Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8

Несмотря на частный успех дивизии генерала Барбовича, бой под Егорлыкской, в котором на протяжении 15 верст участвовало с обеих сторон около 30 тысяч всадников, окончился полным поражением конницы генерала Павлова. Около 20 донских и кубанских полков не приняли почти никакого участия в бою, оставаясь в лучшем случае пассивными зрителями, и вся тяжесть боя легла исключительно на дивизию генерала Барбовича. Только перед самым окончанием боя за флангом красной конницы появилась конная бригада генерала Агоева, чем в значительной степени была облегчена третья атака регулярной конницы.

С темнотой дивизия сосредоточилась в хуторах к западу от Егорлыкской. На рассвете 2-го, в связи с общей обстановкой на фронте, без всякого давления со стороны красных, она отошла через станицы Гуляй-Борисовка, Ново-Пашковская, Павловская на Челбасскую, куда пришла 7 марта.

Поражение конницы генерала Павлова, выход 1-й Конной и частей 10-й и 11-й красных армий за правый фланг и в глубокий тыл белых предрешали возможность дальнейшей обороны на рубежах Дона и Маныча и неминуемость отхода всего фронта на линию реки Кубани.

Несмотря на удачу под Егорлыкской, 1-я Конная армия только 8 марта смогла начать преследование армий Юга России. Ночью 8-го станица Челбасская была атакована красными. После короткой обороны гвардейский полк отошел на Звериную Гать, откуда дивизия, сведенная в двухполковую бригаду, отошла небольшими переходами на реку Бейсужек, где заняла 13-го оборону переправы у станицы Дедовской. Но уже 15-го, выравнивая фронт по отходившим восточнее донским и кубанским казакам, бригада отошла на станцию Медведовская. К этому времени красные успели занять станцию Усть-Лабинская и переправы через реки Лаба и Кубань. Ввиду нараставшей угрозы правому флангу белых армий, бригада была оттянута к Новороссийску. 19-го она стала в станице Крымской, в 20 верстах к северу от Новороссийска.

Вечером 1 марта, когда бой под Егорлыкской уже кончился, к полку пришло пополнение, приведенное ротмистром Раухом из станицы Ново-Николаевской. Потери в полку были настолько велики, что многие эскадроны были сведены воедино. Так кавалергарды и оба кирасирских эскадрона были сведены в один, под командой ротмистра Рауха. В течение января и февраля в несколько приемов из полкового околотка в Ново-Николаевской и из обоза 2-го разряда, стоявшего в станице Ясеньской, были отправлены больные, после перенесенного тифа, и раненые кавалергарды в Крым.

Пребывание обоза в станице Ясеньской едва не окончилось печально: в первую же ночь по прибытии в нее обоза кубанские казаки разоружили спящих кавалергардов, и только через несколько дней, после вмешательства штаба армии и кубанского правительства, оружие было возвращено.

20 марта вся бригада сосредоточилась в станице Крымской. Положение на фронте не только с каждым днем, но с каждым часом становилось все тревожнее. Главное командование, не сумевшее предусмотреть возможность отхода с рубежей Дона и Маныча, не принявшее своевременно никаких мер для эвакуации тылов армии, не озаботившееся наличием нужного тоннажа в портах Азовского и Черного морей, растерялось и не знало, на что решиться. Отходить ли вдоль Черноморского побережья, удерживать ли заранее обреченный Новороссийский плацдарм или перебросить армию в Крым? В самой армии, потерявшей веру в свое Главное командование, началось массовое дезертирство. Уходили одиночками и целыми группами к «зеленым», хозяйничавшим в горах.

Все дороги до самого Новороссийска были забиты отходящими частями, перемешавшимися воинскими обозами, обозами разных гражданских учреждений, беженцами, тысячами калмыков, покидавших целым народом вслед за армией свои юрты и станицы. По обочинам дорог лежали сотнями умирающие и мертвые люди, скошенные тифом, лошади и верблюды, павшие от бескормицы. Всюду сброшенные под откос горных дорог разбитые орудия, патронные ящики, повозки всех видов, часто груженные всяким скарбом.

Наконец последовало решение Главного командования об эвакуации в Крым.

С 21-го по 24-е бригада вела разведку и наблюдение за переправами через многочисленные русла Кубани, впадавшие в Кизилташский лиман. 25-го бригада была оттянута на станцию Тоннельная, откуда в связи с общим отходом отошла на Новороссийск.

