Поворот ключа

Так рассуждали полицейские. Каждый раз, когда я роняла очередную опрометчивую фразу, их глаза загорались торжеством. Накапливая улики, они собирали мои неосторожные слова, как хлебные крошки.

Но в том-то и дело, мистер Рэксем, я могла бы наплести вам кучу небылиц о том, какая я заботливая, самоотверженная няня, почти святая. Только это будет вранье. А я не собираюсь обманывать. Мне надо, чтобы вы мне поверили. Больше всего на свете.

Я говорю правду. Голую, неприглядную правду – как есть. Да, я не вела себя как ангел, но я никого, на хрен, не убивала.

Извините, я не хотела выражаться. Черт, ничего не получается. Нужна ясная голова, чтобы все внятно объяснить. Мистер Гейтс говорит, что я должна придерживаться фактов.

Хорошо. Только факты. Объявление – это ведь факт, правильно? Объявление с головокружительно высокой оплатой. Оно должно было стать первым тревожным звонком. Абсурдно щедрое жалованье. Слишком высокое даже для приходящей няни в Лондоне. А уж платить столько няне, которая живет на всем готовом, включая еду, жилье и оплату счетов, – просто смешно. Это было настолько невероятно, что у меня закралась мысль об опечатке. Или же они чего-то недоговаривают. Возможно, дети с особенностями развития? Нет, об этом указали бы в объявлении.

Полгода назад я просто пожала бы плечами и вернулась к своим делам. Но полгода назад я не искала бы в Сети то, что искала в тот день. У меня была подруга, с которой я делила расходы на жилье, работа, которая мне более-менее нравилась, и перспектива повышения в должности. Все шло хорошо. С тех пор многое изменилось.

Пару месяцев назад девушка, о которой я упоминала, отправилась путешествовать. Когда она сообщила о своем решении, я не особенно расстроилась. Честно говоря, многие ее привычки меня раздражали. Она целый день загружала посудомоечную машину, никогда ее не включала и постоянно слушала популярные хиты диско, мешавшие уснуть. И все равно я знала, что буду по ней скучать, хотя не подозревала, что так сильно.

Моя подруга оставила свои вещи, и мы договорились, что она будет оплачивать половину аренды, сохраняя комнату за собой. Меня это устраивало, поскольку до нее мне не везло с соседями, и я не горела желанием давать объявление на «Фейсбуке» и вычислять всяких ненормальных по сообщениям и электронным письмам. А еще это гарантировало, что рано или поздно она вернется.

Квартира оказалась в моем полном распоряжении, я могла смотреть по телевизору что заблагорассудится. Но когда ощущение свободы и новизны прошло, мне стало одиноко. «Ну что, выпьем по бокальчику?» – говорила, бывало, она вечерами после работы. За бутылкой вина мы перемывали косточки хозяйке садика Вэл и делились смешными историями о самых занудных родителях.

Не получив желанного повышения, я пошла в паб одна, чтобы залить горе пивом, и сидела в одиночестве, роняя слезы в бокал. Останься подруга в Лондоне, все было бы совсем иначе. Мы вместе посмеялись бы над моим фиаско, а на работе она передразнивала бы Вэл и хохотала, чуть не застигнутая на месте преступления.

Дело в том, мистер Рэксем, что я всю жизнь боюсь потерпеть поражение. В чем бы то ни было. На экзаменах, в отношениях, в работе. Я подсознательно занижаю планку, чтобы избежать неудачи. Или, как в случае со свиданиями, вообще не ставлю целей, боясь оказаться отвергнутой. Я и в университет из-за этого не пошла. У меня были приличные оценки, но мысль, что меня не примут, казалась невыносимой. Они прочтут заявление и презрительно скажут: «Кем она себя возомнила?»

Меня больше привлекала синица в руках, чем журавль в небе. Я всегда знала, что риск – это не мое, только до отъезда подруги не подозревала, что плохо переношу одиночество. Думаю, именно ее уход вытолкнул меня из зоны комфорта и заставил с замиранием сердца перечитывать злосчастное объявление, пытаясь представить, что за ним стоит.

На первом допросе полиция напирала на высокую зарплату. На самом деле деньги стояли для меня не на первом месте. И дело даже не в соседке по комнате, хотя невозможно отрицать: не отправься она в путешествие, ничего бы не случилось. Нет, настоящая причина… Да вы ведь знаете. Об этом писали все газеты.

