Бог ли каждый Творец?

В Рутре словно замкнули пущенные в направлении друг друга два электрических потока, сперва все застопорилось, потом стало нарастать напряжение и… искра, взрыв: это был тот самый Иисус, из того мира. Только здесь…. Рутра запутался. Он не мог понять, какую роль выполнял он в этом мире. Звали его так же, вели на казнь… Но тогда кто же этот Иисус, с которым он пришел сюда?

– Все назад! – грозно скомандовал декан и пнул сына Марии.

Тот все тянулся к арестанту, вопил:

– Брат, прости, мой путь прошел ты.

– Назад! – снова крикнул стражник, после дал команду своим легионерам. – Поднять машиахов, продолжить путь.

Рутра теперь был ошарашен другой откровенностью, другой сценой, другой реальностью: они все были судимы по одинаковому обвинению. Они все были спасителями – машиахами. Словно темень сошла и первые лучи осветили пространство, – а как же иначе, ведь это в интерпретации христианской доктрины спаситель ассоциируется с понятиями спасения души. А в то время у иудеев Машиах олицетворялся с правителем, который изгонит захватчиков. Соответственно, как остались религиозные ценности, мораль, духовность, так и осталось понимание Машиаха и сейчас, хотя Израиль существует как независимое государство, но храмовая гора, по закону иудеев, находится в чужом владении. И в этой атмосфере культурных ценностей в те времена сложилась тотальная мораль шахидизма; все мятежники, зная, что все равно будут судимы и, вероятно, казнены (римляне жестоко подавляли такие деяния, хотя были равнодушны даже к тяжким гражданским преступлениям), нарекали себя машиахами. Логика была проста: ведь все равно смерть, а так – память народа и почтение. Этот титул настолько был желанным и почитаемым, насколько была сильна власть религии. А она усиливалась и поддерживалась в народе на уровне трепетного фанатизма для сохранения этого же народа. Сам диктат веры и идолизация Яхве были необходимым атрибутом сохранения народа как национальной идентичности, иначе он давно бы растворился еще в Египте. Понял это, именно объединение фанатичной верой в одного Бога, еще Авраам. Ведь чем больше богов, тем больше вариантов сепаратизма, – каждая группа, какая-либо общность граждан, могла объявить себя «отдельной республикой» и при этом иметь все атрибуты, главным из которых был бог, – все остальное ведь можно было сделать, например, те же самые атрибуты власти – гимн, герб, флаг… деньги. А если манию машиахизма перевести в современные процессы, то он будет более идентичен культу шахида в исламе. Слово «шахид» происходит от арабского «шахада», а «шахада» означает «свидетельство». Не просто какое-либо свидетельство, хотя и в этом контексте может приниматься, а свидетельство о вере в Единого Бога Аллаха и посланническую миссию пророка Мухаммеда. А если Аллах и Мухаммед перевести на христианский лад, получится – Бог и Христос. Ведь Иисус, Иса на их манер, ими почитается как величайший пророк. А еще «шахада» может также означать мученическую смерть за веру. Вот так, все сходится, единство и борьба противоположностей.

Глава 3. NGC 1161

Говорят, человек ко всему привыкает. Возможно, да. И все же, смотря какой смысл вкладывать в выражение «ко всему». Рутра почти смирился с жизнью в этом мире, возможно, потому что в душе верил в невозможность невозврата в свой мир. Если только не случилось невероятное. Забыть-то его не могли. И сбой в системе, если и был, то его должны были когда-нибудь устранить. Хотя это тоже не лучший вариант был, но все же… клоны… свои клоны, клоны своего тела. Рутра отогнал эти нехорошие мысли. Он постарался думать о позитивном. И вот, когда конституция его психики привыкла к жизни тела обычного человека, неожиданно он был ошарашен. Усилилось возбуждение из-за произошедшего момента. Момента для той же самой нервной системы. Она была в состоянии пика эмоционального возбуждения. Хотя ничего особенного, в привычном уже для него состоянии, не произошло бы. Ничего особенного для психики.

