Мама из другого мира

У входной двери лежал мой багаж. Первым делом я решила заглянуть в самую маленькую сумку. Хотя маленькой она была лишь в сравнении с чемоданами, а вообще, настоящая «женская сумочка», в которой сложно что-либо найти с первого раза, зато очень легко потерять. В этом я убедилась очень скоро.

Но при этом нашла главное – документы!

Плоская карточка размером с наш паспорт красиво перелилась какой-то голограммой. Видимо, местная защита от подделки. На одной стороне был женский портрет в цветном варианте, а на обороте – сами сведения о владелице. В первые секунды прочесть ничего не получалось – буквы, словно иностранные, прыгали перед глазами, и я уж, грешным делом, начала плохо думать об ангелах. Но всё же, присмотревшись более внимательно и сосредоточившись, смогла прочесть.

Итак, в этом мире я Эмилия фон Риштар. Магиня четвертого уровня. Не замужем, детей не имею. С возрастом ничего не понятно, так как местное летоисчисление мне пока незнакомо, но, взглянув в зеркало, навскидку дала себе лет этак двадцать восемь-тридцать по земным меркам.

Отражение в зеркале мне понравилось. Не красавица, но весьма ухоженная женщина. Брови аккуратные, ресницы длинные, ярко-выраженные скулы и симметричные губы. Волосы, стоило их расплести, достигали поясницы. Черные, прямые и шелковистые – настоящая красота. Тело… бегать по утрам для похудения мне не грозит. Интересно, а для леди это вообще пристойное увлечение?

Одета, опять же, с иголочки: под темной накидкой из тяжелой ткани я облачена в платье до пола с длинными рукавами насыщенного баклажанного оттенка. Ткань хорошая, чистая, слегка примятая после длительного путешествия. Воротник украшен мелкими белыми и фиолетовыми камнями, что делало платье не столько строгим, сколько элегантным. На ногах скрытые под юбкой мягкие черные туфли на низком каблуке – очень удобные.

Распаковку чемоданов отложила на потом. Полчаса скоро истекут, следовало привести себя в порядок. Ванная комната нашлась по соседству с моими покоями. Я чуть было не присвистнула от удивления, но вовремя себя одернула. Если тут все комнаты так обставлены, то дети живут очень и очень хорошо!

Оставив накидку в комнате и потратив несколько минут на умывание, я отправилась вниз.

На первом этаже меня ждала Лиена. Спокойная, как айсберг, и отстраненная. Понимает, что новая метла метет по-новому и все изменится. Знать бы ещё, в какую сторону. Что ж, поживем – увидим.

Комнату, которую именовали столовой, почти полностью занимали два длинных деревянных стола без скатертей с такими же лавками. У окна приткнулся небольшой круглый столик, украшенный белой тканью в качестве скатерти и маленькой вазочкой с цветами, на две персоны. Судя по всему, он предназначался исключительно для руководства приюта.

– Леди Риштар, когда вам будет угодно получить отчет?

– Ты ужинала, Лиена? – кажется, своим вопросом я сбила женщину с мысли о работе.

– Нет, не успела ещё.

– Тогда давай мы вместе поедим и заодно немного пообщаемся.

Я видела по глазам её растерянность, но держалась женщина при этом хорошо. Мне нужна информация, и как можно скорее, так что откладывать разговор из-за того, что служащим ужинать с руководством за одним столом не полагается, я не собиралась. Потерпит.

– Конечно, – женщина быстро покинула столовую, но отсутствовала недолго и вскоре вернулась с подносом еды. Кроме порции каши и куска хлеба для себя, она принесла набор для чаепития с чайником и плошку варенья.

Начинать разговор я не спешила, давая нам обеим спокойно поесть. Лиена нервничала и ерзала на стуле, но потом вроде успокоилась и быстро поужинала. У меня же на тарелке были свежие овощи и рассыпчатая крупа, формой крупинок напоминающая рис, с грибной подливой. Только вот рис белый, а масса в моей тарелке оранжевая. Ну а что, вполне вкусно.

Пока я доедала, женщина разлила по чашкам чай и пододвинула мне вазочку с вареньем.

– Лиена, расскажи мне, пожалуйста, об этом месте и его обитателях.

Женщина тут же выпрямилась, словно палку проглотила, отодвинула чашку с чаем и вывалила на меня столько информации, что впору хвататься за голову.

Глава 5. Попала так попала

Как я и думала, назначили меня управляющей детского дома. Женщина, что занимала этот пост до того, собрала манатки и растворилась в ночи, не забыв при этом прихватить годовой бюджет приюта. Естественно, провели расследование, но ни виновной, ни денег не нашли. Голос Лиены при рассказе об этом звучал особенно сухо. В общем, расследование было для отвода глаз, а по факту на детей-сирот всем по большому счету наплевать. Местный мэр, как я окрестила управляющего областью, от чужой проблемы отмахнулся. Мол, деньги получили? Получили! А то, что у вас их украли, уж извините, – только ваши заботы, вот и решайте их самостоятельно. Живите целый год как хотите.

Два месяца Лиена с мужем тянули этот приютский дом как могли. До моего появления. Сейчас же эта проблема, как и многие другие, в наличии оных я не сомневалась, ляжет на мои хрупкие плечи.

И стало вдруг ясно, почему женщина ела кашу, а мне подали что повкуснее. Я уж про себя решила, что она какой-то диеты придерживается, а тут, оказывается, есть нечего, вот и вся диета. Хочешь не хочешь, а похудеть придется. Всё просто.

Ладно, оставим лирику.

