить, она выделяется на фоне остальных. Высокий трёхэтажный особняк, каменный забор, высокая смотровая башня и огромный двор. Отец в беседах с Яниной всегда недобро отзывался о Богдане Бориславском. Но он с ним не имел вражды. Бориславский являлся братом княгини и пользовался большим почётом.

Напротив дома Бориславских неплохая усадьба Докудовских кажется маленькой, неприметной. А в следующей усадьбе проживал дядя Янины, брат покойной матери Весемир Хоросов. Янина часто бывала у него в гостях. На этой улице жили ещё Твердохлебовы, Пичурины, Лошковы, Антипины и Головины. Все – знатные семьи Ярильска. Дальше шёл храм богини Роженицы, за ним центральная площадь и великокняжеский двор.

«Как всё же прекрасна главная улица», – подумала Янина. Брусчатая дорога, красивые каменные дома. Янина слышала, что в южных землях Кибена, которые уже лет двадцать как завоевал хоривский князь Казимир, мало каменных построек. Одна знакомая однажды сказала Янине что в Ятском княжестве не умеют строить здания из камня, поэтому там все дома деревянные. Затем она назвала их отсталыми от цивилизованного мира. Янина промолчала и не стала возражать. Она лишь подумала о том, что в этом княжестве просто очень мало известняка и прочих ресурсов, нужных для строительства каменных зданий. Ведь чтобы построить дом, нужны какие-то специальные материалы, какие именно, Янина, конечно же, не могла знать.

Храм Роженицы открывался рано. На его территории находился женский монастырь и приют для сирот. Янина вошла во двор, прошла в храм. Священник стоял в алтаре и читал молитву. В храме стояли человек двадцать. В основном женщины. Они пришли ещё раньше, наверное, с рассветом, едва храм открылся. Видимо, они переживали за воинов в походе. В центре храма стоял деревянный идол Роженицы, богини-матери, прародительницы всего живого, олицетворение самой природы.

Янина встала лицом к идолу, сложила ладони и начала шептать молитву. Слова её она знала с детства. Няня научила её молиться. Дочитав молитву до конца, Янина умоляюще прошептала, взирая на Роженицу: «Богиня-мать, помоги моей семье. Пусть это знамение не коснётся их. За себя просить не буду. И если уж мне не избежать несчастий, то дай силы достойно принять их и не изменить себе». Она сделала глубокий поклон и вышла их храма.

Она пошла в соседнее здание – женский монастырь. Она вошла в монастырь, в первую келью от двери, там принимали пожертвования для приюта. Янина поздоровалась с монашкой в чёрной рясе и протянула мешочек с монетами. Монашка поблагодарила её. Янина кивнула в ответ и вышла.

Она дошла до дома за полчаса. По дороге встретилась боярыня Божена Живова. Янина спросила у неё нет ли вестей с юга, боярыня ответила, что ничего не слышала. На улице уже было людно. Все спешили, кто на работу, кто помолиться в храм.

Янина вернулась в дом. Она разулась, сняла шубу. Служанка Рада встретила её у порога. С кухни доносился шум, кухарка уже что-то готовила.

– Барышня, не желаете ли покушать? – осведомилась Рада.

Янина кивнула. Рада резво удалилась на кухню.

– Ждана, госпожа велела накрывать на стол, – услышала Янина, проходя мимо двери кухни.

– Доброе утро, барышня, – раздался знакомый голос из кухни.

– Привет, Ждана, – отозвалась Янина, даже не обернувшись.

Она поднялась на второй этаж, вошла в комнату. Янина увидела уже аккуратно заправленную кровать, накрытую красным шёлком. Янина сняла колготки и платье и надела домашнее белое платье. Вырез ворота сидел чуть ниже шеи. Пояс платья обтягивал тонкий стан, широкий подол доходил до икр, а рукава – до локтей. На ступни Янина надела туфли на низком каблуке. Янина поправила платье, красуясь перед зеркалом, перевязала пояс, откинула толстую косу на спину. Платье очень шло ей. Оно подчёркивало формы приподнятых грудей, широкие бёдра и тонкую талию; идеально сочеталось с золотыми волосами и голубыми глазами.

Янина пошла в уборную, где умылась. Там она почувствовала голод, а Рада всё ещё не приглашала к столу. Ждана скорее всего ещё разогревает завтрак, решила Янина. «Ничего, подожду за столом», – подумала Янина и поспешила спуститься вниз, в комнату для трапез.

На первом этаже напротив кухни располагалась просторная комната с длинным столом в центре. Свет яркого апрельского солнца переливался на мраморном полу, настенных украшениях, гравюрах. В камине горели дрова. Янина присела на мягкое сиденье стула и откинула спину на высокую спинку, положив руки на подлокотники. От нечего делать она принялась перебирать край белой скатерти, которой был накрыт стол. Ждать пришлось недолго.

Ждана, дородная женщина лет сорока, в платке и засаленном фартуке, принесла на подносе тарелку борща, тарелку с хлебом и столовые приборы. Она выложила всё на стол. Янина поблагодарила прислугу и принялась есть. Ждана ушла и тут же принесла гречневую кашу, жареное мясо, чёрную икру, соленья. Стол был заставлен едой. Ждана принесла сладости: пироги, печенья, варенье.

– Куда ты столько несешь? – Янина подняла на Ждану удивлённые глаза.

Янина никогда не ела много. Ей хватало совсем чуть-чуть, чтобы досыта наесться. Многое из того, что подавали, она даже не пробовала. Обычно такой стол накрывался для всей семьи, но сейчас все кроме Янины отсутствовали.

– А вдруг батенька ваш явится с сынами, – проворчала Ждана немного обиженно.

