Санкт-Петербургский международный криминологический клуб: прошлое и настоящее

Материалы семинара опубликованы в журнале «Криминология: вчера, сегодня, завтра». 2008. № 1 (14).

18 июня 2007 года Международная конференция Санкт-Петербургского криминологического клуба «Семейная криминология: новые исследования, совершенствование законодательства». В прениях выступили: В. А. Бачинин (Санкт-Петербург, Россия), Э. В. Гондолф (Индиана, США), X. Кури (Фрайбург, ФРГ), С. Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия), Т. Н. Миронова (Санкт-Петербург, Россия), Б. Б. Тангиев (Санкт-Петербург, Россия), B. C. Харламов (Санкт-Петербург, Россия), А. В. Чураков (Санкт-Петербург, Россия), Д. А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия), М. Штраус (Нью-Гемпшир, США). Материалы семинара опубликованы в журнале «Криминология: вчера, сегодня, завтра». 2008. № 1 (14).

В. А. Бачинин (Санкт-Петербург, Россия). «Библия не является учебником по семейной криминологии, но она содержит много ценных идей, которые необходимы для развития этой криминологической отрасли. Два важных положения доминируют в библейском тексте: 1) суверенная воля всемогущего Бога; 2) свободная воля человека, которая иногда толкает его на преступления против близких людей. Бог показывает человеку страшные последствия его преступлений. Результатами моральных уроков являются методологические выводы. Библейское понимание природы преступлений привносит в семейную криминологию такое свойство, как фундаментальность».

Э. В. Гондолф (Индиана, США). «Социологический обзор семейного насилия в США охватывает взаимодействие трех социальных сил, реагирующих на данную проблему, и нескончаемую полемику, ведущуюся вокруг нее. Общественное движение женщин, подвергшихся семейному насилию, социологические исследования и психотерапевтическая практика активно дополняли друг друга в последние 30 лет. Они существенным образом повлияли не реформу уголовной юстиции, увеличение государственного финансирования, направленного на контроль данной проблемы, распространение социальных исследований оценки эффективности психотерапевтических программ. Одновременно концептуальные расхождения между тремя упомянутыми силами породили дискуссию о природе семейного насилия, роли психотерапевтических программ, проводимых с правонарушителями, и интенсивности вмешательства со стороны уголовной юстиции».

X. Кури (Фрайбург, ФРГ). «Семейное насилие – одна из наиболее обсуждаемых тем в Германии прошлого года. В ходе проведения исследования было установлено, что насилие в отношении женщин и детей является существенной проблемой. Мужчины становятся сегодня жертвами чаще, чем в прошлые годы. Суть принимаемых сегодня в Германии мер в связи с внутрисемейными преступлениями сводится, по образцу зарубежных стран, к удалению виновного с территории и принятию закона «О защите против насилия». В настоящее время повсеместно действует правило: «Тот, кто бьет, тот должен быть выселен!». План действий правительства ФРГ, направленный на противодействие насилию в семье, включает в себя следующие главные пункты: 1) сотрудничество между компетентными органами; 2) объединение в общую сеть всех организаций, предлагающих помощь; 3) привлечение специалистов и общественности к решению данной проблемы; 4) международное сотрудничество».

Т. Н. Миронова (Санкт-Петербург, Россия). «Теоретическую основу противодействия внутрисемейным преступным посягательствам составляет концепция криминологической коррекции семейных отношений (Д. А. Шестаков). Известным петербургским специалистом по семейной криминологии B. C. Харламовым выдвинут ряд предложений, направленных на оптимизацию деятельности милиции в данном направлении».

B. C. Харламов (Санкт-Петербург, Россия). «Сравнительный анализ основных нормативно-правовых актов, регламентирующих противодействие семейной преступности, показал, что российское законодательство значительно отстает от развития общества и происходящих в нем изменений. В связи с этим в сфере безопасности семьи предлагается совершенствование правотворчества на международном, федеральном и региональном уровнях».

