Небо после бури

– Зимняя донная рыба, свежепойманная! – орет она во всю мочь, хотя я стою в двух шагах от нее. – Нарубите ее, поджарьте ее, сварите ее!

Лайя смотрит на бочонки с непроданной рыбой за спиной у старухи.

– Дела идут неважно, матушка?

– Я тебе не матушка, – отрезает торговка. – Но для тебя у меня найдется крупная жирная рыбина. Десять медных монет, и твоей семье хватит еды на неделю. Сколько у тебя детей?

– Нам нужна твоя лодка, – вмешиваюсь я, отодвигая Лайю. Сейчас, черт побери, нет времени обмениваться любезностями. Кроме солдат Никлы я заметила воинов-Меченосцев, людей Керис, патрулирующих границы рынка. Я протягиваю старухе золотую марку. – И твое молчание.

Марка – это целое состояние для торговки, которая зарабатывает в месяц пригоршню медяков. Но женщина подбрасывает монету в воздух, ловит ее и возвращает мне.

– Лодка стоит недешево, Меченосец. Как и молчание.

И снова хватает за хвост несчастную дохлую рыбину.

– Зимняя донная рыба, совсем свежая, только что из воды! – надрывается она, и я с большим трудом подавляю желание заткнуть уши. – Жарьте ее, тушите ее, накормите друзей!

Перед тем как сдать Антиум, Керис присвоила себе императорскую казну. Поэтому с деньгами у меня туго. Но, скрежеща зубами, я добавляю еще две марки. Торговка рыбой прячет деньги в карман и, не переставая голосить, кивает на свою плоскодонку.

Залезая в лодку, я бросаю на свою сообщницу неодобрительный взгляд.

– Ну что, довольна? Мы оставили милой старушке жизнь.

Книжница пожимает плечами.

– Не все проблемы можно решить ударом ножа, Сорокопут. Вот, надень шляпу. В капюшоне ты подозрительно выглядишь.

На город опускается ночь. Плоскодонка медленно удаляется от причала в сторону гавани.

– Вряд ли ты сумеешь провернуть трюк с исчезновением? – обращаюсь я к Лайе.

Всегда проще, если тебя прикрывает невидимый союзник. Но она отрицательно качает головой.

– Князь Тьмы в городе. Я не могу…

Лайя замолкает и, широко раскрыв глаза, смотрит куда-то мне за спину. Я резко поворачиваюсь, ожидая увидеть Маску, взвод солдат-Мореходов, Коменданта собственной персоной. В руках я сжимаю кинжалы. Но на причале все так же голосит торговка, и больше никого.

– Извини. – Книжница прижимает кончики пальцев к вискам, вздрагивая, когда нас задевает чужая лодка. – Я подумала… но нет, ничего.

Она качает головой, а я вдруг вспоминаю ее мать, Мирру из Серры, которую я знала только как Кухарку.

Пока Лайя приходит в себя, я маневрирую в гавани, забитой посудинами торговцев. Муса мне все уши прожужжал рассказами об этом рынке, и, к собственному изумлению, я обнаруживаю, что он ничего не приукрасил. Мы проплываем мимо анканского дау[3 - Дау – название арабских, легких парусных судов. Бывают одно, полутора и двухмачтовые.] – c его синих парусов на нас смотрит огромный глаз. За дау дрэйфует дюжина лодок, освещенных бумажными фонариками – Мореходы торгуют фиолетово-черной сливой размером почти с яблоко, рыбой, свежепойманными креветками и бородавчатыми синими тыквами.

– Сорокопут, – шепчет Лайя. – Маска!

Я замечаю его сразу же – Маска стоит на палубе громадного корабля, тень которого накрывает половину рынка. Ночь сегодня безлунная, небо скрыто плотными облаками, но флаг, развевающийся на мачте, подсвечен снизу. Черный флаг с вышитой белой буквой «К». Флаг Керис.

В последний раз, когда я видела этот штандарт, он выглядел иначе. Теперь над «К» красуется корона с острыми зубцами. При виде этой короны мне хочется сломать весло.

– Это «Саматис», – отвечаю я. – Один из кораблей, которые я оставила под командованием Квина Витуриуса в Навиуме.

Лишь небесам известно, где сейчас старик.

В тот же момент я выхватываю взглядом другого Маску, который лавирует среди торговых лодок. Мое сердце пускается вскачь. У этого хватило здравого смысла прикрыть серебро на своем лице широкополой рыбацкой шляпой.

– Харпер здесь, – кидаю я через плечо, и через мгновение Лайя тоже видит его.

– Он один. Как ты думаешь, Дарин с Мусой сумели выбраться из города?

– Надеюсь на это, черт побери, – бормочу я сквозь зубы.

В Дельфиниуме не хватает кузнецов. И Дарин, который умеет ковать не знающие износа клинки из серрийской стали, нам жизненно необходим. Без оружия я не смогу вернуть своему племяннику трон.

Мы начинаем пробираться к Харперу, время от времени останавливаясь, чтобы сделать покупку и не привлекать к себе внимания. Это место вызывает у меня восхищение – действительно, это одно из чудес света.

Но я мечтаю вернуться в Антиум, снова увидеть высокие колонны Архивного Чертога, купола и арки квартала патрициев. Я тоскую по рыночной суете и по заснеженным вершинам Невеннского хребта, которые видны из любой точки города.

Я тоскую по своему народу. И знаю, что жители Антиума страдают под властью Гримарра.

– Гони тревожные мысли, пользы от них никакой. – Лайя, естественно, угадывает, о чем я думаю. – Но разговор обычно помогает.

– Без помощи Мореходов, – вздыхаю я, – все станет еще хуже. Сейчас нас поддерживают, потому что Отцы патрицианских кланов Дельфиниума знают, что? произошло в Антиуме. Но для жителей южной части Империи предательство Коменданта – всего лишь слухи. А с теми, кто этим слухам верит, она беспощадно расправляется.

– Она опирается на патрициев южных городов, – соглашается Лайя. – И у нее есть армия. Но все это не означает, что она победила. Что ты сама повторяешь всякий раз, когда у меня нет сил как следует натянуть тетиву? «Поражение у тебя в голове…»

– …Означает поражение на поле боя. – Я улыбаюсь Лайе. Начиная обучать ее стрельбе из лука, я была уверена, что она сдастся, когда поймет, насколько сложно овладеть этим искусством.

И я ошиблась. И когда я реагировала слишком резко, Лайя только удваивала усилия. Иногда по ночам я видела ее на стрельбище у казарм Черной Гвардии. Конечно, ей далеко до Маски, но она способна убить человека с тридцати шагов.

– Ты права. Возможно, Керис желает нам смерти, но я пока не спешу на Земли Ожидания. Надеюсь, ты тоже.

Лицо Лайи становится каменным. Я слишком поздно понимаю, что сказала.

– Я… э… прости.

– Ничего страшного, – вздыхает Лайя. – Мужчины не стоят наших нервов и потраченного времени.

– Чушь все это, – соглашаюсь я.

– Совершенно бесполезные создания, – ухмыляется она.

Я фыркаю, потом мой взгляд невольно устремляется в сторону Харпера, который никак не выберется из этой толчеи. Лайя догадывается, на кого я смотрю.

– Кровавый Сорокопут, но все это не о нем.

– Мы почти на месте.

Я не настроена обсуждать Харпера, ни сейчас, ни потом. Но Лайя качает головой.