Рутра сделал глубокий вдох, выдох; нервная система после перенапряжения приходила в состояние покоя и, возможно, даже эйфории, несмотря на все ужасы происходящего вокруг, в мозге появился голос… Да-да, возможно, тот самый голос, который кем-то описан, передан из уст в уста по преданиям, – голос с небес. Если это вообще имело место, давайте останемся реалистами, возможно, это некая степень фантазии, воображения, самовнушения и галлюцинации. Так вот, Рутра, в отличие от тех людей, знал точно, кто говорит и откуда. Это был голос Рангита из мира в Солнечной системе, галактики Млечный Путь. Хотя и тут был такой же идентичный мир.

– Я вас приветствую. И я знаю, что вы думаете. То есть предугадал то, что вы еще не подумали.

– Думаю, подумал… Что с тобой, Рангит? И что происходит? Где я?

– Все нормально. Я о возможном требовании вами отчета – почему молчал, что случилось?

– Я уже сказал. И что вдруг ты стал так осторожен? Чувствуешь вину?

– Да нет. Вины моей нет. А говорю о предположении, я-то был на связи постоянно. Вернее, мы вас не теряли. Это я с экспертами из лаборатории перестроил манеру диалога. Сейчас поправлю. Хотя нет, мне пока так удобно мыслить. Буду на вы.

– Как это – был на связи?

– Так, я вас слышал, вы нет, сбой в этом был. Мы решаем. Возможно, из-за ошибки в мирах. Вы сейчас в одном не очень-то далеком мире. На самом деле, хотя он и отличается, не очень далек, совсем рядом по космическим мерка. Где-то в левом крыле нашего войда. Вернее, он и для них свой. Если точнее – в поперечнике местного войда, между скоплениями Девы и Рыб в цепочке галактик, а если еще точнее – в яркой NGC 1161.

– Давай выводи меня отсюда.

– Хотя признайтесь, что-то сделало так, чтобы вы оказались в этом мире. В мире, где обнаружили сбой системы.

– Что-то? Ты стал верить в Бога?

– А как же, с вами не поверишь. «С вами» в данном случае я употребляю как обозначение всех в эксперименте.

– Я не пойму, гложет меня подозрение, в мое отсутствие на стены иконы стали вешать?

– К вашему сведению – иконы не принято вешать, их ставят.

– Ой-ой, что произошло, Рангит!?

– Рука судьбы или проведения. Вот такая ситуация, я имею в виду случайность из миллиарда возможных версий и привела наш вид к тому, что мы здесь. Надеюсь, вы поняли.

– Нет, тебя трудно понять, но… если ты имеешь в виду случайные мутации и эволюцию, то весь процесс жизни – случайная мутация. Проще сказать, те, кто более идентичны к миру, в котором находятся, – те и доминирует в этом мире. Возможно, в этой части вселенной действуют какие-то космические силы чуть интенсивнее, например, тут недалеко есть пульсар. Его излучение больше влияет на их солнце, а на наш мир – почти никак. Вот он и повлиял на этот мир, а заодно и на мое перенаправление к нему.

– Странно, если он не влияет на наш мир, то как тогда вы оказались тут? Это нужно еще проверить. Возможно, есть влияние, которое мы не определили еще. На эти квантово-запутанные частицы каким-то образом повлиял именно этот пульсар.

– Ладно, это потом. Что по программе? Возвращай меня домой.

– Извините, не могу. Вы отправляетесь в тот мир, где происходит сцена распятия. Тем более вы теперь знаете о множестве разных проповедников.

– Так и там они были, только все разные.

– Ничего разного не было. Неважно, как они выглядят, – важно, что они говорят.

– Логично.