А. В. Чураков (Санкт-Петербург, Россия). «На сегодняшний день среди республик бывшего СССР только Украиной, Киргизией и Грузией приняты специальные законы о противодействии семейному насилию. В остальных республиках данная сфера регламентирована лишь неспециализированными актами, что негативно влияет на эффективность противодействия семейной преступности».

Д. А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия). «Семейная криминология в России прошла три этапа. Первый этап, диалектический (70–80-е годы XX века), связан с осмыслением воспроизводства преступлений как результата действия социальных, в том числе относящихся к институту семьи, противоречий. Второй, феминистский (90-е годы XX века), – характеризуется распространением – при финансовой поддержке западных стран – на пространстве СНГ объяснения преступлений в семейно-бытовой сфере доминированием в обществе мужчин. Третий этап – интегративный (начиная с первого десятилетия третьего тысячелетия). На нем отмечается некоторый отход от феминистских тенденциозности и упрощений, освоение теоретического потенциала, накопленного на диалектическом этапе развития отрасли. Анализируется внедрение в законодательство СНГ исходящих из семейной криминологии предложений.

М. Штраус (Нью-Гемпшир, США). «В рамках международного исследования о насилии, совершаемом над партнёром, приняли участие 1363 студента из университетов Венгрии, Литвы, Румынии и России. В ходе проведённого исследования было установлено, что 28 % опрошенных за последние 12 месяцев применяли физическую силу по отношению к партнёру. Из этого числа 20 % наносили партнёру телесные повреждения. Женщины причиняли телесные повреждения несколько чаще прежнего, но реже, чем мужчины.

Результаты исследования свидетельствуют, что вопросы доминирования и преступное прошлое партнёра являются одними из факторов преступного насилия. Предлагается направить работу по профилактике данного вида насилия как на мужчин, так и на женщин, а также обратиться к преступной склонности каждого партнера и неравенству в отношениях, созданных господством как мужчин, так и женщин».

12 октября 2007 г. Теоретический семинар «Феномен предательства: криминологический аспект». Основной докладчик – Виктор Григорьевич Шарыгин (Санкт-Петербург, Россия).

В докладе было проанализировано социально-психологическое явление предательства как вида государственной преступности, а также опыт превентивной политики в отношении предательства в России XIX в. В данной плоскости дана криминологическая оценка идеолого-политической метаморфозы российской государственности в период крушения монархии и установления советской власти. Освещены криминологические проблемы, связанные с предательством в советский период, формирование в связи с этим составов мнимых преступлений. В контексте темы дана оценка коррупции.

В прениях приняли участие: В. А. Бачинин (Санкт-Петербург, Россия), Я. И. Гилинский (Санкт-Петербург, Россия), А. П. Данилов (Санкт-Петербург, Россия), И. И. Иванов (Санкт-Петербург, Россия), С. Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия), Н. С. Нижник (Санкт-Петербург, Россия), И. А. Носкова (Санкт-Петербург, Россия), Б. Б. Тангиев (Санкт-Петербург, Россия), Д. А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия), Т. В. Шипунова (Санкт-Петербург, Россия), А. В. Чураков (Санкт-Петербург, Россия) и др.

В. А. Бачинин (Санкт-Петербург, Россия). «Если государство и его правительство в своих главных предприятиях следуют заповедям Бога, то христианин с готовностью выполняет их требования. Если же государство демонстрирует позицию богоотступничества или тем более богоборчества, то христианин, хранящий верность Богу, не может следовать за таким правительством. Библия требует не участвовать в делах тьмы».

И. А. Носкова (Санкт-Петербург, Россия). «Метод Алена Даллеса: "Литература, театры, кино – все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых «творцов», которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу. Все это мы будем ловко и незаметно культивировать…" Специалистам в области криминологии массовой коммуникации, равно как политической криминологии необходимо разработать стратегию противодействия криминальной и криминогенной деятельности враждебных России спецслужб».

А. В. Чураков (Санкт-Петербург, Россия). «Следует освещать воздействие серьезных семейных неурядиц, супружеской измены на эмоциональную сферу несовершеннолетних и особенно малолетних, проживающих в подверженных им семьях, приводить данные зависимости между семейным неблагополучием в родительской семье и алкоголизацией, наркотизацией, прочими негативными девиациями подростка и ребенка».