Вечером, когда окончательно выяснилось, что штаб армии ничего не предусмотрел для погрузки бригады, генерал Барбович выслал от гвардейского полка эскадрон для приискания и занятия какого-нибудь парохода. После поисков удалось найти небольшой транспорт «Дооб», который и был занят эскадронами. Но утром 26-го к транспорту подошли остатки Кубанской армии[146 - Кубанская армия. Образована 31 декабря 1919 г. из Кубанских корпусов. 29 января 1920 г. в нее были влиты все войсковые части расформированной Кавказской армии. 9 апреля 1920 г. на Кавказском побережье сведена в корпус, отступивший к грузинской границе. Расформирована 1 мая 1920 г. Командующие: генерал-лейтенант И.Г. Шкуро, генерал-майор Морозов (с 9 апреля 1920 г.).], несколько тысяч с генералом Топорковым[147 - Топорков Сергей Михайлович, р. 25 сентября 1881 г. Из казаков ст. Акшинской Забайкальского казачьего войска. Произведен в офицеры за боевое отличие в 1904 г., выдержал офицерский экзамен. Полковник, командир Чеченского и Татарского конного полков. В Добровольческой армии летом – осенью 1918 г. командир 1-го Запорожского полка Кубанского казачьего войска, с 2 ноября 1918 г. командир 2-й бригады 1-й конной дивизии, с 8 декабря 1918 г. генерал-майор, с 19 января 1919 г. начальник Терской казачьей конной (1-й Терской казачьей) дивизии, с 22 июля, на 5 октября 1919 г. командир 4-го конного корпуса, в марте 1920 г. командир 3-го Кубанского корпуса. Генерал-лейтенант. В эмиграции в Югославии, с 1922 г. атаман Донской казачьей станицы в Белой Церкви. Умер в 1931 г. в Белграде.] во главе, для погрузки на транспорт. Между казаками и эскадроном едва не дошло до перестрелки.

Когда выяснилось, что «Дооб» действительно предназначен кубанцам, охрана была снята, но тут же заняла только что подошедший транспорт «Аю-Даг». Немедленно началась погрузка, в первую очередь – всех больных и раненых, которые по разным причинам не были еще эвакуированы в Крым.

Вся набережная и прилегавшие к ней улицы были забиты орудиями, грузовиками, броневыми машинами и всякими повозками. Под всем этим валялось втоптанное в грязь продовольствие, сахар, шоколад, консервные банки, груды совершенно нового английского обмундирования, в выдаче которого еще накануне было отказано: сапоги, шинели, кожаные куртки, непромокаемые плащи, белье. Все это, выданное своевременно, было бы спасено и, в свою очередь, спасло бы жизнь не одной тысяче бойцов… Под вечер бригада, с трудом пробиваясь через весь этот хаос, подошла к причалу «Аю-Дага». Тут выяснилась невозможность погрузить лошадей.

Конь есть первое оружие кавалеристов. Этому учили в военных училищах и в полках. Гражданская война, в которой на долю конницы выпала первенствующая роль, только подтвердила и усугубила эту истину. И вот настала тяжелая минута, когда всадникам пришлось расставаться со своими верными боевыми товарищами, из которых многие прошли все блестящее наступление от Ак-Маная на Бахмач и весь страдный отход на Дон. «Полк, стой! Слезай! Расседлывай! Взять с собой седла и суголовья! Выходи на погрузку!..» Последнее прости боевому другу, последняя ласка, кусок сахару, и, не оборачиваясь, полк начал погрузку…

Черные тучи заволокли все небо. Кругом раздавались взрывы снарядов, треск патронов в подожженных складах. Яркое пламя пожара озаряло жуткую картину покидаемого города. Ночью «Аю-Даг» вышел на рейд и утром 27-го покинул кавказский берег.

28-го полки подошли к Феодосии и сразу начали разгрузку.

Организация хозяйственной и запасной части. Снова в Крыму

После крупных неудач и тяжелых потерь, понесенных под Орлом, Кромами, Воронежем, Касторной, Курском и Харьковом, части армий Юга России отходили в разных направлениях. Самая значительная часть Добровольческой армии и с нею Донская и Кубанские армии отходили через Донецкий бассейн на Дон. Другие ее части, сражавшиеся на Украине, в Киевском районе и южнее его – группы генералов Драгомирова[148 - Драгомиров Абрам Михайлович, р. 21 сентября 1868 г. в Санкт-Петербурге. Из дворян Черниговской губ., сын генерала от инфантерии. Пажеский корпус (1887), академия Генштаба (1893). Офицер л.-гв. Семеновского полка. Генерал от кавалерии, Главнокомандующий войсками Северного фронта. Георгиевский кавалер. С августа 1918 г. помощник верховного руководителя Добровольческой армии, с 3 октября 1918 г. по сентябрь 1919 г. одновременно председатель Особого совещания при Главнокомандующем ВСЮР. С 11 сентября по декабрь 1919 г. главноначальствующий и командующий войсками Киевской обл. С 8 марта 1919 г. заместитель председателя комиссии по эвакуации Новороссийска, с 19 сентября 1920 г. председатель кавалерской думы Орд. Св. Николая Чудотворца. В эмиграции в Югославии (в Белграде), с 1924 г. генерал для поручений при председателе РОВС, с 1931 г. во Франции, руководитель особой работы РОВС, председатель Общества офицеров Генерального штаба. В годы Второй мировой войны в резерве чинов при штабе РОА. Член Общества Ветеранов. Умер 9 декабря 1955 г. в Ганьи (Франция).], Бредова и Шиллинга, – отошли частью на Одессу, частью в Польшу, где были интернированы. Войска генерала Слащева, ведшие бои на так называемом «внутреннем фронте» с повстанцами Махно и другими мелкими атаманами в районе Екатеринослава, и Полтавская группа генерала Кальницкого, понеся в связи с общей обстановкой ряд неудач и потеряв всякую связь со штабом армии, отошли на Крымский полуостров.