***

Так же, как мы, привычно переключая каналы телевизора, оказываемся наблюдателями новой сцены, – так же быстро Рутра стал участником события в «новом» мире. Он беседовал с пожилым мужчиной, который заметно отличался ото всех… своим поведением. Вместо лицезрения сцены казни он смотрел на небо. Уже смеркалось, появились первые звезды. Рутра тоже всмотрелся в небо, пытаясь понять интерес собеседника. Заметив это, мужчина отвлекся от своего наблюдения и продолжил разговор:

– Рабби, не суди строго, – произнес он скрипучим голосом, который необычен был для сопрано, присущего представителям Хасмонейского рода.

«Если это так, он может быть интересным собеседником», – заключил Рутра…

А я, Рангит, снова должен дать вам маленькую справку, раз он с ним решил побеседовать. Это не входило в программу, но все же маленькая справка необходима. Хотя… наверное, все же я создам отдельный протокол расследования.

Глава 4. Краткая история некраткой

(Примечание Рангита: информационная вставка для пояснения социально-политического состояния общества в Палестине в наблюдаемый период эксперимента.)

Хасмонеи: коллективное имя лидеров восстания, начавшегося в 167 году до нашей эры против Селевкидской Сирии. К Хасмонеям принадлежал род Маккавеев. Они (Маккавеи) правили Иудеей в 140–37 годы до нашей эры. Маккавеи хотя и относились в подавляющем большинстве к священническому роду, являлись вождями народа с начала восстания против Селевкии – сирийских греков. А дело было так… Нет, я сделаю еще более глубокий экскурс в даль веков, чтобы лучше понять социально-политическую конъюнктуру в регионе и непосредственно в Иудее, а также морально-духовный настрой населения. Для этого нужно привести небольшой анализ-справку из предшествующей истории.

В X веке до нашей эры после распада Израильского царства возникает Иудея, Южное царство со столицей в Иерусалиме, и Северное царство – Израиль со столицей в Самарии. Северное царство просуществовало более 200 лет и было уничтожено Ассирией в 721 году до нашей эры. Южное царство просуществовало чуть более 300 лет и было уничтожено Вавилоном в 586 году до нашей эры. Между делом они успели повоевать между собой: в 730-е годы до нашей эры. Северное царство напало на Южное. Примечательно, что власти Северного царства обратились за помощью к сирийцам, а Южного к ассирийцам. Итог нагляден. Хотя, как говорится, неисповедимы пути Господни: в процессе распада и захвата царства появилось такое явление, как Вавилонское пленение, которое послужило основой распространения монотеизма. Этот процесс рассеяния привел к появлению крупной еврейской диаспоры и стал катализатором подготовки языческого мира к христианству.

Вавилон разрушили персы, а персов покорил Македонский. После Палестина оказывалась поочередно в подчинении сначала Египта, а затем сирийских греков – Селевкидов. Под влиянием эллинистического мира в элите Иудеи становится модным усваивать греческие нравы и обычаи. Особенно среди знати эллинизм становится мейнстримом. Одновременно в других социальных слоях, больше в ортодоксальных, хотя подобное охватывает и элиту, происходящее вызывает националистические возмущения. В Палестине распространяется древнегреческий язык. В этот период происходят такие важные процессы: среди евреев распространяются три философских и религиозных течения. Самое популярное: строгое, догматическое учение фарисеев. В его основе было духовное наследие Моисеева законодательства, которое они старались приспособить к новым условиям жизни. При этом ревностно старались оградить чистоту еврейского вероучения и ритуала от языческого и в особенности эллинского влияния. Они пользовались большим расположением народа. Больше почитали устное толкование религиозных догм. Почти радикальны к ним были саддукеи, представители священнических и аристократических классов. Боясь самостоятельных толкований закона, требовали безапелляционного его исполнения, согласно писанному тексту. Третье учение, скорее всего, дало основы для монашества, потому как в его основе было стремление в удалении от мирской суеты, в искании спасения в простой суровой жизни. Представителями этого религиозно-философского учения являлись ессеи. Кстати, родоначальники христианского аскетизма.