А. П. Данилов (Санкт-Петербург, Россия). «Выражение и лоббирование интересов западных государств, часто выходящее за рамки закона, противоречит интересам России, снижает защищенность жизненно важных интересов общества и государства от внутренних и внешних угроз, то есть по существу является предательством по отношению к своей стране в целях получения собственной финансовой или иной выгоды».

Подводя итог заседанию, Д. А. Шестаков рассмотрел явление измены в плоскости ранее предложенного им криминологического определения преступления и трактовки криминологии в качестве науки о зле. В чем состоит зло измены и, стало быть, преступность наиболее вредоносных ее проявлений? Ответы на поставленный вопрос лежат в сферах как земного, материального, так и высокого, идеального. В низшей, материальной сфере, например в гражданско-правовых отношениях, опасность и вред измены состоят в ненадежности, способности подвести (случай невозвращения долга, т. е. измены принятым обязательствам). В высшей, идеальной сфере зло измены заключается в вероломстве, в отступлении от идеала.

Материалы семинара опубликованы в журнале «Криминология: вчера, сегодня, завтра». 2008. № 2 (15).

14 декабря 2007 г. Презентация учебника «Частная криминология», очередной том четырехтомного курса криминологии / Под редакцией Д. А. Шестакова.

В обсуждении приняли участие: Я. И. Гилинский (Санкт-Петербург, Россия), А. П. Данилов (Санкт-Петербург, Россия), С. У. Дикаев (Санкт-Петербург, Россия), П. А. Кабанов (Набережные Челны, Россия), О. Г. Каратаев (Санкт-Петербург, Россия), В. В. Колесников (Санкт-Петербург, Россия), С. Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия), Б. Б. Тангиев (Санкт-Петербург, Россия), Д. А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия).

Год 2008

29 февраля 2008 г. Теоретический семинар «Латентность преступности». Основной докладчик – доктор юридических наук, профессор, заведующий отделом латентной преступности Академии Генеральной прокуратуры РФ Сергей Михайлович Иншаков (Москва, Россия): «Латентная преступность как объект криминологического изучения».

Докладчик охарактеризовал изучение латентности преступности как перспективное направление криминологических исследований. Отделом латентной преступности НИИ Академии Генеральной прокуратуры РФ в течение семи лет проводится измерение скрытой составляющей криминального феномена. По результатам исследований количество незарегистрированных преступлений составляет не менее 23 млн. С учетом 3,58 млн зарегистрированных преступных деяний фактически в 2007 г. в России совершено более 26 млн преступлений. В течение всего периода изучения латентной преступности (с 2001 г.) фактическая преступность непрерывно росла на 3–5 % в год (в 2007 г. рост фактической преступности составил 5 %).

Эти исследования позволяют более объективно оценить реальные масштабы преступности, ее структуру, выявить тенденции ее развития. В новом ракурсе открываются перспективы взаимодействия общества и преступности, актуализируется проблема поиска альтернативных стратегий социального воздействия на это негативное явление.

Д. А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия) отметил значение работы, которую проводит Отдел латентной преступности НИИ Академии Генеральной прокуратуры РФ, возглавляемый в настоящее время известным криминологом С. М. Иншаковым. Деятельность отдела – прорыв в познании подлинных размеров преступности нашего общества. Профессор Иншаков, как известно, внес свою лепту и в развитие теории преступности, нетрадиционного подхода к пониманию этого феномена.

Имея в виду криминологическое понятие преступления, необходимо давать оценку масштабам неучтенности «некриминализированных преступлений». Теперь к таковым следует отнести, например, вмешательство в формирование органов власти суверенного государства; инсценировку преступлений, в частности, на почве межэтнической вражды, и др. Следуя семантическому понятию преступности, надо особо исследовать латентность причин преступлений (не путать с причинами латентности). Было бы хорошо, чтобы специалисты по латентности задумались над тем, почему в стране так часто происходят «несчастные случаи» с политически влиятельными людьми, кто раздувает «ксенофобию» в России, в чем причины совершаемых сегодня с применением армий и частных военных компаний преступлений против человечества и воинских преступлений.

