Искусство понимать ребенка. 7 шагов к хорошей жизни

Искусство понимать ребенка. 7 шагов к хорошей жизни
Галия Нигметжанова

Светлана Васильевна Кривцова

Жизненные навыки. Книги для родителей
Книга "Искусство понимать ребенка" поможет открыто, непредвзято увидеть свое чадо и тем самым разглядеть самое главное в той или иной конкретной ситуации. И так наконец понять, что можно делать и как поступить.

Немногие из нас сохранили память о детстве как о времени понимания, принятия, открытости. Чаще мы вспоминаем об опыте давления (со стороны родителей и учителей), отвергнутости (со стороны сверстников). И наш характер, отношение к людям и к себе, сама наша жизненная история вырастает из опытов этого детского непонимания. Поэтому особенно хорошо, когда рядом есть чуткий собеседник, которому можно рассказать о своих родительских переживаниях, страхах и сомнениях, которые мы сами запрещаем себе испытывать. И не спеша, доверительно обсудить их в кругу профессионалов и просто неравнодушных людей.

«Задача родителей в том, что, чтобы, общаясь с ребенком, оставаться лучшим собой, таким, за кого перед собой не стыдно. Этот самый главный родительский навык помогает в любой ситуации выбирать правильный тон и правильное действие. От этого зависит, в конце концов, будет ли ребенок хорошо воспитан, будет ли он счастлив».

Светлана Кривцова – экзистенциональный психотерапевт, кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии личности МГУ им. М. В. Ломоносова, научный руководитель проекта "Жизненные навыки: психологические занятия с детьми от 5 до 15 лет". Галия Нигметжанова – детский психолог, ведущий специалист Московского психологического центра поддержки семьи "Контакт".

Светлана Кривцова, Галия Нигметжанова

Искусство понимать ребенка. 7 шагов к хорошей жизни

© С. Кривцова, Г. Нигметжанова, 2018

© ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2018

* * *

О чем эта книга?

Моя дочь выросла. Теперь, когда я смотрю на нее – талантливую, ответственную, полную жизни, – я вновь испытываю те же чувства, что и в тот момент, когда увидела ее впервые: это настоящее чудо, что мы встретились, что она оказалась связана со мной, что мы мама и дочка.

Конечно, на пути к сегодняшнему положению вещей мы пережили немало бурь. Самыми тревожными были подростковые годы – с 11 до примерно 19 лет. Когда уже казалось, наше «противостояние» не кончится никогда, все вдруг успокоилось, устроилось. Сейчас я с нежностью и грустью вспоминаю эти сложные времена. Какими бы ни были пристрастия дочери, сложности ее характера, нам (и мне, и мужу) было интересно все, что ее влекло, в кого она была влюблена, с кем боролась, кого защищала. Нам было интересно обсуждать это с ней – с чем-то соглашаться, о чем-то спорить, сердиться, но в глубине души отмечать и глубокую совестливость, и внутреннюю готовность защищать справедливость, и готовность сопереживать слабым и обделенным. Хотя и эгоизма тоже хватало, куда без этого в период поисков себя! На поверхности часто был треш, внутри – как правило, чистые стремления.

Моей дочери всегда было нужно много свободы. Новорожденная, она изворачивалась и вытаскивала ручки из любых пеленок, поэтому мы перестали их пеленать, надели распашонку с рукавичками. И так во всем – шли за ней, только слегка подправляя.

Вчера я спросила ее, что – с уже взрослой дистанции – кажется ей самым важным в нашем родительском к ней отношении, что ей помогало расти? Ответила неожиданно: «Вы никогда не ставили мне гендерных рамок: в это девочки не играют, так девочки не одеваются. Помнишь, когда мне удалили аденоиды, ты подарила мне куклу Ариэль, а папа – большой черный пистолет, который стрелял пульками? Я очень любила куклу, но и пистолет тоже любила. Сейчас у меня нет внутренних запретов в связи с моим полом, мне нравится пробовать разное (она учится на кинооператора) без всяких комплексов». И добавила: «Еще вы принимали меня всерьез – то, что я говорила, все мои глупости, страстные увлечения. Я это очень теперь ценю. И конечно, то, что у вас всегда было для меня время, особенно у папы. И сейчас есть».