Несмотря на слабый боевой состав – около 4 тысяч штыков, 2 тысячи шашек, 50 орудий и 5 бронепоездов, – эти части сыграли исключительную роль при создании и удержании Крымского фронта и позволили белому командованию продолжить борьбу на Юге России еще на восемь месяцев.

Кроме этих частей, в Крым отошли различные мелкие войсковые единицы, тыловые и гражданские учреждения, также потерявшие связь с руководящими органами штаба. Среди них оказались запасные и хозяйственные части всех четырех дивизионов гвардейского Сводно-кирасирского полка.

После выступления полка из Люботина 4 августа хозяйственная и запасная части Кавалергардского дивизиона, вместе с формирующими 2-м эскадроном и пулеметной командой, были переброшены сначала на станцию Искровка, затем в город Ромодан и, наконец, в деревню Пески, в нескольких верстах от города Лубны. Оттуда 2-й эскадрон и пулеметная команда выступили 22 августа на присоединение к полку, а запасная часть перешла в город Лубны. Туда же перешел и формировавшийся в городе Хороле 3-й эскадрон. Эскадрон, доведенный до 120 шашек при 6 легких и тяжелых пулеметах, принял, после смерти в Харькове от воспаления легких штабс-ротмистра А.А. Тимашева, штабс-ротмистр А.В. Чичерин. Кроме обычных учений, эскадрон нес разные наряды по гарнизону города и высылал наблюдательные разъезды в его окрестности.

После принятия полковником В.Н. Звегинцовым в Люботине хозяйственной части она была им в корне переформирована. Были созданы отдельные мастерские: шорно-седельная, портняжная, сапожная и оружейная, в которых не только чинилось, но и заново изготовлялось обмундирование, снаряжение и вооружение дивизиона. Особенно выделялась по своей работе оружейная мастерская, благодаря выдающимся оружейникам, коренным кавалергардам унтер-офицерам Волкову и Шепелявому. Помимо починки оружия, мастерская переделывала на кавалерийский образец и пристреливала английские и русские пехотные винтовки, чинила пулеметные и обозные повозки, выковывала подковы и изготовляла шпоры.

На Юге России для перевозки свеклы на сахарные заводы употреблялись особые вагоны-платформы с высокими железными бортами. Такие две платформы были приспособлены оружейной мастерской под броневые площадки. В них были прорезаны щели для стрельбы, внутри борта были обложены мешками с песком и обшиты тесом. Прицеплены они были в голову и в хвост эшелона. При отходе хозяйственной части в Крым, когда ей пришлось вести бой у станции Кобеляки с бандой Шубы, они оказались очень полезными.

Небольшой уездный город Лубны славился своим собором, в котором находились мощи святого Афонасия, патриарха Константинопольского, умершего в Лубнах в 1654 году на возвратном пути из Москвы в Царьград и похороненного в полном патриаршем облачении. Чтобы скрасить рутину гарнизонной службы, в Лубнах несколько раз устраивались музыкальные и танцевальные вечера. Эти вечера пользовались огромным успехом среди местного населения, посещавшего их в большом количестве. Они позволяли хоть на время забыть братоубийственную войну и кровавый ужас разных оккупаций, чисток, от которых страдали и гибли ни в чем не повинные люди.

