Как мы изобрели фотосинтезатор

– Война! Уши б мои не слышали этого слова! Шайтан бы побрал его чувство, – продолжала ворчать тетушка Зебо. – Как я перепугалась, наступив ему на ногу в овчарне. Вот еще обуза мне!

Джалил-ака повел чернобородого в дом. Я тут же перебежала под окно. Тетушка Зебо, видно, приняла меня в темноте за кошку и громко сказала: «Брысь!» Как только она скрылась в своей комнате, я уже не боясь подняла голову и стала наблюдать за тем, что происходило в доме. Чернобородый, которого звали Ароном, с трудом разделся и улегся в постель. Но он не заснул.

Пьяный-пьяный, а не забыл про фотоаппарат. Взял его на ощупь, открыл и вынул пленку. Снова встал.

Достал из кармана зажигалку и направился к двери.

Придерживая пленку за один конец, Арон поднес пламя зажигалки ко второму, скрученному концу и выкинул загоревшуюся ленту на улицу. Сразу же неприятно запахло гарью. Наблюдавший за ним Джалил-ака в сердцах сплюнул: «Вот шельма! Надо же так напугаться фотоаппарата…».

Наконец они уснули. В окнах погас свет. И весь дом погрузился во мрак. Выйдя прямо босиком, Бахадыр тихонько открыл мне ворота. Я выбралась на улицу…

ПЛАНЫ АРОНА

Мы, как никогда, возбуждены. Халил-ака выводит на экран ФС пленку, отснятую вчера Бахадыром. Сейчас мы все узнаем об этих сомнительных гостях. Не скрою, я восхищена смекалкой Бахадыра. Он все-таки сумел выбрать момент и сфотографировал очень осторожного и хитрого чернобородого. Да и других участников пирушки. Вот на экране высветилась ужасная физиономия Арона. Акбар ревниво подтолкнул меня локтем.

– Угилой!!

Я сразу поняла его обиду.

– Акбар, – заступился за меня Бахадыр. – Извини. Я не мог тебя вчера позвать. Сам понимаешь, папа сразу мог что-нибудь заподозрить. А Угилой как-никак девчонка… Она часто бывает у нас, помогает бабушке. И все равно она вчера старалась никому не показываться на глаза…

– Ну, ладно, ладно, хватит! – успокоил нас Халил-ака. – Сейчас не время обижаться друг на друга. Впереди еще столько дел…

В это время ФС зашипел, и на экране стали выплывать буквы:

"… Прекрасно, что я познакомился с этим пройдохой Джалилом. Приятели его, кажется, основательные ребята. Мне бы только толкнуть им свои драгоценности… А тот, которого называют Холодный Султан, тоже ничего. Говорят, он из благородного рода. Принц! Да и по нему это видно. Имеет дело с золотыми монетами. Ишь, как зажегся достать мне валюту!.. Эх, надоело жить кротом. Прятаться ото всех. Вот махну куданибудь за границу. Там-то уж поживу в свое удовольствие!.. Не пойму все же этого Джалила. Добытое тащит и тащит в дом. Детям, говорит… Если детям, зачем же собираться покупать жене бриллиантовые сережки за десять тысяч?.. Дались ему эти серьги!

Недоумок, а домище вон какой отгрохал! Разве можно в наше время так бездумно демонстрировать дармовые доходы? Попадется ведь, лопух!.. Да, денег горы, а ума не нажил. А вот дворик у него ничего… Здесь можно, можно кое-что припрятать. Дворик старый, неприметный, взять хотя бы овчарню, где я случайно днем очутился! Отличное место. Никому и в голову не придет, что там можно кое-что припрятать…".

Тут изображение на экране стало расплываться.

Не знаю, как в эти минуты чувствовал себя Халилака, но за Акбара, Бахадыра и себя смогу поручиться: мы были возбуждены, словно сделали величайшее открытие!

– Ну а теперь что будем делать? – спокойно спросил Халил-ака.

– Как это что?! – сказал взволнованно Акбар. – Сейчас пойдем к дяде Угилой и расскажем все как есть…

– Теперь, наверно, папу посадят, – печально вздохнул Бахадыр.

От этих слов мы застыли в молчании. Да и что можно было ответить нашему бедному другу…

– А ты что скажешь? – спросил Халил-ака, глядя мне в глаза.