По факту, получается, исход евреев из Египта был не каким-то исключительным явлением. Само по себе несоглашательство, поиск лучшего места под солнцем и бунтарский дух вели иудеев лучше любого Мессии. Таким образом, за три столетия до нашей эры иудейская диаспора рассеялась по всем странам Востока и Запада в регионах вокруг Палестины. В этот период появились обширные иудейские колонии в Месопотамии, Персии, Бактрии, Армении, Египте и Риме, а также во множестве приморских городов западного Средиземноморья. Подобные «миграции» были присущи, конечно, не только иудейскому этносу, но, в отличие от других, более «стационарных», они «растворялись» среди народов, в коих проживали 3–4 поколения кряду. В этом и секрет, вернее, прагматическая необходимость сохранения родной автохтонной религии – иудей тот, кто исповедует иудаизм.

В 167 году до нашей эры царь Селевкидской Сирии Антиох IV Эпифан запретил под угрозой смертной казни исполнение законов Торы, в частности, совершение обрезания и соблюдение субботы. Иерусалимский храм был осквернен и превращен в святилище Зевса Олимпийского. Религиозные гонения вызвали вооруженное сопротивление со стороны еврейского населения. Особо примечательно, что Рим оказывал евреям помощь в борьбе с империей Селевкидов. Там все очень запутанно. Хотя… где у вас, у людей, не запутанно, – «копни» в любую часть исторической хронологии и засосет в такое болото, уж извините. Так вот, что касается нашего случая: Рим помогал, помогал, но, увы, для иудеев, хотя, может быть, и ура, – в 63 году до нашей эры Помпей Великий захватил Иудейское царство и Сирию. Хотя не совсем захватил… Сирию уж точно. С ним как бы обмен совершил царь Великой Армении. Да-да. Было такое государство. Вернее, даже империя. И даже не обмен, а уступка, что ли, но… об этом потом, не столь важно. Весь этот исторический экскурс, чтобы понять социально-экономическую и духовно-политическую «погоду» по региону. Так вот, Помпей сам возиться со столь сложным краем не захотел и назначил управляющего из самих иудеев – Гиркана II. Вскоре соседи очухались, и в 40 году до нашей эры парфяне завоевали Иудею. И тут они делают тот же ход, что и римляне, – назначают первосвященником Антигона II из династии Хасмонеев, однако и Гиркан II тоже был из Хасмонеев. Так этого мало, по маме они и вовсе братья. Гиркан был старшим сыном Александра Яная, царя и первосвященника, и Александры Саломеи. Гиркану было 10 лет, когда его мать вышла замуж за Александра. После смерти Яная в 76 году до нашей эры Саломея стала царицей Иудеи и назначила своего сына от первого брака, Гиркана, первосвященником. Кроме материального наследства отчима, ему достались и многочисленные конфликты с фарисеями (а это была народная партия, не забывайте), которые потом все же стали его поддерживать. А вот их соперники саддукеи (знать и аристократия) – Аристобула, младшего брата Гиркана. Так вот, эти братья устроили между собой бойню, ну как и положено по классике жанра. В итоге Гиркану дали жару, а тот к римлянам с дарами, да те уже знали про данайцев (Пояснение Рангита: данайцы – в древнегреческой мифологии древнее название греков. Имеется в виду ставшее крылатым выражение из «Энеиды» Вергилия «бойтесь данайцев, дары приносящих». Так якобы Лаокоон – жрец бога Аполлона в городе Трое – предостерегал троянцев против оставленного для них, по замыслу Одиссея, деревянного коня.) Им какие-то там побрякушки не нужны были, им территорию давай. Правда, сперва он обратился за помощью к набатеям. Очень примечательное, кстати, историческое событие, потому как эти набатеи были разнородными арабскими племенами. Столицей Набатейского царства была знаменитая и ныне Петра. Эти два брата, Аристобул и Гиркан, постоянно пытались склонить на свою сторону то римлян, то набатеев, предлагая им взятки. В итоге Помпей, не желая усиления Набатейского царства, хот и заключив с ними договор, захватил Иерусалим. Римляне более доверяли Гиркану, потому как Аристобул был самодоволен и заключал тайные союзы в угоду своей самостоятельности. Но и Гиркана судьба не миловала, хотя поначалу он был, как говорится, на белом коне, особенно с приходом к власти в Риме Юлия Цезаря. Важным фактором благосклонного отношения к нему со стороны Рима явилась помощь, оказанная Цезарем в египетском походе. И вот тут еще один важный фактор, послуживший в последующем особой причиной распространения христианства, так как поначалу она была религией исключительно иудеев, особенно иудеев вне исторической родины, как бы религия иудейской диаспоры. Так вот: Гиркан, пользуясь своим влиянием, укреплял положение евреев диаспоры, которые поддерживали постоянную и тесную связь с Иерусалимом. А римские власти не хотели терять благосклонного союзника, поэтому иудеям не только не запрещали их реформированное религиозное учение, запрещенное на родине, но и проявляли протекцию. Чиновникам Рима устраивали разногласия, в смысле трактовки учения, по установкам которых жил вассальный им народ. И более того: они сами корректировали процесс формирования нового закона. Ибо именно так, «закон», называли в Палестине религиозное учение. Беглых диссидентов из тех краев они не прочь были использовать для давления на власть в Иудее. В этом ключе уже вырисовывается другая картина диффузионного процесса распространения христианства по империи. А гонения на первых христиан по большей части были методом той самой корректировки, под свои политические и управленческие требования. И, кстати, демонизированы в большинстве в последующем христианскими политиканами. Ну дабы показать свой тяжкий путь становления. Хотя гонения были, не спорю, по части той же корректировки, что упоминал.