Признаюсь: идея книги все же не связана напрямую с моим материнским опытом. Все проходит, и родительство в какой-то момент превращается из фигуры в фон. Поводом написать книгу стала растерянность, то острое переживание, о котором каждый день рассказывают мне родители во время наших встреч и консультаций. Растерянность перед прекрасными книгами, парадоксальными теориями и авторитетными лекциями для родителей. Ведь в этих книгах (теориях, лекциях) убедительно обосновываются взаимоисключающие рекомендации по всем практически вопросам воспитания. Полезно раннее интеллектуальное развитие или нет? Отнимать от груди или кормить как можно дольше? Разрешать спать в общей постели с родителями или не делать этого? Выходить ли маме на работу после того, как она перестала кормить грудью, или лучше до трех лет быть неотлучно около сына или дочери? Уверенно применять «тайм-аут» или категорически нет? Как наверняка приучить к порядку и внутренней дисциплине? Общаться с ребенком разговорами или через правила и игры? Меньше «я-высказываний», больше действий или все должно сопровождаться рассказом о своих чувствах? И так далее, и так далее. Родителей сбивает с толку уверенный и цельный характер каждой из этих противоположных друг другу рекомендаций.

Дело, думаю, тут вот в чем. У авторов каждого психологического бестселлера есть глубокие основания для своей правоты, ведь прежде всего они сами – родители и только потом специалисты-психологи. Их идеи, рекомендации, взгляды – выстраданная правда, а идеи воспитания проверены на собственных детях. И в этом смысле каждый из них прав.

Кроме того, у каждого автора есть свой оппонент, может быть не всегда осознаваемый, – автор, с которым он полемизирует. Если знаешь, с кем идет спор, в какие годы написан тот или иной бестселлер, какой была тогда жизнь и представления о воспитании, лучше можешь понять мотивацию и, возможно, ошибки и ограничения автора книги. Так, например, Бенджамин Спок написал действительно прогрессивную книгу для родителей. Но его бестселлер «Ребенок и уход за ним» был прогрессивным в 1948 году.

Отличаются обстоятельства и времена, ситуации и дети – они не похожи друг на друга. И именно поэтому у читающих родителей не получается следовать одной книге. Или получается ненадолго. И чем сильнее они были очарованы новыми для них идеями, тем отчаяннее переживают разочарование, когда простой метод, красивая идея не срабатывают. И готовы вновь рискнуть и попробовать что-то другое, часто противоположное первому подходу. Так можно ли избежать эклектики, воспитывая своего ребенка? Оставаться последовательным родителем и не метаться от одной системы воспитания к другой? И в конце концов, что-то же должно оставаться неизменным.

«Воспитывайте так, как вас воспитывали родители, – вот и вся наука!» – советуют авторы педагогических бестселлеров. Конечно, если нам повезло и мы получили от родителей бесценный опыт для собственного материнства или отцовства, нам не помешают новые разнообразные подходы к воспитанию, как и новые реалии (например, гаджеты и отсутствие свободного времени). Но все же, согласитесь, большинству из нас хочется воспитывать своих детей иначе, чем когда-то воспитывали нас самих.

«Не читайте ничего», «слушайте себя» – советуют авторы других (и тоже правильных!) педагогических бестселлеров. Но и эта идея «оставаться собой» не очень работает, просто не получается быть неизменным и уверенным в себе.

Я думаю, что задача родителей в том, чтобы, общаясь с ребенком, оставаться лучшим собой, таким, за кого перед собой не стыдно. А это значит, в любой ситуации стараться свободно выражать эмоции и при этом не опускаться до крика, не срываться. Делать то, что нравится, что необходимо, и при этом не чувствовать вину от того, что не все потребности ребенка получилось удовлетворить. Не прятаться под маской строгой или, наоборот, все понимающей мамы, но и не попадаться на невольные детские провокации.

Так и родилась идея этой книги: рассказать об одной, но самой главной родительской компетенции, той, которая помогает в любой ситуации выбрать правильный тон и правильное действие. От которой зависит в конце концов, будет ли ребенок хорошо воспитан, будет ли он счастлив. Я пригласила Галию Нигметжанову, замечательного детского психолога, которую считаю своим единомышленником и человеком, виртуозно владеющим искусством видеть главное в том, что происходит между ребенком и его родителями. И мы начали работать.

Светлана Кривцова, экзистенциальный психотерапевт

Зачем читать эту книгу?

Младший сын родился, когда мне исполнилось 33 года. Это было подготовленное, осознанное событие, хотя решение далось мне непросто. Старшему исполнилось шесть, он наконец начал ходить каждый день в детский сад, и ему там даже нравилось. Жизнь потихоньку налаживалась. Появилось время «без ребенка», а с ним и возможность вспомнить себя, свои планы, интересы, рабочие проекты. Понадобилось мужество, чтобы именно в это время решиться пройти весь путь сначала – не высыпаться, тревожиться то об одном, то о другом, ежедневно выполнять рутинные дела по многу раз и, как казалось, добровольно перестать принадлежать себе.