Сославшись на плохое самочувствие, я ушла с работы и целый день возилась с резюме, а также собирала документы, необходимые для того, чтобы убедить Элинкортов в моей профессиональной пригодности. Проверка криминальной истории – галочка. Сертификат о первой помощи – есть. Безупречные рекомендации – готово.

Единственным препятствием были водительские права. Ладно, будем решать проблемы по мере поступления. Если дойдет до дела, разберусь позже. Сначала надо попасть на собеседование.

Присовокупив к сопроводительному письму просьбу не наводить справки в «Малышатах», чтобы нынешний работодатель не узнал раньше времени о моих планах сменить работу, я отправила документы по указанному адресу. Теперь оставалось только запастись терпением.

То были тяжелые дни, мистер Рэксем, хотя, конечно, и не такие, как сейчас. Вы не представляете, как мне хотелось попасть на собеседование. Я начала это осознавать только после отправки документов. С каждым прожитым днем надежда угасала, и я с трудом подавляла желание связаться с Элинкортами и попросить ответа. Я не сделала этого только потому, что понимала: нельзя показывать свое отчаяние.

А через шесть дней пришло письмо.

Кому: supernanny1990@ymail.com

От кого: sandra.elincourt@elincourtandelincourt.com

Тема: Вакансия няни

Элинкорт. Одной фамилии хватило, чтобы у меня закрутило в животе от волнения. Пальцы дрожали так сильно, что я с трудом нажала «открыть», а сердце стучало где-то в горле. Обычно люди не пишут соискателям, которые им не подошли, а значит…

Здравствуйте, Роуэн!

Большое спасибо за отклик. Извините, что заставила ждать. Признаюсь, такое количество соискателей стало для нас неожиданностью. Ваше резюме произвело на нас благоприятное впечатление, и мы хотели бы пригласить вас на собеседование. Поскольку мы живем в достаточно отдаленной местности, то готовы взять на себя оплату дорожных расходов, а также предоставить вам комнату на ночь, поскольку вы не сможете вернуться в Лондон в тот же день.

Тем не менее существует одно обстоятельство, о котором я должна упомянуть, на случай если оно может повлиять на ваше решение.

После покупки Хетербро-Хауса нам стало известно о некоторых связанных с ним суевериях. За много лет в нем произошло не больше смертей и трагедий, чем в любом другом старинном доме, но по какой-то причине они вылились в слухи о привидениях и тому подобном. К несчастью, это послужило причиной ухода уже нескольких помощниц. Если точнее, за последний год с небольшим от нас ушли четыре няни.

Как вы понимаете, это негативно отразилось и на детях, и на нашей с мужем профессиональной деятельности.

Поэтому мы не скрываем своих трудностей и предлагаем щедрое вознаграждение, надеясь заинтересовать человека, который готов остаться в нашей семье на длительный срок, по меньшей мере на год.

Если это неприемлемо либо вас беспокоит история дома, пожалуйста, сообщите об этом сейчас, поскольку мы не хотим вновь расстраивать детей. Учитывая вышеупомянутое, базовая зарплата будет выплачиваться ежемесячно, а крупный бонус – по истечении годичного срока.

Если вы готовы приехать на собеседование, несмотря на вышесказанное, то, пожалуйста, дайте знать, когда вам удобно на следующей неделе.

С наилучшими пожеланиями и надеждой на скорую встречу,

Сандра Элинкорт.

Я закрыла письмо и долго сидела, уставившись на экран. Затем встала, мысленно испустила победный клич и ликующе вознесла руки над головой. Ура! Получилось!

Тут бы мне и заподозрить неладное: слишком уж хорошо все складывалось.

Я преодолела первые трудности, мистер Рэксем. Теперь передо мной стояла задача посложнее: пройти собеседование.

Почти через неделю после получения письма от Сандры Элинкорт я сидела в поезде, вживаясь в роль идеальной няни Роуэн. Моя непокорная шевелюра была расчесана до блеска и стянута в аккуратный хвост, ногти отполированы, а макияж сведен к минимуму. Я надела свой лучший наряд, который придавал мне вид готовой на компромисс, ответственной, жизнерадостной, трудолюбивой, профессиональной и не слишком высокомерной няни, которая может при необходимости встать на колени и убрать за ребенком, – строгая твидовая юбка, опрятная белая блузка и кашемировая кофта. Словом, не элитная няня из Норланд-колледжа[2 - Норланд-колледж – известное учебное заведение Англии, занимающееся подготовкой нянь, в том числе для королевской семьи.], но серьезный шаг в этом направлении.