1 декабря было получено приказание отправить в распоряжение генерала Кальницкого в Полтаву 3-й эскадрон. Эскадрон – 150 шашек, 6 пулеметов, при четырех офицерах: командире эскадрона штабс-ротмистре Чичерине, поручике Мирковиче, корнете графе Мусин-Пушкине и прикомандированном поручике Чернеце, – погрузился 2-го в эшелон и через четверо суток прибыл в Полтаву. В Полтаве эскадрону было приказано выступать на село Жуки, откуда, после ночевки, идти на Диканьку, где, по имевшимся сведениям, находилась 2-тысячная банда атамана Шубы. На следующий день движение на Диканьку было отменено. Вместо этого надлежало разведать район сел Милорадово, Руковщина, станции Божков. В этих местах не было обнаружено присутствие ни красных, ни повстанцев. 9-го эскадрон был оттянут на станцию Божков, куда вечером подошел бронепоезд «Орел» для совместной разведки железнодорожного пути на Харьков. Разведка ничего не выяснила, и 11-го эскадрон был отозван в Полтаву. Туда же подошла хозяйственная часть из Лубен.

К этому времени эвакуация Полтавы шла полным ходом, и 12-го последние войска покинули город. 3-й эскадрон с бронепоездом «Орел» шел в арьергарде через Константиноград, Лозовую на Павлоград.

Перед отходом хозяйственной части из Полтавы обнаружилось, что часть интендантских складов осталась на железнодорожных путях. Полковник Звегинцов отправился туда, чтобы получить что-нибудь из интендантства для дивизиона. Заведующий складом заявил, что без ордера он ничего выдать не может. На это ему было сказано, что в такое время нечего думать о каких-то ордерах и что вещи будут взяты без всяких ордеров и сейчас же. «Но это самоуправство!» – возмутился чиновник. Однако присутствие вооруженного наряда сломило возмущение чиновника. В эшелон было выдано более ста комплектов теплого английского обмундирования и, что было особенно ценно, несколько сот высоких кавалерийских сапог. В эшелон было взято 20 раненых из госпиталя, о которых никто не позаботился, и десятка три институток, ожидавших на станции появления мифического поезда на юг. Были еще взяты мать штабс-ротмистра Чичерина с дочерью и двумя малолетними внуками и мать конногвардейца К.В. Ширкова.

На рассвете 13-го хозяйственная часть последней ушла из Полтавы. На одной из станций подошел директор ближайшего сахарного завода и предложил взять мешки с сахаром. «Сколько можете взять». Немного более сотни мешков удалось разместить, но от предложения взять «сколько можете» из гурта рогатого скота, к сожалению, пришлось отказаться. С трудом погрузили, вернее, втиснули десяток коров, обмененных в Крыму у населения на волов.

Все время приходилось следить и пополнять топливо паровоза, главным образом шпалами, за неимением угля.

Подошли к станции Кобеляки, где случилась непредвиденная остановка из-за порчи паровоза. Пока оружейники чинили паровоз, начальник станции сообщил, что на Кобеляки движется банда, как ему передали по телефону, атамана Шубы. Действительно, через полчаса на горизонте показались цепи, открывшие огонь по станции. Под огнем пулеметов эшелона они залегли и завязали перестрелку. К счастью, паровоз был скоро починен, и эшелон с малыми потерями: один убитый, вольноопределяющийся Н.П. Шабельский, сын кавалергарда, и два легкораненых, покинул Кобеляки. Дальнейшее движение на Павлоград, очень медленное, с большими перебоями, прошло благополучно.

20-го, в Павлограде, эшелон неожиданно встретился с 3-м эскадроном и командиром полка, шедшим с пополнением в полк (четыре неполнорядных эскадрона). 3-й эскадрон был влит в пополнение, и в эшелон были переданы больные люди и слабые лошади. В Павлограде удалось набрать запас угля и прицепить два классных вагона, куда поместили больных, раненых, женщин и детей, подобранных в пути на разных остановках.

Получив приказание идти в Крым, эшелон покинул Павлоград. На станции Синельниково дальнейшее движение встретило неожиданное препятствие: на основании полученного комендантом станции распоряжения о разгрузке всех эшелонов и предоставлении всех порожняков для эвакуации полковнику Звегинцову было предложено разгрузить свой эшелон. Никакие доводы о невозможности исполнить это распоряжение, ввиду наличия огромного имущества, раненых, больных, женщин и детей, обреченных на верную гибель, казалось, не произвели никакого впечатления. Но… но несколько мешков сахару и пулеметы, поставленные на паровоз, благополучно разрешили вопрос.

Наконец, после почти месяца, проведенного в пути, эшелон пришел на станцию Грамматиково и немедленно начал разгрузку. Забронированные вагоны были сданы в штаб генерала Слащева, а все имущество, кроме мастерских, было перевезено в колонию Окречь. Работа хозяйственной и запасной частей на новом месте пошла полным ходом.