После убийства Цезаря (44 год до нашей эры) Антигон II, тоже из Хасмонеев, второй сын Аристобула II, вступил в союз с парфянами и с помощью них сместил Гиркана, стал царем в 40 году до нашей эры. Гиркан был лишен власти и… ну и времена, ну и нравы, – ему отрезали уши, чтобы он не мог, согласно Галахе, быть первосвященником, и отправили в Вавилонию.

У этого Гиркана был помощник, политический тяжеловес, – идумеянин Антипатр, сын которого, Ирод, сначала был губернатором Галилеи, а после с помощью Рима стал царем Иудеи. Это тот самый Ирод Великий. Этот Ирод, как вам уже должно быть известно, был не иудеем по происхождению. Дед его присягнул Хасмонеям, а он делал все, чтобы уничтожить эту династию и воздвигнуть свою – Иродиадов. Хотя и своих, почти всех, он извел и вошел в историю как «злой гений иудейской нации». Есть такой примечательный факт: политические очки перед Римом он набрал, разгромив повстанцев Иезекии, отца Иуды Галилеянина. Этих повстанцев называли не иначе как «галилейские разбойники». Так вот, двое сыновей этого Иуды Галилеянина, Яков и Симон, были казнены, распяты Тиберием Александром. Вроде бы обычная казнь того времени, но есть предположение, что старший сын этого Иуды Галилеянина стал прообразом Иисуса Христа. Видите, как все закручено. А произошло событие сие в 46 году нашей эры. Кстати, старший сын этого Иуды возглавлял боевую еврейскую бригаду, именуемую римлянами сикарии (на латыни «кинжальщики»). В Иудее они назывались по-другому, да и отношение к ним было у народа как к патриотам и партизанам, потому как целью сикариев было независимое от Рима еврейское государство. Никаких параллелей не наблюдаете? Вспомним еще и Варавву.