Меня трясло от волнения. Я никогда в жизни не делала ничего подобного. То есть ухаживать за детьми я, разумеется, умела. Ведь я занималась этим почти десять лет, хотя больше в детских садах, а не в семьях.

Дело в другом. Я не привыкла рисковать. Сколько себя помню, всегда опасалась потерпеть неудачу. Я безумно желала этой поездки и в то же время смертельно боялась того, что она принесет.

Как назло, поезд опаздывал, и дорога до Эдинбурга заняла не четыре с половиной часа, согласно расписанию, а почти шесть. Когда я выбралась из поезда на вокзале Уэверли, с трудом волоча затекшие ноги, выяснилось, что я безнадежно опоздала на следующий. К счастью, в Карнбридж шел еще один поезд, в ожидании которого я отправила миссис Элинкорт сообщение с многословными извинениями и предупреждением о задержке.

Наконец он прибыл – старенький и невзрачный, совсем непохожий на просторный современный «Интерсити», доставивший меня в Эдинбург.

Я устроилась у окна. Поезд мчал меня на север, расстилавшиеся за стеклом зеленые поля сменились дымчато-голубыми и лиловыми вересковыми пустошами, за которыми поднимались покатые вершины гор, и с каждой станцией картина становилась все более темной и торжественной. Это было так красиво, что я забыла о своем раздражении.

Вид величественных холмов вдали настроил меня на философский лад. Мандраж прошел, я расслабилась, и… не знаю, как вам объяснить, мистер Рэксем… у меня словно появилась надежда. Надежда, что моя жизнь изменится.

Мы проезжали станции со смутно знакомыми названиями: Перт, Питлохри, Авимор, а небо за окном становилось все темнее. Наконец я услышала: «Следующая остановка – Карнбридж», поезд замедлил ход и остановился. Я вышла на платформу, сама не своя от волнения. Что дальше?

Миссис Элинкорт написала, что меня кто-нибудь встретит. Что это значит? Такси? Человек с табличкой, на которой написано мое имя?

Пройдя вслед за группкой путешественников к выходу, я в нерешительности топталась на месте. Немногочисленные пассажиры поспешили к автомобилям встречающих друзей и родных, а я стояла с тяжелым чемоданом у ног, мрачно рассматривая пустеющий перрон. Сумерки переросли в темноту, и мой оптимизм начал испаряться. Что, если миссис Элинкорт не получила мое сообщение? Она не ответила. Возможно, вызванное заранее такси не дождалось, и они решили, что я не приеду.

Меня вновь охватила тревога.

Было начало июня, но после лондонской летней духоты вечерний воздух оказался неожиданно прохладным. Со стороны гор налетали порывы холодного ветра, и я, поежившись, теснее запахнула тонкое пальто.

Страшно хотелось курить, однако я знала по опыту, что появляться на собеседовании, благоухая сигаретным дымом, – не лучшее начало. Я посмотрела на телефон. Поезд пришел вовремя – то есть точно в то время, которое я указала в сообщении миссис Элинкорт. Я подумала, что надо выждать пять минут вежливости и позвонить ей. Время истекло, однако я решила подождать еще немножко. Не хотелось производить плохое впечатление и надоедать людям: мало ли, вдруг застряли в пробке.

Прошло еще пять минут. Я начала рыться в сумке, чтобы достать распечатанное письмо, и вдруг заметила идущего в моем направлении мужчину с руками в карманах. Он подошел ближе, и наши взгляды встретились. Волнение не помешало мне заметить, что молодой человек высок, строен и чрезвычайно симпатичен, несмотря на трехдневную небритость и спутанные темные волосы.

Поравнявшись со мной, незнакомец вытащил руки из карманов, и я заметила, что они испачканы, как будто он возился с землей или машинным маслом и вымыл их второпях. На нем был рабочий комбинезон, и я подумала, что это какой-нибудь стрелочник, однако мужчина неожиданно ко мне обратился: