Дневник моих откровений

Она погладила меня по голове, прижалась к моим губам и прошептала:

–Как можно научит тому, что человек делает интуитивно. Я так чувствую, я так хочу, поэтому я так делаю.

Я жадно схватил ее губы ртом и случайно прикусил ей язык. Элла взвизгнула от боли и наотмашь ударила меня по щеке, а этот злополучный момент дверь ванной открылась и на пороге появилась Шахерезада.

–Да, у вас тут уже семейные разборки, -кривя губы в улыбке, проговорила она. – Это и к лучшему, я за Сергеем. Хочу танцевать.

Шампанское сделало Дарину смелой, и то, что она пыталась скрыть или подавить в себе, сейчас с бешенной силой вырывалось наружу. Я посмотрел на Эллу

–Конечно, иди, -угадала она мои мысли, -только не кусайся.

Я хотел объяснить ей, что это я случайно, потому что никогда раньше этого не делал, но Шахерезада уже потянула меня в комнату. Танцевала она отвратительно, мало того, что я не самый хороший танцор, так вместе с ней мы смотрелись как две коровы на льду. Мы просто медленно двигались по кругу и все. Дарина мне что-то рассказывала, голос ее был грубоватым, а фразы короткие, рубленые. Казалось, что это не девушка говорит, а бухает тяжелый молот по наковальне. Я с нетерпением ждал конца этого танца. Элла в это время о чем-то разговаривала с Сашкой, слов я не слышал, но видел довольную физиономию друга и кожей чувствовал, что они обсуждают меня.

Стемнело, я включил светомузыку и в комнате стало уютнее. Полумрак скрывал истинное пространство помещения, косые тени от всего, что попадало в свет прожектора, нервно бегали по стенам и растворялись в темноте. Сашка предложил поиграть в "бутылочку". Это молодежная игра на поцелуи. Ирка сразу надула губки и демонстративно отошла к окну, показывая своему парню нежелание участвовать в этом мероприятии. Желающие поиграть, начали шумно искать подходящее место. Расположились все на полу. Правила требовали, чтобы мальчики сидели напротив девочек, но кто и когда соблюдал эти правила. После четырех однополых поцелуев, игра прекратилась. Я сидел на диване и сжимал в своих ладонях нежную ручку Снегурочки. Она положила голову на мое плечо и молчала. Мне было хорошо. Вдруг кто-то из парней предложил:

–А давайте устроим фейерверк в честь нашего именинника.

Глава 2. Фейерверк

В советское время все школьники хорошо знали химию, поэтому соорудить фейерверк из подручных материалов мог любой. Самыми популярными дымовыми развлечениями были бомбочки.

Готовились они так. Газету пропитывали раствором селитры, высушивали ее на солнце, затем находили на свалках бутылки из-под одеколона " Тройной". Высохшую газету резали на полоски и скатывали в тонкие трубочки, которые потом втискивали в узкое горлышко бутылька. Конец последней трубочки был фитилем, поэтому оставался снаружи. Затем, находили безлюдное место, поджигали фитиль и бросали бутылек. Взрыв был таким же, как от боевой гранаты, а стеклянные осколки разлетались в радиусе десяти метров. Бомбочки были опасными, но очень интересными. В домашнем дворе таких взрывов мы не устраивали. На этот случай был изобретен "Коробок".

В обычной аптеке покупали марганцовку за две копейки, пузырек с тридцатью граммами кристаллов рубинового цвета. Добавляли туда столько же измельченного магния.

Ты, мой читатель, спросишь, откуда у школьников советской эпохи был магний. Ответ очень прост. Мы его находили, когда собирали металлолом.  Этот очень легкий и пористый металл напильником превращали в крупинки, т.е. самостоятельно изготавливали измельченный компонент. Процесс был трудоемким, но фейерверки того стоили, к тому же в нашем детстве не было китайской пиротехники. Все изготавливали во дворах, вручную из того, что можно было найти. Сашка вынес три коробка с длинными белыми нитями- фитилями, положил их на постамент из трех кирпичей, аккуратно уложенных друг на друга, и поджег. Сине-оранжевое пламя медленно ползло по нитям, подбираясь к картонным спичечным коробкам. Мгновение! И все они, вспыхнув почти одновременно, выпустили на свободу огненные искры. Девчонки завизжали от неожиданного хлопка, а парни с восхищением смотрели на огненное шоу.

–А “Пушка” у тебя есть? – вдруг спросил Сашку Олег.

– Конечно, – с гордостью ответил именинник, – и “Белый парашют” тоже есть.

– Покажи, – почти хором закричали девчонки.

Я посмотрел на Эллу и шепотом спросил:

– Ты знаешь, что такое «Белый парашют»?

Это название я произнес с гордость, потому что мы с Сашкой сами его придумали.

– С гидроперитом? – без особого интереса спросила Элла.

– Дааа, – робко протянул я.– А подробнее!

– Берешь пустой спичечный коробок, – начала она, не глядя на меня, – наполняешь его сухим фиксажем.

Хочу сделать небольшое уточнение, в нашем детстве у многих были фотоаппараты типа «Смена», которыми снимали на черно-белую пленку. Всего тридцать шесть кадров, а сколько было радости в процессе фотографирования. У некоторых были «ФЭД» или «Зенит», но эти фотоаппараты считались почти профессиональными и стоили дорого. Все остальные довольствовались «Сменами».

Сняв тридцать шесть кадров, пленку нужно было в темноте извлечь из фотоаппарата и поместить в специальный проявочный бачок. Чтобы начать печатать с пленки фотографии нужно сначала ее проявить в специальном растворе, затем промыть, затем зафиксировать и снова промыть, высушить и только после этого можно печатать. Почти у каждого, кто имел фотоаппарат были принадлежности для проявки пленки и оборудование для печати фотографий. А вот все растворы: «проявитель» и «закрепитель» покупались в специальном магазине в сухом виде. На самом деле процессы фотографирования и печати фотографий были очень трудоемкими, но интересными.

– Насыпаешь примерно половину коробочки и в центр кладешь таблетку гидроперита, – продолжила Элла.

Внесу еще одно уточнение. Вы, мои дорогие читатели, наверное, не догадываетесь, зачем в советских квартирах имелись эти таблетки.

Женщины всегда хотят быть красивыми, но природа их всех сделала разными. Писком моды в этот период стали блондинки, поэтому те, кого природа не наградила этим цветом, беспощадно обесцвечивали свои волосы раствором гидроперита. Красота всегда требует жертв.

– Аккуратно, чтобы не смешивать эти два компонента, перематываешь коробок нитками, – сказала Элла и внимательно посмотрела на меня.

Я кивнул, сдерживая негодование.

– Откуда ты это знаешь? -выдавил наконец я вопрос, который казался мне смертным приговорам.

Она засмеялась.

– А разве я не учу в школе химию?

– Ты что, пероксид водорода с карбамидом, – быстро проговорила Элла. – Вот я нашей химичке расскажу, что восьмиклассники не знают элементарной химии.

Мне стало стыдно и обидно. Никогда я еще не испытывал эти два чувства одновременно. Стыдно было, потому что я, действительно, не знал химии, а обида съедала меня из-за того, что я гордился нашим с Сашкой изобретением, а оказалось, что оно известно уже всем.

– Да,– вдруг оживилась Элла,– а название «Белый парашют» красивое, мы называли эту смесь просто «дымовуха». Я запомню.

После фейерверка и «Белого парашюта» многие начали потихоньку разбредаться. Кто-то направился домой, кто-то пошел погулять по городу, а кто-то расположился на освободившейся скамейке, потому что старушки, занявшие ее с утра, разошлись по домам. Я с тревогой посмотрел на Эллу.

– Мне пора, – прошептала она. – Проводишь?

Я утвердительно покачал головой.

– За ветровкой домой зайду и пойдем.

Она засмеялась:

– Мне бы тоже не мешало привести себя в нормальный вид, а то всех прохожих распугаю.

Джинсы почти высохли, поэтому Элла натянула их, попрощалась с именинником и вышла из квартиры. Было около одиннадцати часов, осеннее солнце, которое днем радовало нас своими теплыми лучами, сейчас спряталось и его место заняла холодная луна. Своим бледным ликом она нехотя освещала землю.  На черном небе появились редкие, но яркие звезды, погода начала портиться и обещала завтра расплакаться мелким и нудным дождем. Я замешкался дома, и когда вышел, Элла уже дрожала от холода.

– Замерзла? – тихо спросил я.

– Чуть- чуть, – стуча зубами, проговорила она.

Я провел рукой по ее бедру и удивлённо спросил:

– Высохли?

–Да, – радостно ответила она, – и пятен нет и почти сухие.

– А ветровки нет?

– Тепло же было.