Постепенно в Окречь стали прибывать отдельные офицеры и кавалергарды. Все строевые кавалергарды были сведены в пеший эскадрон под командой полковника графа И.Д. Толстого и при нем – конный взвод с поручиком графом Вас. Мусин-Пушкиным, скоро вошедший в Гвардейский отряд[149 - Гвардейский отряд полковника Петровского. Сформирован из находившихся в Крыму подразделений гвардейских частей. Включал Гвардейский кавалерийский дивизион и пехотные подразделения, сформированные на базе Запасного гвардейского батальона. В январе – апреле 1920 г. оборонял Перекопский перешеек, понеся большие потери.] полковника Петровского[150 - Петровский Николай Александрович, р. в 1883 г. Пажеский корпус. Полковник л.-гв. Кирасирского Его Величества полка. В Добровольческой армии и ВСЮР; с 13 марта 1919 г. командир эскадрона своего полка, с 24 марта и 12 мая 1919 г. помощник командира в Сводном полку гвардейской кирасирской дивизии и командир дивизиона л.-гв. Кирасирского Его Величества полка, с 18 мая по 4 июня 1919 г. врио командира Сводного полка гвардейской кирасирской дивизии, с 22 июня по 12 июля 1919 г. врио командира 1-го гвардейского Сводно-кирасирского полка, осенью 1919 г. командир дивизиона в 1-м Сводно-гвардейском кавалерийском полку 5-го кавалерийского корпуса, с 25 марта 1920 г. командир Гвардейского отряда в Крыму, затем до мая 1920 г. командир дивизиона л.-гв. Кирасирского Его Величества полка, затем командир Гвардейского кавалерийского полка до эвакуации Крыма. Генерал-майор (с 17 мая 1920 г.). В эмиграции в Югославии; на 1938 г. представитель полкового объединения в Югославии. Служил в Русском Корпусе (командир батальона). Пропал без вести в октябре 1944 г. под Авалой (Югославия).].

Сведения, получаемые с Донского фронта, становились все тревожнее, и возможность его удержания армиями Юга России все более сомнительной. Под конец стало ясно, что ни на Дону, ни на Кубани армии продолжать борьбу не смогут. Отход с этих рубежей неизбежен. Но куда? Думалось – в Крым. Это предположение косвенно подтверждалось присылкой из обоза действующей части, в несколько приемов, больных и раненых кавалергардов и слабых лошадей. Между тем командование с Донского фронта настойчиво требовало высылки пополнений, тогда как командование в Крыму, так же настойчиво, требовало сохранения в Крыму всего, что могло способствовать его обороне.

В предвидении возможного прибытия в Крым остатков Кавалергардского дивизиона хозяйственная часть приняла разные меры. Были выстроены бани, были выделены помещения для больных и раненых и карантин для тифозных. Благодаря личным связям удалось получить непосредственно из Английской военной миссии 120 комплектов белья и обмундирования, в том числе 20 офицерских, несколько десятков седел и большое количество медикаментов. У местного населения было куплено, выменено на сахар, вино и табак. Таким образом, ко дню прибытия кавалергардов из Новороссийска в Крым, все, что было возможно сделать для их размещения в наилучших условиях, было сделано.

Помимо упорной, неутомимой работы всего состава хозяйственной и запасной частей, все это оказалось возможным, главным образом, потому, что красное командование не оценило в должной степени важность Крымского фронта и не приняло своевременно мер для его ликвидации. Только в середине января 1920 года 13-я Красная армия, в составе 3-й и 46-й стрелковых и 8-й кавалерийской дивизий, с несколькими бронепоездами, сосредоточилась на подступах к Крыму. 22-го она перешла в наступление на Перекоп и на Чонгар. Несмотря на временный успех на Перекопе, наступление было неудачно. Понеся огромные потери под Армянском, в особенности 407-й стрелковый полк, потерявший 70 процентов своего состава, 13-я армия отошла в исходное положение. После этого на Крымском фронте наступило довольно длительное затишье, изредка прерываемое поисками разведчиков и слабой перестрелкой с обеих сторон. В эти дни на станции Джанкой был убит бомбой с аэроплана адъютант генерала Слащева, кавалергард корнет В.В. Шебеко.

13-я Красная армия была усилена Эстонской стрелковой дивизией и 13-й отдельной кавалерийской бригадой. С своей стороны войска Крымского фронта значительно пополнились мобилизацией, притоком добровольцев, артиллерией, огневыми припасами, и боевая их устойчивость соответственно возросла. Предпринятое 8 марта 13-й армией наступление на Перекоп и на Чонгар снова окончилось неудачей.