– По-моему, нам лучше не спешить, – сказала я. – У нас еще нет достаточных улик.

Тут Бахадыр что-то вспомнил и торопливо проговорил:

– Утром я слышал, как папа говорил чернобородому: мол, достану через знакомого билет, и через дватри дня ты спокойно улетишь.

– Вот, а я что говорю? – снова засуетился Акбар.

– Значит, так, – подвел черту нашего спора Халил-ака, – Угилой сегодня познакомит меня с дядей, который работает в милиции. Если мы будем дальше действовать, не посоветовавшись с ним, то можем наломать дров. Ведь и в милиции работают разные люди. Найдутся еще и такие, что не поверят в ФС и начнут футболить нас по инстанциям. Будет лучше, если мы все как следует объясним твоему дяде, Угилой. А ты, Акбар, не оставляй пока Бахадыра одного. Пусть фотоаппарат всегда будет у вас под рукой: может, придется еще снимать. Только будьте осторожны, чтобы никто не заподозрил. А теперь расходимся все по своим делам…

СЕКРЕТНАЯ ЯМА

Вчера мы с Халилом-ака ходили в районное отделение милиции. Дядя внимательно нас выслушал, как-то недоверчиво глянул на наш ФС. Халил-ака сказал, что если найдется темная комната, то мы с удовольствием покажем, как работает аппарат.

Такая комната нашлась.

Мы продемонстрировали работу ФС. И дядя, и два его сослуживца застыли в удивлении. Поздравили нас, а потом, отпустив меня, они куда-то ушли вместе с Халилом-ака.

Я быстро вернулась домой. Не зная, чем заняться, решила заглянуть к Акбару. А он, оказывается, все еще дома!

– Ты почему не у Бахадыра? – удивилась я. – Забыл, что тебе поручил Халил-ака?..

Акбар задумчиво почесал затылок:

– Никак не могу придумать повод. Ведь у них все время ворота на запоре. Как пройти? Сейчас каникулы, и уроки не надо готовить…

– А что если отнести арбузные корки? – предложила я.

– Молодец, Угилой! – хлопнул меня, как мальчишку, по плечу Акбар. – До этого я не додумался.

Вскоре мы стучались к Бахадыру в ворота.

– Кто? – послышался ворчливый голос.

– Откройте, тетушка Зебо, мы для вашего барана корки арбузные принесли, – сказала я.

– Ой, да сопутствует вам всегда удача! – сразу подобрела старушка. Уже он мне все нервы вымотал своим блеянием. Чтоб ему помереть! – она открыла калитку в воротах и пропустила нас вперед. – Вот, Угилой, сама посмотри. Научился в дверцу ногой бить, – и тетушка Зебо повела нас к овчарне.

– Хай, хай, хай! – ворчала она. – Испакойна, испакойна, а то сейчас получишь…

– Тетушка Зебо, с тех пор как к вам стал наведываться новый гость, вы и по-русски говорить научились, – польстила я. – А кстати, он никуда не уехал?

– Э, где там! – сказала старушка. – Слышала, вроде он должен улететь сегодня вечером на самолете. Неужели перед отлетом еще раз в гости придет? Хоть и нехорошо это, а все равно надоело в дни поста готовить по три-четыре раза за день.

– Тетушка Зебо, а где Бахадыр? – спросил Акбар.

– Несчастный мой Бахадыр! Он, бедный, потащил сдавать в магазин две полные сумки бутылок. И вот до сих пор нет.

– Ой, совсем заболталась тут с вами, чуть полуденную молиТву не пропустила, – заохала притворно тетушка Зебо. – Угилой, помоги мне, деточка… Опять баран расшумелся – прямо как дитя плачет, и я не могу ничего делать: все из рук валится. Зайди на кухню, там в углу стоит мешок. Возьми в чашку отрубей, перемешай с корками и дай барану, пусть замолчит.

– Хорошо, – сказала я обрадованно. Потом глянула на Акбара, как бы говоря ему: «Беги», – и он сразу понял меня. Ведь если мы не предупредим сейчас Халила-ака, что чернобородый сегодня улетает, то можем его упустить.

Тетушка Зебо крикнула Акбару вдогонку:

– Не выбрасывай зря корки, а лучше приноси, сынок, нам, да маму предупреди, чтобы не смешивала с корками кости или что другое!..