К ранее разработанной иерархии уровней проявления преступности (см.: Шестаков Д. А. Криминология, 2-е изд. СПб., 2006) теперь следует добавить 5-й уровень, надгосударственный, на котором проявляется борьба за глобальный контроль над ресурсами, СМИ, властью в отдельных государствах. Необходим банк данных неучтенных преступлений всех уровней преступности. В качестве одного из критериев возможной латентности, полагает профессор, может выступать «критическое множество подозрений». Общество заинтересовано в научном мониторинге подозрительных случаев.

Известно, отметил президент клуба, что латентность преступности постоянно выступает в роли инструмента политических спекуляций. Одно замалчивается, другое раздувается. В нынешние времена, когда эпохальным злом стала глобально-американизированная преступность, замалчивается, например, геноцид в отношении сербов на Балканах.

И. А. Носкова (Санкт-Петербург, Россия) на основании проведенного ею исследования преступности средств массовой информации в Санкт-Петербурге отметила, что недоверие граждан суду, правоохранительной системе в целом обусловливает неучтенность (латентность) значительной части случаев уголовно наказуемой клеветы. По ее мнению, одним из наиболее латентных является преступление, предусмотренное ст. 242 УК РФ (Незаконное распространение порнографических материалов или предметов). Распространение порнографии достаточно часто встречается на веб-сайтах. Однако при изучении статистики ГУВД Санкт-Петербурга за 1997–2007 гг. зарегистрированы всего два преступления, совершенные с использованием сети Интернет. Всего же по ст. 242 УК РФ за указанный промежуток времени было зарегистрировано 398 преступлений. Можно себе представить, во сколько раз возросло бы количество учтенных преступлений, если бы правоохранительные органы надлежащим образом реагировали на порнографические материалы, размещенные в интернете, и по данным фактам возбуждали уголовные дела.

А. П. Данилов (Санкт-Петербург, Россия) посвятил свое выступление латентности политической преступности и, в частности, убийств по политическим мотивам, тяжело исследуемого по самым разнообразным причинам феномена. Латентность, определил он, – это своеобразное качество преступности любой из социальных подсистем. Латентность политической преступности – свойство политической сферы скрывать в своей среде по причинам политического, экономического, социального и иного характера политические преступления.

В развитие суждения Д. А. Шестакова в качестве метода выявления латентности политических убийств предлагается использовать способ подстановки определенных признаков выявления латентности под конкретный случай гибели. К таким признакам он относит: 1) опасность, которую представляло лицо для определенных политических сил или бизнес-элиты в связи с имевшейся у него негативной информацией об этих силах или отдельных их высокопоставленных представителях; 2) крупная помеха, которой представлялось лицо для определенных политических сил или бизнес-элиты в связи с продвижением по «служебной лестнице», например, занятием руководящих постов в правоохранительных или контрольно-надзорных органах; 3) внезапность смерти такого лица, особенно если она сопровождалась экстремальной ситуацией, например, автокатастрофа, взрыв, падение с высоты, самоубийство и т. д.; 4) негативные последствия гибели или смерти лица для военной, экономической, политической мощи страны, престижа России; 5) наличие в звене «лицо – гибель лица» фактов использования финансовой, организационной и иной зарубежной поддержки.

Ю. С. Апухтин (Санкт-Петербург, Россия) поставил вопрос о латентности преступной деятельности частных военных компаний (ЧВК) и на основании ее анализа за последние несколько лет пришел к выводу о том, что подавляющее большинство преступлений, совершаемых сотрудниками ЧВК, остается неучтенным.

Основным и зачастую единственным источником информации о преступной деятельности ЧВК являются средства массовой информации, сообщающие о самых вопиющих фактах. Реакция же государств-заказчиков услуг ЧВК, как правило, отсутствует или ограничивается заявлениями чиновников о том, что «инцидент будет исследован самым тщательным образом».

