Игра на выживание. Слава или Любовь?

Потуже запирайте двери за месяц до конкурса, чтобы неведомая сила не вытащила их на сцену.

А впрочем, вам не надо волноваться. Просто включите телевизор и обсуждайте нас. Поливайте грязью или ликуйте так, словно это вы только что добились успеха. Кушайте за столом всей семьей, обсуждая малейшие изъяны на наших безупречных лицах. Сделайте шепотом шум.

Каждый раз они сбегают из дома. Я ведь сбежал.

Вам больше не надо думать о ваших напрасно прожитых жизнях.

Мы станем вашей темой для обсуждения.

Устраивайтесь поудобнее, господа, шоу вот-вот начнется.

Вот только утихнет все это за кулисами…

Глава 4 Пьезоэффект

Я тереблю плотный двухслойный синий полиэтиленовый пакет, в который завёрнута книга. Тереблю его пальцами разминая в руках.

Бывает с каждым: просто зацикливаешься на чем-то одном.

Пакет достаточно мягкий и только легкий запах стирающегося при трении лака пробуждает меня.

Людей в комнате слишком много, нам тесно.

Каждый волнуется. Словно мы все жертвы французской революции и скоро нас по очереди отведут на свидание с мадмуазель гильотиной.

У меня есть тайна.

Сцена, как костёр в таёжной ночи, собирает тучи и тучи мотыльков, мошек и комаров.

Орды и орды неудачников: областных ведущих, проституток, безголосых папенькиных дочек, "непризнанных гениев" отчисленных из музыкальных вузов за прогулы и пьянки, шарлатанов и мошенников. Их здесь десятки. Они прошли жестокое сито отбора. Они научились лебезить и вылизывать. Вот в чём они достигли совершенства.

Тысячи городов, тысячи очередей, тысячи персонажей.

Одинаковых в своей непохожести, словно скиттлс.

Знаете, чем я отличаюсь от них?

Я запрокидываю шею, и вдыхаю воздух, задирая нос, словно хочу свежего воздуха откуда-то сверху.

Я смотрю на них, пытаясь разглядеть хоть кого-то, кто любит музыку, хоть кого-то для кого важна поэзия слова.

Хоть кого-то, имеющего чувство собственного достоинства.

Пусто. Каждый из них пришел сюда за дешевой славой и намонтированным аплодисментами.

Я очерчиваю вульгарные силуэты, стараясь ни с кем не встречаться глазами.

Я в любом случае уйду отсюда после первого раунда.

Все что мне нужно это они.

***

Мы сидим в небольшой тесной гримерке. Восемь агнецев на закланье.

В коридоре ходит туда сюда и распевается Изабель Обрэ. Французская сверхвокалистка с сумасшедшим по высоте дискантом.

Воздух заканчивается.

Кто я для них?

Я упираюсь пяткой в пол, пытаясь натянуть носок внутри ботинка обратно на пятку, не снимая его. Попробуйте, когда у вас совсем не будет идей, чем заняться.

Углекислогазовая душегубка.

Может они нарочно так? Чтобы мы рвались на сцену за глотком свежего воздуха?

Тут, как бы вам сказать, и так не самая релаксирующая обстановка на свете. Десять творческих личностей сжаты довольно плотно. Помните что такое пьезоэффект?

Я разглядываю её спину. Идеально приведенные одна к одной лопатки, изящная длинная шейка. Она держится так, словно её пороли с двух лет, как только она опустит плечи. Женщина из женщин.

Она не отрывается от зеркала.

Ей выступать первой из тех, кто заперт в этой келье. Келье полной грешников самого страшного греха.

Грешников Гордыни.

Зачем я здесь?

Одинокий больной и вовсе без этой агрессивной и сумасшедшей мотивации, что есть у них.

Во мне.

Пустота вместо мотивации.

Безразличие.

Вместо страсти к победе.

Печать поражения.

Вместо блеска надежды в глазах.

Я обвожу глазами её контрастный силуэт. Тонкая талия, маечка обтягивающая спортивный торс.

Она не может глаз оторвать от зеркала. Она почти залезла в него целиком.

Как давно ты ушла из нашего мира в мир своих блестящих иллюзий?