Как вы понимаете, большое влияние на события в Иудее, соответственно, на библейскую историю и, как следствие, на всю историю мира, оказали римляне, в частности Гней Помпей Великий. Я бы хотел о нем сказать пару слов. Начну с Третьей Митридатовой войны (74/73–63 годы до нашей эры). В конфликте участвовали Римская Республика и Понтийское царство. Царем Понтийского царства являлся Митридат VI Евпатор. Матерью этого Митридата была Лаодика VI, дочь Антиоха IV, того самого правителя государства Селевкидов, который хотел эллинизировать религию иудеев. Лаодика VI родилась в браке между ближайшими родственниками: братом и сестрой. Что, впрочем, являлось в те времена событием далеко не исключительным: ее сын женился на своей родной сестре, которую тоже звали Лаодика. Но примечательно не это. После очередной гражданской войны в Риме к Митридату прибыли на службу вольнонаемники, а по факту представители проигравшей стороны. С помощью них он организовал армию в 140 тысяч пехоты и 16 тысяц кавалерии, флот в 400 военных судов (правда, флот включал и большое количество пиратов). Еще для ясности картины нужно сделать пару мазков к общему пейзажу той самой социально-политической системы. Летом 73 года до нашей эры Лукулл, римский военачальник и политический деятель, уничтожил вышедшую в Эгейское море понтийскую эскадру, которой было поручено высадиться в Италии и разжечь там гражданскую войну (это говорит об уровне влияния и составе населения, а также работе разведки!!!), а его легаты очистили от неприятеля Вифинию. (Примечание эксперта: римская провинция, существовавшая на северо-западе Анатолии (Малой Азии). Географически, в западной части, впоследствии находился Византийский Константинополь, а ныне турецкий Стамбул). Вифиния, в отдельные периоды истории, входила как в римскую империю, так и в понтийское царство. Понтом называлась территория вдоль (в основном южная часть) побережья Черного моря, которое и называлось Понтом Эвксинским. Так вот, он был больше растянут на восток, по восточному побережью Черного моря, включая Керченский полуостров, а Вифиния занимала небольшую область на южном побережье, на севере Малой Азии, вблизи территории будущей Византии. Соседствовала с ними упомянутая мною Великая Армения. Эти государства важны для дальнейшего моего рассказа.

В военной компании Рима с Митридатом римские войска фактически воевали со своими подданными. Их контингент, в армии Митридата, составляли обученные и профессиональные военные. Так вот, как граждане Римской республики они могли получить прощение и быть реабилитированы, если искупили бы свою повинность доблестной битвой в рядах римской армии. Что в итоге и произошло, хотя и частично. Митридат бежал сначала в Армению (только не в ту, которая в истории известна как Великая, а в другую, которая именовалась Малая; первый раз он там спрятался еще юношей от своей матушки – убийцы своих детушек), а потом в Колхиду. Правителя малой Армении звали Антипатр (видимо, имя было почетное). Так вот, этот Антипатр почему-то впоследствии завещает свои владения этому Митридату (родственные связи, Антипатр был бездетным). Бежав в первый раз от матери в Армению, он через какое-то время почему-то безбоязненно возвращается в родную страну (видимо, тайная власть реально существовала, потому как после смерти его отца страной управляли его мать и дядюшка) и, приняв власть, официально пощадил свою матушку и дядю, который впоследствии все же был убит как заговорщик, а мама померла в тюрьме.

В 66 году до нашей эры народное собрание в Риме (обратите внимание, вот такие неброские акценты очень важны как для именно этой части повествования, так и всей истории в частности) приняло закон, по которому был отозван Лукулл с Востока, а командование в войне с Митридатом передано Гнею Помпею.

Помпей весной этого же года вторгся в Понтийское царство, сразил Митридата в бою в местечке, где сам после основал город Никополь, что в переводе значит – город победы. Митридат отступил, перезимовал в Диоскурах (Сухум), направился в Боспорское царство и… как вы думаете, что задумал? Обойдя Понт (по северной стороне), предпринял поход в Италию, пройдя через Фракию и Альпы. А что же Помпей? Помпей почему-то отказался его преследовать. Скорее всего, во всей кампании влекло его нечто другое. А целью войны с Митридатом было ослабление или вовсе лишение его власти в Малой Азии и Палестине, чего он и достиг. Хотя большая власть в Палестине была у царя Великой Армении. Но как? А вот так – через Селевкидскую Сирию, которую он захватил до этого. Вот туда и стремился Помпей. Палестина как центр влияния на иудейскую диаспору имела большое значение. Или… влиятельная верхушка иудейской диаспоры в Риме стремилась передать влияние на Палестину от эллинов к римлянам. Возникает вопрос – почему? Дело в том, что представление о Древней Греции, эллинском мире, что сложилось у нас под влиянием мифов, легенд, историй о философах, ученых и науке, о правлении обществом, существенно отличается от того, как эти самые древние эллины проявляли себя по отношению к покоренным народам. В частности, я (ну или Рутра, как вам удобно) уже упоминал о том, что они творили в Иудее. Одно только жертвоприношение свиньи на алтаре чего стоит. За обрезание карали смертью. И даже право первой ночи – не средневековое самодурство, а практика принуждения принять эллинскую веру и культуру, опробованная Селевкидами в Иудее. Кстати, по одной из версий, восстание Хасмонеев началось с подложного дара братьями своей сестры царю с целью проникновения во дворец и убийства оного. Видимо, иудеи уже прослышали историю о данайцах, а греки забыли, вот оно и шарахнуло бумерангом.