До настоящего времени привлечение ЧВК и их сотрудников к ответственности является исключением из общего правила. В связи с деятельностью ЧВК можно говорить о неучтенности: 1) преступной государственной политики (политика США в отношении Ирака, Афганистана, Сербии); 2) преступлений, не учтенных в силу нежелания чиновников/государства расценивать их как преступление (деятельность ЧВК в Ираке); 3) преступления, о которых не заявлено потерпевшими и свидетелями (например, преступления сексуального характера на Балканах); 4) скрытые преступления, известные только самим преступникам (например, при осуществлении разведывательной деятельности). В выступлении были подробно проанализированы причины и условия высокой латентности преступной деятельности ЧВК.

В дискуссии также приняли участие: М. М. Бабаев (Москва, Россия), Н. Б. Бараева (Санкт-Петербург, Россия), Я. И. Гилинский (Санкт-Петербург, Россия), Б. В. Волженкин (Санкт-Петербург, Россия), В. В. Колесников (Санкт-Петербург, Россия), С. Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия), Д. А. Корецкий (Ростов-на-Дону, Россия), А. В. Петровский (Краснодар, Россия), Б. Б. Тангиев (Санкт-Петербург, Россия) и др.

Материалы семинара опубликованы в журнале «Криминология: вчера, сегодня, завтра». 2009. № 1 (16).

13 марта 2008 г. Презентация книги «Дети в тюрьме» (по материалам эмпирического исследования в России и Англии). Книгу представила автор – профессор Мэри Маколи (Великобритания). На презентации выступили: Я. И. Гилинский (Санкт-Петербург, Россия), А. П. Данилов (Санкт-Петербург, Россия), А. В. Комарницкий (Санкт-Петербург, Россия), Н. И. Пишикина (Санкт-Петербург, Россия), Д. А. Шестаков (Санкт-Петербург, Россия).

26 сентября 2008 г. «Круглый стол» «Август 2008-го: события в Южной Осетии в свете новых отраслей криминологии и международного уголовного права». Со вступительным словом выступил Д. А. Шестаков, сделавший предварительный набросок квалификации совершенных в Северной Осетии преступлений руководством Грузии в соучастии с руководством США, Израиля, Украины, а также непосредственными исполнителями – нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой (ч. 1 ст. 360 УК РФ), убийство (п. «а», «б», «е», «ж», «к», «л» ст. 105 УК РФ), применение запрещенных средств и методов ведения войны (ч. 1 ст. 356 УК РФ), геноцид (ст. 357 УК РФ). Такая квалификация согласуется с положениями Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны от 12 августа 1949 г.; Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 г.; Конвенции о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов от 14 декабря 1973 г. Далее он поставил вопросы юрисдикции, которой подлежит вышеназванный круг преступников.

Криминологическую оценку трагедии, произошедшей в Южной Осетии, президент клуба дал с позиций нового, как он его определил, постлиберального статуса современной криминологии, при котором наука охватывает глобальные причины преступности, уделяя особое внимание преступной внешней политике государств и надгосударственных структур (транснациональных корпораций). Он обратил внимание на методику дезинформации пособничавших геноциду в Республике Южная Осетия западных СМИ, использующих при интерпретации ожидаемых политических событий заранее заготовленные искажающие действительность клише, которые затем заполняются препарированной информацией. Эта широко распространенная практика ставит под сомнение свободу слова в странах Запада.

За «круглым столом» также выступили: Ю. С. Апухтин (Санкт-Петербург, Россия), Е. В. Богданов (Минск, Беларусь), Я. И. Гилинский (Санкт-Петербург, Россия), Ю. В. Голик (Москва, Россия), А. П. Данилов (Санкт-Петербург, Россия), С. У. Дикаев (Санкт-Петербург, Россия), И. Н. Лопушанский (Санкт-Петербург, Россия), В. В. Колесников (Санкт-Петербург, Россия), С. Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия), И. А. Носкова (Санкт-Петербург, Россия), B. C. Овчинский (Москва, Россия). Кроме того, в адрес криминологического клуба поступили сообщения от известных специалистов в области криминологии и международного уголовного права, не имевших возможности лично участвовать в обсуждении трагических событий в Южной Осетии. Приводим краткое изложение как прозвучавших за «круглым столом» выступлений, так и поступивших затем сообщений.

