Мариам. Талант соединенный с мужеством

Разведение мелкого скота тоже не могло обеспечить жизнь хутынцев, не хватало пастбищ, а отгон к Чёрным землям был долог и труден. Убогая жизнь и вековая нужда заставили хутынцев, как, впрочем, и других жителей лакских аулов, обучаться ремеслу и заниматься отхожим промыслом. Потом своё мастерство и знание передавали из поколения в поколение. Так, односельчане моего отца славились мастерами-медниками и лудильщиками, балхарцы – гончарами, жители аула Шовкра – сапожниками и шорниками, куминцы – поварами-кондитерами. Жители Убра – строители-каменщики, они же тесали и надмогильные плиты (памятники), ваччинцы занимались торговлей, кулинцы – овцеводством. Цовкринцы-пехливаны от мала до велика – акробаты-канатоходцы.

С наступлением осени, после уборки урожая, главы семей с сыновьями-под-ростками покидали родные очаги. Уходили на зиму, избавив жён, стариков и малых детей от лишних ртов, с тем чтобы возвратиться весной с заработками и зерном для посевов. Но были среди отходников и такие,

которые бесследно исчезали на многие годы, чтобы больше заработать на шумных базарах Стамбула, Аддис-Абебы, Тегерана, Киева, Одессы, Петербурга. Возвращались с деньгами и богатыми подарками для всей родни, не скупясь и на милостыни бедным односельчанам.

Помимо добра привозили и новые знания, всё лучшее из обычаев и нравов иноземных народов, и старались внедрить это лучшее в жизнь и быт своих близких. Среди всех дагестанских племён и народов испокон веку лакцы отличались знаниями, учёностью, мастерством, трудолюбием, веротерпимостью и интернационализмом.

Гази-Кумух – древнее городище, его название произошло от слова «Гунмунк» – страна гуннов. После утверждения магометанства Гази-Кумух оставался надёжным убежищем не только теснимых разноплемённых народов Северного Кавказа, самого Дагестана, но и для закавказской Грузии и, в особенности, Армении.

Мариам на руках у матери

Родовой герб Пущиных

Мать – Прасковья

Родилась в октябре 1895 года в городе Ейске Кубанской губернии, дочь потомственной дворянки Елены Васильевны Пущиной. Елена Васильевна происходила из старинного дворянского рода Пущиных, который один на Руси был внесён в б-ю, 3-ю и 2-ю части Дворянских родословных книг двенадцати губерний России.

У Петра Ивановича Пущина, адмирала императрицы Екатерины Великой, были внуки – Иван и Михаил. Оба декабристы. Именно Михаил после поражения восстания в начале 1826 года был сослан на Кавказ.

Пётр Иванович Пущин

Пётр Иванович Пущин родился в 1745 году. Адмирал, командующий Балтийским флотом, сенатор. По окончании Морской академии произведён в гардемарины. Плавал на разных судах. Получив командование кораблём «Дмитрий Ростовский», произведён в капитаны 2-го ранга.

Исполнительность его была необыкновенна, в деятельности своей он доходил до самозабвения. Руководил строительством судов на Хопре, проявил незаурядные качества управления этим сложным делом. На него была возложена постройка других транспортных судов и фрегатов. Возглавляя Кронштадтский порт, П.И. Пущин вынес на своих плечах всю тяжесть подготовки к Шведской войне 1788–1790 годов. В том же году Пущин был произведён в адмиралы, награждён орденом Св. апостола Андрея Первозванного, император подарил ему каменный дом в Петербурге, пожаловал 1300 душ крестьян в Минской губернии – эта награда была высшей по числу душ, розданных в тот год Павлом I.

Иван Иванович Пущин

Внук адмирала Петра Пущина, родился 14 мая 1798 года. Декабрист, лицейский друг Александра Сергеевича Пушкина, был одним из руководителей Северного общества в Петербурге (Союз спасения), после подавления восстания декабристов был приговорён к смертной казни, которую заменили двадцатилетней каторгой.

Таким, как Пущин, в николаевской России не было места. Иван Иванович, отбыв наказание в Читинском остроге, вернулся в Петербург. Замечательно, что ни время, ни суровые испытания не изменили этого человека. И по прошествии почти тридцати лет каторги и ссылки он ни в чём себе не изменил. «Ему было 55 лет, но он сохранил и твёрдость своих молодых убеждений, и такую теплоту чувств, какая встречается редко среди пожилых людей, – вспоминал Е.И. Якушкин, сын декабриста. – Его демократические понятия вошли в его плоть и кровь: в какое бы положение его ни ставили обстоятельства, с какими бы людьми ни сталкивала судьба, он всегда был верен самому себе, всегда был одинаков со всеми. Люди самых противоположных с ним убеждений относились к нему с глубоким уважением».

