Факел в ночи

Если, конечно, вернусь.

* * *

Рынок Разбойничьего Привала кишел кочевниками, меченосцами, маринцами и даже варварами, которые то и дело тревожили границы Империи. Торговцы-южане сновали среди толпы в пестрой одежде, что никак не сочеталось с оружием, привязанным к их спинам, груди, ногам.

Я не видела ни одного книжника. Даже раба. Но заметила многих, которые вели себя так же настороженно, как и я. Поэтому я попыталась затеряться в толпе, убедившись, что рукоять моего ножа прекрасно видно.

Спустя несколько секунд меня схватили за руку. Не глядя, я выхватила нож и услышала, как кто-то выругался, но руку тотчас отпустили. Я надвинула капюшон еще ниже и сгорбилась – так я делала в Блэклифе. Это место его и напоминало. Еще один Блэклиф. Только зловонный, и, помимо убийц, здесь обитают воры и разбойники.

Кругом воняло алкоголем и навозом, и через этот смрад пробивался едкий запах гхаша, наркотика, запрещенного в Империи. Ветхие хибары ютились вдоль ущелья, многие жилища гнездились в расщелинах скалы, а натянутый брезент заменял им стены и крыши. Коз и кур здесь было почти столь же много, как и людей.

И хотя лачуги выглядели убого, товары в них продавались весьма дорогие. Горстка людей в нескольких ярдах от меня торговалась над подносом, полным огромных драгоценных камней. Некоторые лавки были под завязку забиты брусками крошащегося вонючего гхаша, тогда как в других торговали бочками с порохом, сваленными как попало в одну кучу.

У меня над ухом просвистела стрела, я отбежала шагов на десять и лишь тогда поняла, что стреляли не в меня. Разодетые в меха варвары стояли рядом с торговцем оружием и проверяли луки, стреляя наугад во все стороны. Разгорелась драка, и я попыталась проскользнуть мимо, но толпа зевак собралась так быстро, что стало невозможно протиснуться. Так я никогда не найду аптеку.

– …Награда шестьдесят тысяч марок, сказали они. Я еще не слышал, чтобы давали такую большую награду…

– Император не хочет выглядеть дураком. Казнь Витуриуса была у него первой, и он его проворонил. А что за девчонка с ним? Зачем ему бежать с книжницей?

– Может, он примкнул к революции. Я слышал, книжники знают секрет серранской стали. Спиро Телуман сам обучал парня-книжника. Может, Витуриуса тошнит от Империи, как и Телумана.

Проклятье. Я заставила себя идти не останавливаясь, хотя отчаянно хотелось послушать дальше. Как к ним просочилась информация о Телумане и Дарине? И что это значит для моего брата?

То, что у него, возможно, времени осталось еще меньше, чем ты думаешь. Вперед.

Сообщения, переданные барабанами, наверняка до самых дальних уголков разнесли описания меня и Элиаса. Я пошла быстрее, осматривая бесконечные ларьки в поисках аптеки. Любое промедление грозило опасностью. Награду за наши головы объявили весьма большую, вряд ли здесь найдется хоть один, кто об этом не слышал.

Наконец в проулке рядом с главной улицей я заметила лачугу с вырезанными на двери ступкой и пестиком. Я свернула в ту сторону и прошла мимо группы кочевников, что вместе с двумя маринцами пили под брезентом дымящийся чай.

– …Как чудовища из ада, – шептал один из кочевников, с тонкими губами и шрамом на лице. – Неважно, как сильно мы боремся. Они продолжают возвращаться снова и снова. Призраки. Чертовы призраки.

Я чуть не встала как вкопанная, но, спохватившись в последний момент, медленно продолжила идти. Выходит, другие тоже видели эту нежить. Любопытство взяло верх, и я наклонилась, притворившись, что завязываю шнурки, а сама напряженно слушала разговор.

– Еще один эйанесский фрегат потонул неделю назад рядом с Южным островом, – добавила женщина-маринийка. Она отпила глоток чая и содрогнулась. – Думали, что это корсары, но единственный выживший нес бред о морских ифритах. Я не поверила ему, но сейчас…

– И гули встречаются здесь, в Приюте, – продолжал кочевник со шрамом. – Я не единственный, кто их видел…

Не в силах сдержаться, я посмотрела на него. Как будто почувствовав мой взгляд, кочевник стрельнул глазами в мою сторону и сразу отвернулся. Затем снова бросил взгляд.

Я попятилась, наступила прямо в лужу и поскользнулась. Мой капюшон слетел. Проклятье. Я поднялась на ноги, надвинула капюшон на глаза и оглянулась. Кочевник все еще смотрел на меня, сощурив темные глаза.

