Небо после бури

Меня оглушают пронзительные вопли: это крики тысяч мужчин, женщин и детей, которые погибли по моей вине прошлым летом – после того, как рухнули стены Земель Ожидания. Тех, кого я убил, будучи солдатом, друзей, павших от моей руки, – все они проходят сейчас передо мной, и я ощущаю осуждающий взгляд их мертвых глаз. Это уже слишком. Я не вынесу этого…

Страшная картина исчезает так же внезапно, как и появилась. Магия проникает в мое сознание: Маут успокаивает мой растревоженный разум, исцеляя покоем. Все в прошлом.

Фозия и ее родственники должны уйти. Я снова принимаюсь «высасывать» жизненную энергию женщины. Руки ее дрожат, она из последних сил прижимает к себе ребенка. Я иду навстречу ей, она пятится прочь и, наконец, очутившись за границей Леса, без сил падает на каменистый пляж.

– Хорошо, мы уйдем, – сипло выговаривает она. – Я сожалею…

Я отпускаю ее, и она бежит на север, а ее спутники следуют за ней. Они двигаются вдоль берега и, пока не скрываются из виду, время от времени бросают на деревья опасливые взгляды.

– Привет тебе, Ловец Душ. – Запах соленой воды усиливается, волны обрушиваются к моим ногам и отступают, оставляя островки пены, из которых поднимается полупрозрачная фигура, отдаленно напоминающая человеческую. – Твое могущество возросло.

– Зачем ты выбрался на сушу, ифрит? – обращаюсь я к существу. – Неужели причинять страдания людям настолько приятно?

– Князь Тьмы потребовал разрушения и смертей, – отвечает ифрит. – Мы… с радостью выполняем его приказы. Мы готовы на все, лишь бы он остался доволен.

– Ты хочешь сказать: вы боитесь, как бы он не остался недоволен.

– Он убил сотни таких, как мы, – объясняет ифрит. – Я не хочу больше видеть страдания моего народа.

– Оставь их в покое, – я киваю в ту сторону, куда убежали люди. – Они покинули вашу территорию и ничего плохого тебе не сделали.

– Почему тебя так заботит то, что станется с ними? Ты больше не один из них.

– Чем меньше призраков убитых на моем попечении, – говорю я, – тем лучше.

С новой волной существо обвивается вокруг моих ног, стараясь утащить меня под воду. Но могущество Маута всегда на страже. Когда ифрит оставляет свои попытки, я точно уверен, будто он испытывал меня.

– Придет день, – шипит ифрит, – и ты пожалеешь о том, что произнес эти слова. Когда магия Маута больше не сможет справляться с криками в твоей голове – в тот день найди Силада, повелителя морских ифритов.

– Это ты?

Существо не отвечает, пеной оседая на песке, оставляя меня с промокшими до колен ногами.

Вернувшись в Лес, я перевожу на другую сторону дюжину призраков. Для этого я должен понять, разгадать причину их боли и гнева – только справившись с этими эмоциями, они могут уйти из нашего мира. Магия Маута снова наполняет меня, помогая быстро проникнуть в сознание страдающих.

Обычно с этой работой я справляюсь быстро. После чего я опять проверяю надежность границы Земель Ожидания, невидимой человеческому глазу. Деревья расступаются передо мной, под ногами у меня возникает тропа, такая же ровная, как имперская дорога.

С того момента, как я отдал себя во власть Маута, все происходит именно так. Когда я строил себе новый дом, рядом исправно появлялся строительный материал: аккуратно распиленные и отшлифованные доски, словно вышедшие из-под рубанка столяра. Меня не кусают ни насекомые, ни змеи, я не болею, каждый день без труда нахожу дичь для обеда. Этот Лес – физическое воплощение Маута. Для постороннего в нем ничего необычного нет, но, когда мне что-то нужно, Лес подстраивается под меня.

Лишь до тех пор, пока ты полезен ему.

И снова крики умирающих начинают звучать в моей голове, и снова мой взор заслоняют их лица, только на сей раз они не уходят.

Я шагаю по ветру, направляясь в сердце Земель Ожидания, – к роще джиннов, точнее, к тому, что от нее осталось.

Пока я не стал слугой Маута, я даже не приближался к этой роще – старательно обходил ее стороной. Но сейчас все изменилось – только здесь я могу забыть свои тревоги. Эта широкая выжженная равнина заканчивается крутым обрывом, у подножия которого лежит Город Джиннов. За темным зловещим городом-призраком, как змея, извивается мерцающая серебристая лента Сумеречной реки.

Я оглядываю обугленные стволы редких уцелевших деревьев – как одинокие часовые они застыли под проливным дождем. Прошло пять месяцев с того дня, как Князь Тьмы освободил джиннов, и с тех пор я не видел ни одного из этих существ. Даже здесь, в этом месте, некогда служившем им тюрьмой.

«… Ты… провожаешь до тюрьмы Кауф… помогаешь вызволить оттуда брата».

Эти слова вызывают у меня в памяти образ девушки с золотыми глазами. Сжав зубы, я направляюсь к самому мощному дереву – мертвому тису с черными ветвями. Ствол его сильно поврежден. У подножия дерева лежит железная цепь толщиной с мою ладонь – я украл ее из деревни Меченосцев.

Я поднимаю цепь, замахиваюсь и изо всех сил бью по стволу, сначала с одной стороны, потом с другой, и отметины становятся глубже. Всего через несколько минут у меня начинают болеть руки.

«Если мысли не подчиняются тебе, тренируй тело. Постепенно тревоги уйдут». Лишь небесам известно, кто сказал мне эти слова, но я цепляюсь за них последние несколько месяцев, снова и снова возвращаясь в выжженную рощу джиннов, когда мысли заводят меня не туда.

Через полчаса я уже взмок от пота. Я сбрасываю рубашку, все тело болит, но это только начало. Потому что когда я выворачиваю из земли камни, бью цепью дерево и бегу по крутому откосу, который ведет вниз, к городу джиннов, лица и звуки, преследующие меня, постепенно отступают.

Тело – это единственное, что осталось во мне человеческого. Оно материально и страдает от голода и усталости. Наказывая его, я должен дышать определенным образом, двигаться определенным образом. Это заставляет меня сосредоточиться, помогает отогнать демонов, терзающих меня.

Исчерпав все возможности для самоистязания в роще джиннов, я тащусь к ее восточной границе, по склону туда, где протекает Сумеречная река, стремительная и особо коварная во время штормов. Я прыгаю в ледяную воду, и от нестерпимого холода у меня перехватывает дыхание, но я упрямо плыву к противоположному берегу, до которого четверть мили[1 - Чуть больше 400 метров.]. Голова моя пуста – я сражаюсь со стылой водой и течением.

Я возвращаюсь на свой берег совершенно без сил, зато в голове у меня проясняется. Я готов встретиться с призраками, ожидающими меня среди деревьев. Больше того, находясь в воде, я почувствовал, что далеко на севере свирепствует смерть. Сегодня ночью у меня будет много работы.

Приближаясь к старому тису, чтобы забрать одежду, я вижу под деревом какую-то фигуру.

Маут вложил в мой мозг знания о Землях Ожидания – нечто вроде карты. Я сосредотачиваюсь и ищу пульсирующую светлую точку, указывающую на присутствие смертного.

Но там ничего нет.

Прищурившись, я пытаюсь разглядеть неизвестного сквозь завесу дождя – может быть, джинн? Но нет – даже духи оставляют следы, их магия тянется за ними, подобно хвосту кометы.

– Ты вошел на Земли Ожидания, – говорю я. – Живущим запрещено пересекать границу этой страны.

В ответ я слышу только шелест дождя и завывания ветра. Фигура остается совершенно неподвижной, но я чувствую некое потрескивание в воздухе. Магия.

Передо мной встает лицо юной девушки. Черные волосы. Золотые глаза. Она умела пользоваться магией. Но как ее звали? Кто она такая?

– Я не причиню тебе зла, – говорю я осторожно, даже ласково, как будто обращаюсь к призраку.

– Правда, Элиас Витуриус? – отвечает неизвестный. – Даже сейчас? После всего, что произошло?

Элиас Витуриус. Это имя вызывает у меня в памяти множество картин. Военная школа, суровое, грозное здание из серого камня, бой барабанов. Хрупкая женщина в черной форме, с глазами, похожими на две льдинки. Какой-то голос кричит во мне: «Да. Элиас Витуриус! Вот кто ты такой!»

– Это не мое имя, – возражаю я.

– Напротив, оно принадлежит тебе, и ты не должен его забывать. – Пришелец говорит так тихо, что я не могу разобрать, кто передо мной. Мужчина или женщина. Взрослый или ребенок.

Это она! От волнения сердце колотится часто-часто. Запретные мысли переполняют голову. Назовет ли она мне свое имя? Простит ли она мне то, что я его забыл?

Из складок одежды появляются две иссохшие руки и откидывают капюшон. Кожа старика бледная, как отбеленное полотно, глаза налиты кровью. Несмотря на то, что я многое забыл о том, кем я был, это лицо навсегда отпечаталось у меня в памяти.

– Ты, – шепчу я.

– Да, Элиас Витуриус, – отвечает Пророк по имени Каин. – Я пришел, чтобы причинить тебе боль – в последний раз.

4: Лайя