Быть печальной травести

Такого знакомого имени много-премного…

Пусть корочки льда на оконных хрусталиках стынут,

Как в доме, где топят всегда лишь одну половину;

День будет мне днем, ну а ночь,

соответственно – ночью.

Я ложью не буду озябшую душу порочить.

Сны мои – всадники

Сны мои – всадники, дезертиры из прошлого,

Скоком в галоп перечеркивают года.

Снится мне почему-то все больше хорошее,

То, что прописано в памяти навсегда.

Снится мне дом среди зелени, с рыжей завалинкой,

С тропкой двора, пробегавшей среди травы.

Все мои беды мельчали под солнцем и таяли,

Сыпал сокровища клен с золотой головы.

В нежном багрянце далекого летнего вечера

(Сны замирают, натягивая удила)

Вроде проспекта шла улочка поперечная,

К коей без страха я в жизни не подошла.

Сны мои, всадники, однолюбы упрямые –

Так и остались на улочке травяной,

Где изумленно-смущенное солнце багряное

Прятало взгляды в черемухе под окном.

Какая душная пора!

Какая душная пора!

Какая странная игра…

Окно, знакомое до боли,

И в нем – сирень,

И в ней – ваш взгляд.

Когда-то, много дней назад,

Перемешались наши роли.

Зачем? А может, мы играли

Других – актеров и актрис,

Не мне вы руку целовали

В прохладном сумраке кулис

Под крики пьяные «на бис!»?

Какая душная пора.

Какая скучная игра.

Чтобы только не думать

Чтобы только не думать.

Не чувствовать.

Не дышать.

В мягком логове пледа отречься от всей вселенной.

Ненормальная эта девчонка – моя душа.

Почему ей так хочется снова чьего-то плена?

Скоро это закончится –

Будут шаги легки,

И тогда перестанут тоскливо тянуться ночи.

У назойливой памяти – цепкие коготки.

Очень острые.