26 марта было получено сообщение об эвакуации Новороссийска. Бригада генерала Барбовича была погружена на «Аю-Даг» и «Николай 119», и ее прибытие в Феодосию ожидалось в ближайшие дни. Туда были отправлены все повозки обоза для перевозки кавалергардов в Окречь. 28-го оба транспорта подошли к пристани. Сходни были сброшены. Измученные физически от непрерывных боев и морально потрясенные только что пережитой катастрофой, исхудалые, в изношенном донельзя обмундировании, неся седла и оружие, сходили с парохода остатки Кавалергардского эскадрона, среди них больные и раненые на носилках.

Надо было видеть, чтобы понять радость этих людей, когда в толпе, встречавшей пароходы, они увидели пику с родным полковым флюгером… Все были погружены на повозки и отвезены в Окречь. Раненые были помещены в лазарет, все остальные в карантин.

Сахар, вывезенный хозяйственной частью, оказался самой твердой валютой. На него в обмен можно было получить решительно все: мясо, муку, сало, вино и табак. Все прибывшие с Дона могли получить усиленное питание.

Новороссийская катастрофа оставила глубокий след во всех слоях армии. По ее прибытии в Крым в Севастополе было созвано совещание всех старших начальников, в результате которого генералу Деникину пришлось сложить должность Главнокомандующего. В приказе № 2899, отданном в Феодосии 4 апреля, своим преемником он назначил генерала барона Врангеля.

Только что пережитая катастрофа создала определенное недоверие к высшему командованию. Может быть, всего острее оно ощущалось в коннице после того, как ей пришлось лишиться своего главного оружия – лошадей. Вот почему на совещании старших представителей гвардейской конницы, собранном генералом Даниловым, было решено заранее озаботиться судьбой всех чинов полка в случае повторения новороссийского позора. Было решено послать в ближайшем времени несколько офицеров в Сербию и другие страны для выяснения на местах возможности подыскания работы чинам полка, если волей судеб им придется покинуть пределы родной земли. Выбор для посылки в Сербию пал на полковника Кавалергардского дивизиона В.Н. Звегинцова, как одноклассника по Пажескому корпусу с Регентом Королевства С.Х.С., Королевичем Александром. В конце мая полковник Звегинцов был отправлен Главнокомандующим дипломатическим курьером с секретными бумагами для передачи их лично Королевичу. В результате долгих переговоров и сношений между различными министерствами было получено определенное согласие Королевства С.Х.С. на принятие на государственную службу граничарами-пограничниками возможно большого числа чинов армии Юга России.

Сразу по принятии Главного командования генерал Врангель приступил к переформированию армии. Войска Вооруженных сил Юга России, переименованные в Русскую Армию, были разделены на пять корпусов: 1-й армейский корпус генерала Кутепова (Алексеевская, Дроздовская, Корниловская и Марковская дивизии), 2-й армейский корпус генерала Слащева (13-я и 34-я пехотные дивизии и отдельная кавалерийская бригада), Донской корпус генерала Абрамова (1-я, 2-я и 3-я Донские дивизии), Сводный корпус генерала Писарева (1-я, 2-я и 3-я Кубанские дивизии и Чеченская бригада) и Конный корпус генерала Барбовича (1-я и 2-я кавалерийские дивизии). При каждой дивизии были созданы запасные полки. Было основано военное училище и различные курсы: пулеметные, инженерные и т. д.