Сверстники отмечали: Пущина всегда отличал оптимизм, свежесть ума и души. И это состояние, считали они, отрадное – вера в человечество, стремящееся, несмотря на все закоулки, к чему-нибудь высокому, хорошему, благородному. Без этой веры ему было темно жить.

Михаил Иванович Пущин

Не менее трагична и судьба брата – Михаила. Воспитанник l-ro кадетского корпуса, в 1816 году он был определён прапорщиком в 1-й сапёрный батальон. Позже в чине капитана командовал лейб-гвардии конно-пионерным эскадроном.

Привлечённый по делу декабристов за недонесение о заговоре, был приговорён к лишению дворянства и отдаче в солдаты впредь до выслуги.

С начала 1827 года служил на Кавказе в 8-м пионерном батальоне и принимал деятельное участие в персидской и турецкой кампаниях (1827–1829 гг.) под непосредственным участием Паскевича. Михаил прославился своим воинским дарованием, являясь фактическим руководителем инженерных работ в действующей армии, исполнял множество важных поручений. Он же, в той же солдатской шинели, присутствовал на военных советах у главнокомандующего – «где его мнение всегда одерживало верх». Ещё до окончания персидской кампании М.И. Пущин был произведён в прапорщики, в конце турецкой – в поручики.

С Пушкиным Михаил Иванович встретился на поле брани – в ставке Паскевича. «Не могу описать своего удивления и радости, – вспоминал позднее Пущин, – когда тут А.С. Пушкин бросился меня целовать». Генерал Н.И. Ушаков рассказывал: «Когда войска, совершив трудный переход, отдыхали в долине Инжасу, неприятель внезапно атаковал переднюю цепь нашу, находившуюся под начальством полковника Басова. В поэтическом порыве Пушкин тотчас выскочил из ставки, сел на лошадь и мгновенно очутился на аванпостах. Пушкин, одушевлённый отвагою, столь свойственной новобранцу-воину, схватив пику одного из убитых казаков, устремился против неприятельских всадников. Донцы наши были чрезвычайно изумлены, увидев перед собою незнакомого героя в круглой шляпе и бурке».

О радости встречи «со славным товарищем и храбрым солдатом» Пушкин написал в третьей главе «Путешествия в Арзрум».

По окончании турецкой кампании друзья выехали на Кавказские Минеральные Воды, где пробыли вместе около месяца. «Время здесь провожу очень приятно, – писал Михаил брату Ивану из Кисловодска в конце августа 1829 года. – Лицейский твой товарищ Пушкин, который с пикою в руках следил турок перед Арзрумом, по взятии оного возвратился оттуда и приехал ко мне на Воды. Мы вместе пьём по несколько стаканов кислой воды и по две ванны принимаем в день, – разумеется, часто тебя вспоминаем, – он любит тебя по-старому и надеется, что и ты сохранишь к нему то же чувство».

Лев Толстой отзывался о Михаиле Пущине восторженно: «Он самый откровенный, добрый, всегда одинаково весёлый и молодой сердцем человек…»

Из 289 арестованных декабристов особо виновными признаны 131 (пятеро казнены, 111 сосланы на каторгу, на поселение, на житьё в Сибирь, 15 разжалованы в солдаты). 124 человека переведены в другие полки или места службы, отданы под надзор полиции, 34 – умерли до или во время следствия.

Почти каждый из осуждённых – личность, известная в России своей громкой аристократической фамилией. Многие связаны меж собой родством, как, например, Пущины. «У них отняли всё: звание, имущество, Отечество, здоровье, свободу, но не могли отнять у них любовь народную», – писал с каторги самый непокорный из них – Михаил Лунин.

Жизнь и деятельность декабристов связана не только с Петербургом и Москвой, а отбывание наказания – с Сибирью. В биографии первенцев свободы органически вплетаются десятки других географических точек нашего Отечества. С Кубанью связаны имена более двух десятков декабристов, которым после сибирской каторги было разрешено участвовать в Кавказской войне рядовыми. Среди них – бывшие офицеры, прославленные герои Отечественной войны 1812 года, люди высочайшей культуры и образованности, «таланты во всех рядах», по определению Александра Герцена.

Даже после долгих лет сибирской каторги и ссылки декабристы не получили разрешения вернуться домой – слишком напугано было царское правительство восстанием. Царь тогда заявил: «Этим господам – путь в Россию ведёт через Кавказ». Шла война, и каждый обрекался на верную гибель. Декабристы говорили: «Из ада – в ад».

В 1837 году, проделав двухмесячный путь через Тобольск, Казань, Ростов, группа декабристов прибыла на Кубань. Их определили на службу в крепость Прочный Окоп. Здесь находилась штаб-квартира Кубанского казачьего войска и размещалась артиллерийская бригада. Декабристов радушно встретили офицеры и, как могли, облегчали их тяжёлую участь. Ссыльные числились в солдатском звании. Однако иные командиры тайно, с риском для своего служебного положения разрешали им в походах иметь лошадей.