Рождение второго ребенка стало настоящим счастьем, подлинным материнством. У меня было много спокойной радости общения с сыном, любознательности к его чертам, особенностям. Я переживала настоящую полноту своей жизни, и речи не было о том, что я теряю себя в рутине, не принадлежу себе. Трудно сказать, что было причиной, а что следствием. Был ли младший сын спокойнее, мягче, покладистее, чем старший, или он вел себя именно так потому, что жизнь рядом с ним, вместе с ним, была спокойной и уверенной? Во мне, уже «бывалой», опытной маме ослабла пружинка, подгонявшая меня под стандарт – быть идеальной мамой во всем, все успевать и все контролировать. Я больше не беспокоилась о том, чтобы вода для купания была строго определенной температуры. Покупала ползунки и чепчики не только известных (проверенных) марок и не меняла их по многу раз в день, так как не тревожилась больше о том, что сын испытывает какой-то дискомфорт. Словом, с рождением второго ребенка я перестала загонять себя в нечеловеческую усталость всеми этими требованиями к себе.

Мой первый ребенок был беспокойным: плохо ел, мало спал, плакал, плакал, плакал. А с ним плакала и я – от бессилия, от переживаний, что я, как мама, не могу успокоить сына. Я плакала и читала. Читала много книг о том, как растить детей, как понимать, в чем они нуждаются, как наладить грудное кормление, сон, режим. Об их психическом, умственном, эмоциональном развитии мне многое было известно, все-таки я профессионально занимаюсь психологией развития человека. Но я продолжала искать новое, читала статьи западных психологов, которые не были переведены на русский язык. Сейчас мне кажется, что эти умные, полезные, глубокие книги и статьи были силой, сжимающей мою пружинку «быть идеальной мамой» все сильнее и сильнее. И я старалась изо всех сил быть ею.

Сейчас, когда оба пути пройдены, дети выросли, я отчетливо понимаю, какой книги мне не встретилось в те трудные моменты материнства. Не было ничего, что рассказывало бы мне не о детях, не о закономерностях их развития, а о взрослых, которые растят детей. Не о родительских ролях, функциях материнских и отцовских, не о том, как завоевать и удержать свой авторитет, – не об этом. Я нуждалась в книге, которая говорила бы со мной обо мне. О том, что происходит со мной теперь, когда у меня есть ребенок. И, когда мне представилась возможность принять участие в книге для родителей, я поняла, что готова наконец рассказать именно об этом – о том, как хорошо жить вместе со своими детьми.

Наши отношения начинаются с самого первого дня их рождения. И эти отношения, как и все другие наши взаимодействия с людьми, сложны, многослойны и нелинейны. В них много нежности и недовольства одновременно, много жертвенного служения и желания сохранить (отстоять) себя; есть притяжение друг к другу и желание побыть друг без друга. Наши родительские чувства разнообразны и разнозаряжены. Они возникают неведомо откуда и не оставляют нам шанса продолжать ощущать полноту собственной жизни. А если оставляют, то вместе с чувством вины за то, что мы не идеальны.

Трудно чувствовать себя «плохими родителями». Ответственным за этот факт, к сожалению, может быть назначен и ребенок. Ведь это из-за него мы обижаемся, постоянно ощущаем недовольство собой, переживаем свою несостоятельность и чувствуем тревогу. Наступает момент, когда родителей подкарауливает мучительный вопрос: теперь так будет всегда? И вместо трепета, нежности и любви, которые, как нам кажется, мы обязаны чувствовать постоянно, мы думаем уже о том, как бы сбежать куда-нибудь или, допустим, переделать ребенка из нынешнего в другого, волшебно комфортного.

Хорошо, когда рядом есть чуткий собеседник, которому можно рассказать об этих чувствах, которые мы сами запрещаем себе испытывать. И не спеша, доверительно обсудить их. В тот момент, когда мы раздражены, обижены или просто устали, такой разговор помогает вновь открыто, непредвзято увидеть своего ребенка и тем самым разглядеть самое главное в той конкретной ситуации, которая беспокоит нас. И так наконец понять, что можно делать, как поступить. Надеюсь, для родителей наша книга станет именно таким чутким собеседником.

Галия Нигметжанова, детский психолог

Итак, мы начинаем

«Я очень волновалась, когда ждала ее, все время думала: как это будет, ведь я ни-Я когда не видела младенцев, никогда не держала их на руках! У меня нет младших братьев и сестер, маленьких детей нет ни у кого из родственников и подруг. И вот теперь я покупаю книги, каждый день захожу на родительские форумы, читаю комментарии других родителей о том, как все у них получается… И мне очень сложно. Признаюсь, я часто думаю о том, что у этого механизма должна быть какая-то кнопка. И я, кажется, ее нашла: моей дочери два года, я включаю iPad, чтобы она на время “выключилась”. А как иначе?»

Марина, 28 лет[1 - Здесь и далее из соображений конфиденциальности мы изменили имена и некоторые личные данные. Истории публикуются с согласия их героев.]