В. С. Овчинский (Москва, Россия) обратил внимание на то, что реальность, сложившаяся после 11 сентября 2001 г. и 8 августа 2008 г., такова, что «ловушки» самообороны, самоопределения и миротворчества, содержащиеся в двусмысленностях документов ООН, можно использовать для обоснования ведения войны против суверенных государств, имея соответствующую военную силу и политическую волю, способную обеспечить эти превентивную самооборону, самоопределение дружественных государственных новообразований и миротворческие операции по принуждению к миру.

Для восстановления в Республике Южная Осетия законности и правопорядка необходимо уголовно-процессуальное закрепление преступлений, совершенных вооруженными силами Грузии против мирного населения Цхинвала. Но российский УПК позволяет проводить следственные действия только на территории России. УПК и УК не адаптированы ни для ситуации войны, ни для миротворческих операций за пределами Российской Федерации. Потребуется также тщательная проверка расходования финансовых средств на строительство нового газопровода в Южной Осетии и на обеспечение оборонительных мероприятий. Возможно, здесь потребуются и расследования выявленных нарушений.

Помимо проверки расходования прошлых финансовых вливаний из России возникает необходимость обеспечения безопасности новых. Ведь они предполагают многомиллиардные ассигнования на восстановление разрушенного Цхинвали, сел и поселков, дорог и других коммуникаций, на выплату зарплат и пособий.

Важнейшим элементом обеспечения законности и правопорядка в ходе восстановления мирной жизни в Южной Осетии и Абхазии должно стать недопущение насильственных и иных притеснений грузинского населения на территории этих государственных новообразований.

Я. И. Гилинский (Санкт-Петербург, Россия) заявил, что не усматривает принципиальных различий в уголовно-правовой оценке действий правительства Саакашвили в Южной Осетии и российского правительства в Чечне. А как с уголовно-правовой точки зрения оценить августовские действия российских властей и командования Вооруженных Сил, вторгшихся на территорию независимого суверенного государства Грузии, захвативших грузинские села, города Поти и Гори, расположенные в нескольких десятках километров от столицы Тбилиси? Эти действия как минимум выходили за рамки оказания помощи населению Цхинвала.

С. Ф. Милюков (Санкт-Петербург, Россия) недоумевал по поводу того, как находящаяся в затяжном системном кризисе Российская Армия (см.: Милюков СФ. Криминологические основы российского военно-уголовного права // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2005. № 2 (9). С. 13–20) столь молниеносно мобилизовала свои силы и без серьезных потерь в кратчайшие сроки решила в Южной Осетии поставленные задачи.

Августовские события в Южной Осетии напоминают «странную» войну в Ираке и не менее странное уничтожение башен-«близнецов» 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке. Как известно, плодами 11 сентября воспользовались прежде всего США, а также их союзники и сателлиты по НАТО. Настораживает крайне скудная информация о том, оказывали ли грузинские подразделения сопротивление при освобождении Цхинвала, велись ли встречные бои, включая танковые. Навевают сомнения и утверждения о том, что Цхинвал был полностью разрушен всего за несколько часов.

Нужны решительные меры, заключил С. Ф. Милюков, по очистке тыла на Кавказском театре прошедших и потенциальных военных действий, прежде всего в Северной и Южной Осетии, а также в Чечне, Ингушетии, Дагестане. В правовом плане требуется незамедлительное дополнение Общей и Особенной частей УК нормами, рассчитанными на применение их в военное время или боевой обстановке, которая, как показывает действительность, каждодневно возникает на территории России (конкретные предложения на этот счет см. в вышеуказанной публикации) (см.: Милюков С. Ф. 1) Нетрадиционные методы обращения с преступником // Современные проблемы и стратегия борьбы с преступностью. СПб., 2005. С. 573–589; 2) Насилие как средство осуществления уголовной политики // Российский криминологический взгляд. 2007. № 4. С. 107–116).