– Вот когда приедут, тогда и подашь. – Янина обнажила в улыбке белые зубы. Её позабавил ответ кухарки.

– Я пирог для вас спекла, а вы даже не похарчевали. Хоть сегодня покушайте. А то совсем истощаете, итак вон, тощая.

– Да, с тобой-то похудеешь, – с ироний заметила Янина и продолжила есть.

Прислуга покачала головой и ушла.

Янина оставила недоеденную порцию. Она налила в бокал грушевый компот. Съела пару ложек варенья и мёда, запила компотом. Янина почувствовала насыщение. Она улыбнулась, посмотрев на так и не початый пирог, протёрла губы салфеткой и отправилась в комнату.

Янина решила проведать княжну Зарину, чтобы узнать у неё о последних новостях с юга. Она надела платье для выхода в свет, спустилась в переднюю, оделась и пошла к великокняжескому двору.

* * *

Стражники узнали Янину и пропустили её на территорию княжеского двора. Во дворе великого князя Всеволода Янина бывала не часто. В детстве она здесь бывала только когда их семью приглашали на торжественные мероприятия. Янина никогда не дружила с Зариной, но вражды между ними не было. В детстве Янина в основном играла в родной усадьбе с крестьянскими детьми, а с барчатами общалась редко. Теперь, когда она выросла, она уже чаще общалась с молодыми боярами, но ни с кем из них не подружилась.

Она вошла в знакомый княжеский двор. Всё здесь было воздвигнуто из камня. Огромный трёхэтажный дворец выходил окнами в улицу, на центральную площадь. У стражника, который дежурил у позолоченного крыльца, Янина спросила про Зарину. Тот ответил, что княжна лишь недавно ушла с братьями на задний двор.

Янина прошла мимо высоких башен, преодолела метров пятьсот и очутилась на заднем дворе. Издалека Янина увидела толпу детей и молодёжи, оттуда доносился крик. Янина ускорила шаг.

Двое подростков в пластинчатых доспехах и в шлемах, закрывающих лицо, яростно колотили друг друга мечами с затупленными лезвиями. Шеи защищали кольчужные обрамления. Кибенские барские мальчики с ранних лет брали в руки меч, и ничего удивительного в этом поединке не было. Но почему-то сейчас все смотрели за боем с особым интересом. В толпе подбадривали криком.

Янина приветливо улыбнулась толпе и помахала ладошкой. Она знала всех, и маленьких детей, и подростков, и девочек, и мальчиков. Те, кто заметил её, поприветствовали её.

В стороне от толпы, семилетний княжич Радимир упражнялся деревянным мечом со своим девятилетним братом Вацлавом. Княжичи были ещё слишком малы, и общались чаще со своими сверстниками.

Янина увидела девушек, они стояли чуть особняком. Лада Пичурина, стройная голубоглазая блондинка, стояла рядом с Кариной Бориславской. Возле Пичуриной стоял брат Карины, Станислав Бориславский, он иногда отрывал заинтересованный взгляд от боя подростков и поглядывал на Ладу и Жилену Третьякову. Они были его ровесницами, им было по пятнадцать лет.

Ближе к полю битвы стоял тринадцатилетний княжич Олег. Он проницательно взирал на резкие движения мечей. Рядом стоял его друг – пятнадцатилетний Вадим Третьяков. Он, эмоционально жестикулируя, громко подсказывал: «Выпад, атакуй!» Янина с трудом расслышала лишь два слова, отметив про себя, что его подсказки бесполезны, ведь рёв толпы заглушал его крик.

Янина подошла к девушкам и, посмотрев на Карину Бориславскую, громко спросила у неё:

– А где Зарина?

Карина небрежно показала рукой вперёд, даже не взглянув на Янину. Янина недоумённо улыбнулась, впереди она не видела Зарины. Янина вновь внимательно посмотрела вперёд: там мелькал лишь ряд затылков подростков. Янина принялась внимательно разглядывать их, и вновь убедилась, что там стоят лишь мальчики. Она заметила искоса как кто-то пристально взглянул на неё. Это был блондин лет пятнадцати. Янина невольно повернула шею.

Подросток со смазливым лицом ясными голубыми глазами разглядывал Янину с ног до головы оценивающим взглядом, в котором не скрывалась похоть. Янина чуть не вздрогнула, он смотрел на неё, словно она была неприлично одета или простоволоса. Ей стало так неловко, что она почувствовала, как загорелись щёки. Станислав Бориславский, а это был он, даже не устыдился, он посмотрел прямо в глаза Янине и отвернулся. Янина почувствовала облегчение, если бы он ещё секунду продолжал так нагло на неё пялиться, она бы сгорела от стыда. Хотя стыдно должно быть не ей. Янина перевела дыхание, отошла подальше от Бориславского и принялась искать глазами Зарину.

– Ты не видела Зарину? – осведомилась Янина у Твердохлебовой Светланы, девочки лет тринадцати. Та улыбнулась и показала вперёд, на сражающихся.

– Там, – проговорила Светлана, улыбаясь, – дерётся.

Янина с удивлением посмотрела на подростков, бьющихся в доспехах. Сражающийся отразил выпад и ударил мечом по шлему, меч звякнул. Естественно, подростки не били в полную силу, и противник устоял на ногах. Бой закончился.

– Зарина! – взревела толпа.

Проигравший подросток снял шлем, показав обиженное лицо, и поторопился к толпе. Это был пятнадцатилетний Ратмир Докудовский. Победитель снял шлем. Янина увидела светлое девичье лицо и ахнула. Девушка с короткой рыжей косой вознесла меч вверх. Её звали Зарина. Янина недостаточно хорошо знала её.

Девушка, тяжело дыша, направилась к толпе.

– Молодец, княжна, уже второму пацану накостыляла, – заметила Карина Бориславская.