В связи с этим приказом от 16(29) апреля № 3012 1-я кавалерийская дивизия[151 - Речь идет о дивизии третьего формирования с этим номером. 1-я кавалерийская дивизия. Сформирована 16 апреля 1920 г. в Русской Армии в Крыму из входивших в состав 1-й кавалерийской дивизии Сводно-гвардейского кавалерийского, 1-го, 2-го и 3-го Сводно-кавалерийских полков, состоявших в Крымском корпусе Туземного и Татарского полков, а также Сводной бригады Кабардинской дивизии, прибывающих из Сочи терцев и подразделений всех остальных гвардейских, 2-го Курляндского, 6-го Волынского, 11-го Чугуевского и 14-го Ямбургского уланских, 4-го Мариупольского, 5-го Александрийского, 6-го Клястицкого, 7-го Белорусского и 10-го Ингерманландского гусарских полков бывшей Императорской армии. Входила во 2-й армейский корпус, а с 7 июля 1920 г. – в Конный корпус. Состав: Гвардейский, 1-й (1-я бригада), 2-й, 3-й (2-я бригада), 4-й и 5-й (3-я бригада) кавалерийские полки, Запасный конный полк (6 эскадронов), 1-й, 2-й и 3-й конно-артиллерийские дивизионы. 28 апреля 1919 г. переформирована в 1-ю конную дивизию (с 8 августа 1920 г. снова кавалерийская) в составе Гвардейского, 1-го (1-я бригада), 2-го, 3-го и 4-го (2-я бригада) кавалерийских полков, Запасного конного полка (5 эскадронов), 1-го и 2-го конно-артиллерийских дивизионов. 7 июля 1920 г. 4-й кавалерийский полк передан во 2-ю кавалерийскую дивизию, а с 8 августа 1920 г. вместо переданного туда же 2-го кавалерийского полка в ее состав введен из этой дивизии 6-й кавалерийский полк. С 4 сентября 1920 г. включала вместо 2-го (переданного в 1-ю Кубанскую казачью дивизию) 3-й конно-артиллерийский дивизион. В середине октября 1920 г. насчитывала 1300 сабель.] была организована на новых началах. Штат конных полков был установлен в 6 эскадронов, за исключением Гвардейского полка[152 - Гвардейский кавалерийский полк. Сформирован 16 апреля 1920 г. в Русской Армии в Крыму в составе 8 эскадронов, по одному от каждого из гвардейских полков Императорской армии: 1-й – Кавалергардского, 2-й – л.-гв. Конного, 3-й – л.-гв. Кирасирского Его Величества, 4-й – л.-гв. Кирасирского Ее Величества, 5-й – л.-гв. Конно-гренадерского, 6-й – л.-гв. Уланского Его Величества, 7-й (сводный) – л.-гв. Уланского Ее Величества и л.-гв. Гродненского гусарского и 8-й – л.-гв. Драгунского. Входил в состав 1-й кавалерийской дивизии. Командиры: полковник С.Н. Ряснянский (24 апреля – 10 октября 1920 г.), полковник Д.А. Ковалинский (10—19 октября 1920 г.); врид: полковник Д.В. Коссиковский (16—24 апреля, 15—19 мая, 10—11 июля), полковник М.Е. Ковалевский (6—9, 12—17 июля, 27 июля – 13, 16—17 августа), полковник М.А. Смагин (18—26 июля), полковник Н.М. Алексеев (14—15 августа), полковник Н.М. Гончаренко (18—28 августа), полковник Н.Д. Скалон (29 августа – 3 сентября), полковник С.М. Длусский (4—7 сентября, 6—11, 15—16 октября), полковник Д.С. Мартыновский (20—27 октября), ротмистр Г.Г. Раух (27 октября), поручик Н.А. Озеров (27 октября), подполковник П.И. Максимов (28—29 октября), полковник С.И. Новиков (30 октября – 12 ноября), полковник Г.А. Доленго-Ковалевский (12—15 ноября 1920 г.).], утвержденного в 8-эскадронном составе. В 1-ю бригаду генерала Данилова вошли Гвардейский и 1-й[153 - 1-й кавалерийский полк включал эскадроны 6-го Волынского и 10-го Одесского уланских, 5-го Александрийского гусарского и (до 8 августа 1920 г.) 1-го конного генерала Алексеева полков, а с 8 августа 1920 г. вместо алексеевцев – дивизион 10-го Ингерманландского гусарского полка. Командир – полковник М.И. Тихонравов (с 8 августа 1920 г.).] полки, во 2-ю – 2-й[154 - 2-й кавалерийский полк входил в состав 1-й кавалерийской дивизии, а с 8 августа 1920 г. – 2-й кавалерийской дивизии. Включал эскадроны 3-го Смоленского (до 22 августа 1920 г.), 11-го Чугуевского, 13-го Владимирского, 14-го Татарского, 16-го Новоархангельского (до 8 августа 1920 г.), 17-го Новомиргородского (до 8 августа 1920 г.) уланских, 2-го Павлоградского (с 8 по 22 августа 1920 г.), 6-го Клястицкого, 13-го Нарвского и 15-го Украинского гусарских и (с 22 августа 1920 г.) 11-го драгунского Рижского полков.], 3-й[155 - 3-й кавалерийский полк включал эскадроны 2-го Псковского и 12-го Стародубовского драгунских, 12-го Белгородского, 16-го Новоархангельского (с 8 августа 1920 г.), 17-го Новомиргородского (с 8 августа 1920 г.) уланских, 2-го Павлоградского (до 8 августа 1920 г.), 7-го Белорусского, 11-го Изюмского, 12-го Ахтырского и 17-го Черниговского гусарских полков.] и 4-й[156 - 4-й кавалерийский полк входил в состав 1-й кавалерийской дивизии, а с 7 июля 1920 г. – 2-й кавалерийской дивизии. Включал эскадроны 19-го Архангелогородского драгунского, 4-го Харьковского уланского (с 22 августа 1920 г.), 2-го Павлоградского (с 22 августа 1920 г.), 4-го Мариупольского и 16-го Иркутского гусарских полков, а также (до 8 августа 1920 г.) Черноморского конного полка.] полки. Дивизии был придан 2-й конно-артиллерийский дивизион.