«Моему сыну почти три года, а он ни с кем не общается, ни с кем не дружит! Одни конфликты! Я вожу его в игровую группу, но и там он не играет с детьми, а только отбирает у них игрушки».

Инга, 23 года

«Я не умею с ним играть, мне не хватает времени на игры, но дело даже не в этом, я вообще не знаю, что с ним вместе делать. Конечно, есть няня, они хорошо общаются, но я замечаю, что сын стал отдаляться от меня. Ему пять лет, и он – все, что у меня есть в этой жизни, вы меня понимаете?»

Александра, 34 года

Перед нами признания хороших родителей. Хороших, потому что они ответственно относятся к своей роли и честно говорят о своей беспомощности. Согласитесь, нужно немало мужества для того, чтобы признать свою слабость. Но это – голоса мам. Папам труднее, они чаще занимают позицию: пока ребенок маленький, я не знаю, что с ним делать, и поэтому подожду, пока он подрастет, и тогда буду с ним «нормально разговаривать». Когда это случится? Лет в 7–8, ну хорошо, может быть, в шесть. Но пока искать контакта с ребенком и вступать с ним в диалог не вижу смысла.

Вовсе не надуманный, вполне реальный факт: ребенок, наш собственный, такой родной, во всем от нас зависимый, он – совсем другой, часто непонятный нам. Конечно, он не инопланетянин, он – человек, он ест, спит, устает, скучает, перевозбуждается, злится… Во многом мы прекрасно понимаем его, потому что мы тоже едим, спим, устаем, скучаем… В нем мы узнаем себя, а иногда видим темперамент своего партнера (мужа/жены) – узнаваемое всегда понятнее. Но вместе с тем каждый день мы встречаем в его поведении что-то незнакомое, неясное! У этого неизвестного, очевидно, есть своя логика. И нам она вот так «слету» не доступна. Что он делает сейчас? Почему его интересует именно это? Как я могу повлиять на его мотивацию?

В первой истории Марина пробует механический способ отношений. Она инженер, и ей хорошо известно, что у механизмов есть своя логика. Но с дочерью эта логика не работает. Найденный простой, казалось бы, способ – «кнопка», подсунуть девочке гаджет, – ей интуитивно кажется все-таки способом «на крайний случай». Ребенок полон эмоций, в этом проблема, которую Марина пытается решать, собирая информацию.

Александра, мама пятилетнего сына, отлично освоила бизнес-логику. Она придумывает и воплощает серьезные проекты, умеет достигать цели, уважает реальность, изучает психологию людей, иначе она не была бы так успешна. Но игра ее ребенка логике, направленной на практический результат, не подчиняется. В чем тогда смысл его игры? И почему ей, маме, так трудно присоединиться к непрагматической логике сына? Александра чувствует, что ее сын, его личность – тоже реальность, которая имеет собственную природу. Она привыкла уважать любую реальность, но не знает, как это делается. И рассказывает свою историю психологу, ожидая помощи.

Инге удается быть в эмоциональном контакте с сыном, но она перестает понимать его, когда дело касается агрессии. Почему он отбирает игрушки? Разве их у него мало? Не понимаю! А когда мы не понимаем своих детей, то и не можем к ним присоединиться, разделить с ними смысл.

Все без исключения родители рано или поздно сталкиваются с похожими переживаниями: «Не могу понять, чего ему не хватает, что я делаю не так?» Отсюда – недоверие к себе и как следствие чувство вины и сомнения в своих родительских возможностях.

Дети действительно другие. Несмотря на обилие научно-популярных книг о детстве и развитии мир детских смыслов, собственный внутренний мир маленького ребенка, то, что движет его интересом и поведением в каждую минуту жизни, – этот мир описывает скорее художественная литература о детстве.

Мы, авторы этой книги, – не детские писатели, а ученые и одновременно практики, психологи, которые выслушали многих родителей и детей и помогли им. Наша книга – далеко не совершенная попытка рассказать о феноменологии детства, новой науке о внутреннем мире ребенка. Трудно представить, что, когда все уже, кажется, изучено и описано, возникает новая наука. Но в данном случае это именно так. Потому что в основе феноменологии лежит особый метод познания. Он был открыт на рубеже XIX–XX веков, но только теперь становится полноправной и признанной методологией изучения детского мира. В науке все только начинается, но в обычной жизни мы очень часто естественным образом применяем феноменологический метод, когда понимаем ребенка, счастливы вместе с ним, смеемся, печалимся, играем, гуляем или моем посуду. В такие моменты мы как будто воспринимаем мир из его перспективы, видим его глазами. Такой открытый взгляд на мир обычно сопровождается удивлением – этим прекрасным чувством. Вот тогда мы и можем разделить и подхватить смыслы ребенка. Это и есть момент понимания.