Уходи отсюда, Лайя! Я поспешила прочь, повернув в один проулок, потом в другой, затем снова оглянулась. Кочевника не было видно. Я вздохнула с облегчением.

Дождь припустил вовсю. Я сделала круг и вернулась к аптеке. Выглянула из переулка, проверила, не стоят ли кочевник и его друзья у чайной лавки. Но они, похоже, ушли. Пока они не вернулись и пока меня не увидел кто-нибудь еще, я юркнула в аптеку.

С порога меня окутал аромат трав с примесью чего-то темного и горького. Крыша здесь оказалась настолько низкой, что я чуть не стукнулась головой. С потолка свисали лампы, которые можно встретить в любом жилище кочевников. Их причудливое разноцветное свечение резко контрастировало с полумраком торговой лавки.

– Ипках кесиах меда карун?

Ко мне обратилась девочка-кочевница лет десяти, сидящая в углу. Травы пучками висели над ее головой. Рядами стояли, поблескивая, флаконы. Я оглядела их, пытаясь найти что-нибудь знакомое. Девочка прочистила горло.

– Ипках кия нишея?

Она вполне могла говорить, что от меня разит как от лошади. Но у меня не было времени гадать, что все-таки девочка сказала, поэтому я, понизив голос, спросила в надежде, что она меня поймет.

– Теллис.

Девочка кивнула и порылась в паре ящиков, потом покачала головой, обошла прилавок и осмотрела полки. Затем, почесав подбородок, подняла палец, как будто просила меня подождать, и нырнула в заднюю дверь. Прежде чем дверь захлопнулась, я успела увидеть комнатку с окнами, в которой размещался склад.

Прошла минута. Еще одна. Давай же. Я оставила Элиаса как минимум час назад, и мне понадобится еще полчаса на обратную дорогу. И то если у девочки окажется теллис. Что, если у него снова начнется приступ? Что, если он закричит и выдаст наше местонахождение тому, кто будет случайно проходить мимо?

Дверь открылась, и девочка вернулась, держа в руках пузатую банку, наполненную янтарной жидкостью: экстрактом теллиса. Встав за прилавком, она аккуратно достала маленький пустой флакон и выжидающе посмотрела на меня. Я дважды подняла обе руки.

– Двадцать драхм.

Этого должно хватить, чтобы Элиас продержался какое-то время. Девочка отмеряла жидкость с мучительной медлительностью, поглядывая на меня каждые несколько секунд.

Наконец она запечатала флакон воском, и я протянула руку, но она отдернула флакон, показав мне четыре пальца. Я положила четыре серебряных в ее ладонь. Она покачала головой.

– Завер! – И вытащила из мешочка золотую монету, помахав ею в воздухе.

– Четыре марки? – воскликнула я. – Ты бы еще луну с меня запросила!

Девочка молча вздернула подбородок. Но торговаться у меня не было времени, поэтому я сунула ей деньги, протянув руку за теллисом.

Она колебалась, поглядывая на входную дверь.

Одной рукой я вытащила кинжал, другой – схватила флакон и выглянула из лачуги, оскалив зубы. Но в темном переулке увидела лишь козла, жующего какой-то мусор. Животное заблеяло, посмотрев на меня, затем вернулось к своему пиршеству.

И все же в душе у меня шевелилась тревога. Девочка-кочевница вела себя странно. Я шла, держась подальше от главной улицы, грязными, плохо освещенными переулками. Торопливо шагая по направлению к западной части Привала, я раз за разом оглядывалась и не заметила возникшую передо мной темную худую фигуру, пока не налетела на нее.

– Простите, – раздался шелковистый голос. Запах гхаша и чайных листьев окутал меня. – Я не видел, что вы здесь.

По спине пробежал холодок, когда я узнала этот голос. Кочевник. Тот самый, со шрамом. Он поймал мой взгляд и прищурился:

– И что же девушка-книжница с золотистыми глазами делает в Разбойничьем Привале? Верно, убегает от кого-то?

Небеса. Он узнал меня.

Я метнулась вправо, но он преградил мне путь.

– Прочь с дороги! – Я наставила на него нож. Он засмеялся и положил одну руку мне на плечо, а второй забрал мое оружие.

– Ты так себе глаз выколешь, маленькая тигрица. – Он повертел мой кинжал в руке. – Я – Шикаат из племени Гула. А ты?

– Не твое дело. – Я попыталась отскочить, но он держал меня как тисками.

– Я просто хочу поговорить с тобой. Пойдем. – Он сжал мое плечо.