Сотрудников было всего четверо: Лиена, заправляющая всем, её муж Диего, выполняющий по дому тяжелую работу, Марьяна, следившая за младшими воспитанниками, и дед Ульх, что официально числился сторожем. Конечно, все понимали, чего стоит такой сторож – дед был в годах: ни зрения, ни силы, ни здоровья. Но никто не гнал его на улицу. Во-первых, он как мужчина имел среди подростков некий авторитет и мог приструнить особо расшалившихся или, хуже того, зарвавшихся, во-вторых, на его место никто другой идти не хотел. Да и, что ни говори, старика тут любили.

Все эти люди до сих пор не разбежались по двум причинам: добрые сердца, не позволяющие оставить сирот, и отсутствие мест, в которые можно было бы уйти. Марьяну из дома выгнал муж, голословно обвинив в измене и шустро заменив её другой женщиной. У Диего и Лиены сгорело всё хозяйство, и они в один миг превратились в нищих. Податься было некуда. Дедушку Ульха выставил на улицу собственный сын, сообщив, что ему нужно куда-то привести жену.

Воспитанников много. Сейчас в доме сорок три ребёнка и ещё десять в резерве, возрастом от двух лет до шестнадцати. В резерве – значит ребятам ещё не исполнилось семнадцать лет, а из детского дома они сбежали в поисках лучшей доли. И если вернутся, я обязана их принять. Официально жить в приютских домах дети имеют право ровно до совершеннолетия, а дальше вольны идти на все четыре стороны. Государство их никоим образом не обеспечивает и жилье не предоставляет. В общем, полнейший мрак. Всё гораздо хуже, чем в моём мире, хотя и там система далека от идеала.

У меня столько людей в подчинении никогда не было, а тут воспитанники. Они-то от меня зависят целиком и полностью. Я, конечно, общалась с приютскими ребятишками, но одно дело, когда ты к ним приходишь с подарками, немного повозишься и возвращаешься к своей жизни, оставляя все заботы и воспитание на профессионалов. И совсем другое – когда… А сейчас нужно взять бразды правления, не имея никакого опыта и знаний.

От вырисовывавшейся перспективы голова шла кругом, а волосы вставали дыбом.

– Ладно, с этим всё понятно. – Положение аховое, конечно, ничего не скажешь. – Что у нас с припасами?

Два месяца без содержания, сорок три ребёнка да четверо взрослых. Чем они питались? Неужели голодали?

– Их немного, но ещё месяц протянем. Есть крупа, мука и несколько банок разносолов. Девчонки, пока лето, бегают в лес за грибами и ягодами, мальчишки рыбачат. Да и деревенские понемногу помогают, кто овощей даст да зелени, кто молока да яиц.

– Кто занимается готовкой?

– Последние два дня я сама готовлю. До этого была повариха, но сбежала, – не сдержав эмоций, женщина едва слышно произнесла какое-то ругательство себе под нос, на что я лишь бровь приподняла в изумлении. Спрашивать не пришлось, Лиена пустилась в объяснения: – Прошлая управляющая ей хорошо платила – сама любила вкусно покушать, а заодно и дети были более-менее сыты. Я за те два месяца смогла заплатить ей из собственных сбережений, а на этот месяц денег не было. Сказала ей сразу, мол, так и так, платить тебе нечем, предупредила по-человечески, а она тут же вечером и уволилась. Я не додумалась сумки проверить, а потом как заглянула в холодильную яму, да и поняла, что курину эта змея стащила.

Тут уж я сама едва не выругалась.

Да, везет, конечно, им на порядочных женщин. Одна деньги утащила, другая мясо. И ведь ни одна из них не подумала, как будут жить почти полсотни детей.

Ни стыда, ни совести.

– Лиена, – секунду я размышляла, как же сделать всё в лучшем виде. – Знаю, что прошу о многом, но сейчас мне твоя помощь просто необходима. Во-первых, я хочу, чтобы ещё какое-то время ты продолжила готовить на всех, раз уж кухарка сбежала. Девчонок подключай, пусть помогают.

– Да что вы, конечно буду готовить. Я и сама прекрасно справлюсь, пусть девочки играют.

– Так не пойдёт. Устанешь быстро, а дел невпроворот. Как я понимаю, сейчас лето, соответственно, у них нет никакой учебы, и ребята свободны. Нечего отлынивать, есть хотят, значит, пусть работают.

– Простите, о каком обучении вы говорите?

Я прямо растерялась от такого вопроса и тут же сбилась с мысли. Та-а-а-к…

– О школьном образовании, – осторожно озвучила я, чувствуя какой-то подвох, собственно, там, где его и не ждала. Скрыть удивление женщине не удалось. – Я что-то не то сказала?

– Ну, у нас детей не учат. Возможно, в столице сейчас не так, но нам даже финансирование на учителей не выделяется. По закону сиротам позволяется посещать занятия местных школ, но далеко не каждый учитель согласен терпеть на своих уроках отказников.

– Думаю, дело не в том, что в столице что-то изменилось. Просто я очень далека от детей и мало что понимаю в ситуации с отказниками. – Я ведь действительно не знала реалий этого мира. – И чем же ваши воспитанники занимаются?

– Ну как… живут.

Ответ меня просто убил наповал. Это как так? Едят, спят – и так на протяжении семнадцати лет?

– А как складывается их жизнь после совершеннолетия?

– У всех по-разному. Парней приглашают различные гильдии, типа «Кошачья лапа», «Кровавый кинжал» – тут уж у кого какие таланты. Безголовые да отчаянные так и вовсе идут в «Черные церберы», да только там… – в этот момент женщина перевела взгляд на окно, – не живут долго. Девушки, у кого не получается попасть в ряды воров или убийц, идут в публичные дома. Мало кому удается выбиться в люди.