Среди декабристов было двенадцать представителей рода Пущиных.

По дошедшим до нас источникам, прапрадедом Мариам Ибрагимовой был

Василий Пущин

Бригадный генерал, член Южного общества, один из организаторов восстания Черниговского полка в январе 1826 года. Тогда по делу было арестовано 265 человек, всех судили провинциальными судами.

Василий Пущин был осуждён и сослан на Кавказ. После себя оставил многочисленное потомство, большая часть которого до революции проживала в Ейске.

Восстание Черниговского полка

Художник Татьяна Назаренко

Рассказывает Мариам Ибрагимова

В каждом поколении Пущиных встречались наречённые именами Иван, Василий, Леонтий. Даже моя бабушка Елена сочла обязательным именно так назвать трёх своих сыновей, а дочерям дала имена – Прасковья, Елизавета, Александра.

Прабабушка была глубоко религиозной, смиренной и беспредельно доброй старушкой, в то время как прадед Василий не благоволил церкви и не соблюдал никаких церковных обрядов. Видимо, из-за того, что декабристов отлучили от церкви и долгое время предавали анафеме.

У прадеда Василия было пятеро сыновей – Иван, Василий, Леонтий, Исай и, кажется, Егор – и две дочери: одну звали Еленой, имя другой я забыла. Жили в Ейске вместе с другими родственниками из Пущиных. Одна была замужем за местным миллионером Козловым. Сестра бабушки Елены была известной в Ейске мастерицей-белошвейкой, обшивала богачей, готовые швейные изделия относила моя мама, за что получала дорогие подарки.

У женской половины семьи Василия Пущина житейские дела складывались лучше мужской. Какие ни есть, а всё-таки дворянки, на которых женились богатые купцы и владельцы земель. Так, моя бабушка Елена Васильевна была выдана замуж за сына богатых хуторян Гаврей, имевших в Ейске свой особняк, в котором властвовала казачка Гавричиха. Её родители переселились на Кубань с Запорожской Сечи после того, как побывали где-то на Туретчине.

Мой дед Пётр, в отличие от своей суровой матери, был человеком смиренным, трудолюбивым и совсем не употреблял хмельного. Перед тем как обвенчать сына с девицей Пущиной, беспокойная мать уговорила священника, чтобы он, совершая обряд венчания, не объявлял фамилию невесты. И святой отец ограничился, назвав подвенечную рабу Божью девицей Еленой Васильевной. В нашем роду рассказывали, что бабушка Елена Васильевна была женщиной гордой, с независимым характером.

Сыновья Василия Пущина высокого образования не получили, не возвысились и в чинах на армейской службе, поскольку были в ответе за мятежных, восставших против царя предков. А жениться не по любви, с расчётом, не позволяла дворянская гордость. Обречь на жалкое существование любимую не позволяла совесть. Не унижались они и перед породнённым миллионером Козловым.

От брака Елены Васильевны Пущиной и Петра Гаври родились сыновья – Василий, Иван, Леонтий, дочери – Прасковья (мать Мариам Ибрагимовой – ред.), Елизавета, Александра.

Выписка из метрической книги за 1895 год, 15 октября, г. Ейск, о рождении и крещении Прасковьи.

Родители: Пётр Степанович Гавря и законная жена его Елена Васильевна Пущина, оба православного вероисповедания. Таинство крещения совершили священник Александр Бровкович, псаломщик Георгий Ермаков

Перед началом Первой мировой войны мамины родители переехали из Ейска в станицу Челбасскую. К тому времени братья окончили ремесленное училище и открыли мастерскую краснодеревщиков. Выстроив своими силами добротный дом, обставили его мебелью, изготовленной из редких сортов дерева и отделанной тонко выточенными на специальных станках деревянными украшениями. Стали уважаемыми людьми в станице. Сыновья-умельцы не только изготовляли отличную мебель на заказ, но и мастерили баяны и гармони, на которых сами недурно играли.

Один из потомков рода Пущиных, старый Иван Иванович, до I960 года проживал в кубанской станице Уманской. Этот прямой потомок рода и написал мне о наших родственниках. Один из Пущиных – Павел – жил после войны под Москвой, у пасынка Николая, отставного генерала. В центре России обосновался Егор Иванович Пущин, занимал большой пост. В Англию в период революции уехала одна из девиц Пущиных. В 1917 году дядя Ваня был в Моздоке у одного из Пущиных, который служил в Добровольческой армии Деникина и там осел, сменив фамилию.

В 1937 году Иван Иванович, будучи в заключении, встретил ещё двух потомков Пущиных – Дмитрия Павловича и Виктора Исаевича. Все они родились в Ейске, и по ним прошёлся каток сталинских репрессий.