Так вот, там по цепочке событий следующая сцена (заодно я продолжу приводить пояснительные справки, дабы вы четче представляли общую сцену, в которой все взаимосвязано невидимыми нитями): сын армянского царя Тиграна Великого, тоже Тигран (Тигран-младший), подговоренный мамой, поднял восстание против своего отца и этим разрушил понтийско-армянский союз. Краткосрочным итогом стало вторжение Парфянской армии (ведомая этим Тиграном) в Армению, которая, подступив к Арташату, не смогла его взять. Вести одновременно войну против Парфии и Рима Тигран-старший не мог и в свете такого поведения жены отказал в покровительстве Митридату. В отличие от своего тестя, Тигран не рассматривал Римскую республику как своего главного противника. Он добился заключения мира с Римом. Таким образом удержал под своей властью ядро армянских земель и часть отвоеванных у парфян, но отдал множество завоеванных территорий, в том числе и Селевкидскую Сирию (этот пункт важен для причинно-следственных связей всей нашей истории). Описанный поступок стал причиной подговора Клеопатрой Понтийской, женой Тиграна II Великого, сына, того Тиграна-младшего, совершить тайный сговор с римлянами и пойти войной против отца, что привело в итоге к развалу всей Великой Армении. Этот факт нам интересен только общим примером для нашего повествования, потому как подобное деяние привело и к потере Иудеей своей государственности немногим более чем через сто лет, что привело к еще большему распространению иудейской диаспоры и, соответственно, новой религиозной доктрины. А уж это – к распространению христианства, в итоге к принятию его на высшем уровне в государстве, куда побежали иудеи, – в Армении. (Это связано с многовековым пребыванием иудеев в Армении, переселенных туда сперва царем Навуходоносором, а после и самим Тиграном Великим, соответственно, там уже были их родственники.) Покидать свои родные края для них не было новшеством, как и зарождаться на новом месте. Только на этот раз старейшины иудейской диаспоры поступили мудро – не стали «входить в чужой храм со своим уставом», а принесли нечто новое, что было близко по духу местному народу, – учение Христа (оно было близко к философии эллинов, которая была уже в обиходе у армян; кроме того, общины христиан уже были распространены в Армении, поначалу они не были гонимы). Впоследствии, как известно, Армения стала первым в мире христианским государством – приняло христианство на государственном уровне, что, в свою очередь, послужило причиной войны между востоком и западом. Представьте себе, подобное противостояние – не продукт современной политики. Жесточайшие войны Шапура II, шахиншаха Ирана, с Римом за Армению и Месопотамию явились центральным событием ближневосточной истории IV века и в итоге стали катализатором для обеих сторон: для Запада – началось спешное принятие новой объединяющей идеологии, христианства, а это уже, вернее, страх экспансии с помощью идеологии политического влияния в итоге подтолкнуло Восток к принятию своей идеологии, к адаптации той же основы, что и христианство, под свои правила, порядки, обычаи, – к обоснованию и принятию мусульманства. Вот такая цепь событий. Однако продолжим исследование периферийных событий, которые сложили общую историю в целом.