Одновременно с усилением Русской Армии 13-я Красная армия также увеличила свой состав. К концу марта в ней числились: 3-я, 42-я, 46-я, 52-я и Латышская стрелковые дивизии, 8-я кавалерийская дивизия, запасная бригада управления 1-й Конной армии, кавалерийский полк 9-й стрелковой дивизии и два авиационных отряда, 13-й разведывательный и 3-й истребителей.

13 апреля красные вновь атаковали Перекоп. Латышская дивизия захватила Турецкий вал на Перекопе, но развить этот очень крупный тактический успех красные не смогли и на следующий день были принуждены отойти.

15-го сторожевое охранение на Перекопском перешейке занимал гвардейский отряд. В ночь на 16-е, обойденный в густом тумане, дивизион Гвардейского полка подвергся неожиданной атаке красной конницы и почти целиком погиб. Убиты были полковник маркиз делли Альбицци[157 - Маркиз делли Альбицци Георгий Федорович. Ротмистр л.-гв. Кирасирского Его Величества полка. В Вооруженных силах Юга России; с 3 июля 1919 г. начальник пулеметной команды в дивизионе своего полка, с октября 1919 г. командир того же дивизиона, в начале 1920 г. в Гвардейском отряде в Крыму – командир Сводно-гвардейского экадрона. Полковник. Убит 2(3) апреля 1920 г. на Перекопе.] (кирасир Его Величества) и корнет Литвинов[158 - Литвинов Александр Александрович. Корнет л.-гв. Кирасирского Ее Величества полка. В Добровольческой армии и ВСЮР с октября 1918 г.; с 24 марта, 12 мая 1919 г. в эскадроне своего полка в Сводном полку гвардейской кирасирской дивизии, 5—23 июня 1919 г. командир эскадрона, в начале 1920 г. в Сводно-гвардейском эскадроне в Крыму, с 27 февраля по 3 апреля 1920 г. командир отдельного стрелкового полуэскадрона. Убит 3 апреля 1920 г. на Перекопе.], пропал без вести корнет Пусторослев[159 - Пусторослев Сергей Сергеевич. Сын офицера. Юнкер. В Добровольческой армии и ВСЮР; с 24 марта и 12 мая 1919 г. старший унтер-офицер в эскадроне л.-гв. Кирасирского Ее Величества полка в Сводном полку гвардейской кирасирской дивизии. С начала 1920 г. в Сводно-гвардейском эскадроне в Крыму. Корнет (с марта 1920 г.) в прикомандировании к л.-гв. Кирасирскому Ее Величества полку. Пропал без вести 3 апреля 1920 г. на Перекопе.] (оба – кирасиры Ее Величества), ранены штабс-ротмистр граф Толстой[160 - Граф Толстой Андрей Львович. Штабс-ротмистр л.-гв. Драгунского полка. Георгиевский кавалер. В Добровольческой армии и ВСЮР; с апреля 1919 г. в эскадроне своего полка, с января 1920 г. в Сводно-кирасирском эскадроне Гвардейского отряда в Крыму. Убит 3 апреля 1920 г. на Перекопе.] (лейб-драгун), поручик Костин[161 - Костин Петр. Поручик. В Добровольческой армии и ВСЮР в эскадроне л.-гв. Конно-гренадерского полка (с 1920 г. переведен в полк); в начале 1920 г. в Сводно-кирасирском эскадроне Гвардейского отряда в Крыму. Убит 3 апреля 1920 г. на Перекопе у хут. Филатова под Армянском.] (конногренадер) и кавалергард, корнет граф Василий Мусин-Пушкин, тремя пулями в руку.

К концу апреля реорганизация Русской Армии настолько подвинулась, что части, прибывшие с Дона, смогли принять участие в обороне Крыма. Конный корпус генерала Барбовича, в большинстве полков еще пеший, занял сторожевое охранение на побережье Сиваша. Линия сторожевого охранения дивизии была разбита на два участка. Левый, предназначенный 1-й бригаде, начался у деревни Чигеры и шел на запад, вдоль берега Сиваша, через Куксакал на Хаджи Булат. Восточнее находился участок 2-й бригады, западнее – 1-го армейского корпуса. Острова Чурюк Тюб и Куксакальский входили в участок 1-й бригады. На рассвете 4 апреля гвардейский полк сменил морскую пехоту. Кавалергарды заняли остров Чурнюк Тюб. Сообщение с материком было довольно трудное. Вода доходила до колен, было множество ям и очень липкое дно. Труднее всего было с питьевой водой, которую приходилось привозить бочками из деревни Магазинки. На этих местах дивизия простояла до 8 июня, когда, в связи с наступлением, начатым Русской Армией, она была вызвана на фронт.

Бои в Северной Таврии