Иисус и Христос

– Да, – ответил Рутра и в тот же миг понял абсурдность такого ответа, ведь «бедуин» понял, раз упомянул героя романа.

– Миры практически идентичны.

– Оно так и есть, раз мы без проблем вселились в эти тела.

– Увы, не скажите. Бывают такие курьезы, – раввин покрылся стыдливым румянцем.

– Да ладно? Это уже интересно.

– Давайте по миссии. Признаюсь, я застреваю в мирах на годы – и никакого толку. Не могу точно выяснить. То моего персонажа убивают, то не могу вселиться в нужного персонажа… Знаете, что на этот раз произошло? Я, получив сигнал от вашего Рангита, много раз настойчиво просил вас вселить в нужного персонажа.

– О как, – Рутра усмехнулся, – а чего в нем такого? – задорно сказал он.

И внезапно стал серьезен: «Значит, внушил образ этого персонажа и всю обстановку мне и постановщику сцен наш Рангит. Ах вот оно что…» И тут же после этого подумал о сказанном, косвенном откровении этого ИскИна, о конфликте интересов между андроидами и людьми. «Значит, мы уже с этим сталкиваемся, только пока значения особого не придаем. А может, он, наш Рангит, хотел как лучше? Смотря как посмотреть, как воспринять, – размышлял Рутра, – на благих намерениях, как известно…»

– Вы себя не видели, – твердо сказал рабби, прервав его раздумья.

– И кто же я?

– Вы такой же рабби, как и я, правда, одежда на вас другая. Вы маскируетесь от тех же политиков.

– А че так?

– Долгая история. В общем, мы духовные лидеры повстанцев и в то же время духовные учителя народа. Раввин – это ведь учитель, так ведь и переводится.

– Так как же меня зовут?

– В процессе миссии мы, вернее, наше сознание будет вселяться в разных персонажей. Вы же знаете, я, то есть Рангит, может через глаза, зрение, как считать все, что есть в мозге, так и вселить сознание в этот мозг. Так что готовьтесь.

– Это мне понятно. Мы еще на Земле проделывали эти операции. Кто я тут?

– Жаль, что вы не можете на себя посмотреть. Хотя откуда вам знать, как он выглядел.

– Да кто же я? – требовательно спросил Рутра.

– Вы в данный момент в теле Иосифа Аримафейского – это уважаемый раввин, местный олигарх.

– Во как… в данный момент? – Рутра сделал акцент на этом. – Ну спасибо.

– Не благодарите, вы – главное действующее лицо. Вы и есть наставник Иисуса.

Рутра изумленно расширил глаза.

– Поверьте, в этом мире, вернее, в реальной евангельской истории очень много темных пятен, много чего совсем не так, как дошло до нас сквозь века.

– Спешу узнать.

– Я тоже. Поэтому буду благодарен, если мы обменяемся известными нам историями. Во-первых, сравним их, во-вторых, поймем, все ли идентично.

– Хорошо. Что тебе известно?

– Я же говорю, я принимаю за основу историю своего мира. Поэтому мне нужно знать вашу, чтобы равняться на нее.

– И что тебя интересует?

– Начнем с Марии. Что скажете о вашей?

Теперь Рутра сделал глубокий вздох, прошелся пару шагов молча, ответил:

– О Марии. Начну, возможно, издалека. Ее прадедушка был из Маккаве?ев. Слыл грозным. Силенушка была в нем неимоверная. Еще в юности его прозвали молотом, ибо мог двумя пальцами разломать орех. Кстати, «маккавей» с арамейского языка, на котором общалось тогда большинство, означает «молот», как бы имеется в виду молот на врагов. И из этого уже следует: когда-то кто-то в процессе освободительной борьбы или иной битвы дал группе такое название.

– Начало сходиться, – удовлетворенно сказал рабби, что заставило Рутру кинуть на него недовольный взгляд. – Я знаю эту тему, – продолжил раввин, – первоначально таким было прозвище одного Иуды Маккавея из династии Хасмонеев, возглавившего восстание против ига сирийских греков в 166–160 годах до нашей эры. Позднее стало применяться к остальным сыновьям Маттафии, иудейского священника из рода Иегоиарива… потом распространилось на всех вообще защитников и исповедников веры во время гонений Антиоха Епифана.

– О. Я вижу, ты знаком с темой.

– Как-то был в тех краях в то время.

– И что тебя туда привело?

– Та же тема. Мы хотели в одной из систем изменить процесс.

– Какой процесс? И что в итоге?

– История была такова: 90-летний Елеазар и семь братьев Маккавеев, мать их Соломония, погибшие в пытках за отказ есть свинину, которая, помимо запретности ее по закону Моисея…

– Подожди, подожди, – не дал договорить ему Рутра, – давай-ка подробней. Они ведь были в авангарде поднявших знамя освободительной борьбы. Зачем умирать из-за свиньи? Можно было и поесть ради борьбы. Ради победы. А так померли – и нет бойцов.

– Да ладно. А то мы не знаем, – саркастически высказался рабби, имея в виду под местоимением «мы» всех, кроме себя, в данном контексте – Рутру.

По крайней мере в такой манере часто строил свою речь привычный Рутре земной Рангит. Поэтому, поняв логическую концепцию его утверждения, Рутра среагировал безмолвно. Пройдя шагов пять, ответил на такой выпад:

– Ну, знаете не знаете, чего же спрашивать, раз так? А земная история была такова: династия Хасмонеев являлась предводителем иудейского восстания против Селевкидов… восстания, вызванного стремлением сирийских царей к насильственной эллинизации евреев. Так вот, эти Хасмонеи начали изначально партизанскую войну с войсками Антиоха Епифана. Нападали они из неприступных горных убежищ, дав общую клятву сражаться даже в субботу. Маккавейская династия Хасмонеев пришла к власти в результате религиозно-освободительного восстания иудеев против культурной политики Селевкидской державы. Важным результатом восстания под руководством Хасмонеев считается создание независимого иудейского государства с центром в Иерусалиме и восстановление храмового богослужения. В честь этого события был установлен восьмидневный праздник под названием Ханука, что значит «освящение».

– Я с историей немного знаком. Ты мне расскажи вашу роль, какую цель преследовали?

Рутру немного возмутил беспардонный переход на ты, даже если он сам такое предложил. «Хотя он сказал – вашу роль, кого же он имел в виду, меня одного или всю программу?»

– Какую роль? Я-то там не был. Это ты вроде внедрялся в мир, который находился в той эпохе. Так ведь?

Рангит не ответил прямо, спросил:

– Так это не личное наблюдение?

– Нет, конечно. Это официальная история, известная науке Земли.

– А-а. Ясно. И что говорит ваша история?

– Так, я тут подумал… Давай условимся: ты тоже поясняй, если что-то не сходится с вашей. Чтобы знать, где расхождения. И даже если все сходится – отметь.