– Нет. – Останавливаю его руку. – Мне нужно… Я должна одна побыть.
Марат обнимает меня, крепко прижимая к груди. От него пахнет так по-родному. Этот запах – часть моей жизни, и от мысли, что он больше мне не принадлежит, внутренности закручиваются в узел.
– Прости, малыш. – Он гладит меня по волосам. – Сама увидишь, что так будет лучше для всех.
– Да. – Я отстраняюсь. Я верю ему. Он всегда прав. – Поешь, я устрицы приготовила. В вине.
Салютую бутылкой и выхожу. Дверь за мной тихо закрывается.
И только оказавшись в прохладе осеннего вечера я выдыхаю и позволяю себе расплакаться.
Глава 2.
Настя.
Еду в такси. Пытаюсь сдержать рыдания. Водитель косится в зеркало заднего вида, и когда мы встречаемся взглядами, я вижу в его глазах жалость и любопытство.
– Остановите около магазина. – Не выдерживаю я, и водитель паркуется у обочины.
Я хочу пройтись. Подышать и подумать. Мне нужно решить, что говорить Лике. Я чувствую стыд и вину за произошедшее, поэтому тщательно подбираю в голове слова, складывая их в не слишком ясную картинку. Если обрисую всё крупными мазками, Лика не станет вываливать на меня тонну нравоучений. Это последнее, в чём я сейчас нуждаюсь.
Шок заставляет думать, будто это сон. Дурной, очень реалистичный сон, и всё снова вернётся на круги своя, когда я проснусь.
Больно щипаю себя за кожу на запястье, но мир остаётся прежним.
Мимо проносится автомобиль. Тормозит, сдаёт назад.
– А ты чё одна так поздно гуляешь? Садись, довезу.
Сжимаю в кармане плаща телефон.
Игнорирую.
– Чё такая неразговорчивая?
Поднимаю заплаканное лицо. Должно быть, тушь размазалась по щекам, и видок у меня в целом потрёпанный.
– Понял. – Цокает молодой парень и жмёт по газам.
До дома Лики остаётся всего два квартала. Неудобные лодочки натирают ноги. Каблуки такие высокие, что у меня ноют голеностопы. Снимаю туфли и швыряю в ближайшую мусорку.
Редкие прохожие хихикают при виде меня или шарахаются, как от прокажённой. Думают, наверное, что я чем-то обдолбалась, и они не так далеки от истины – я словно в бреду, реальность искажена до неузнаваемости.
Брусчатка холодная, но я даже этому рада – это помогает сконцентрироваться на ощущениях в теле, а не на мыслях.
Впереди маячит компания.
Рядом снова визжат тормоза.
Я не поднимаю головы. Надеюсь, что это Марат бросился меня искать, но надежда гаснет, когда я слышу незнакомый голос:
– Прохладно для прогулок босиком.
Молчу.
Автомобиль медленно едет рядом.
– Куда направляетесь?
Плотней закутываюсь в плащ, поднимаю воротник. Под плащом у меня почти ничего, и когда я об это вспоминаю, начинаю чувствовать себя ещё менее защищенной.
Нащупываю в кармане ключи и зажимаю в пальцах так, чтобы острый кончик лёг между костяшками.
– Я могу дать вам свои ботинки. Вы застудитесь. К тому же, не безопасно гулять по ночам одной. Куда смотрит ваш муж?
Последний вопрос ощущается пощёчиной и горит на коже красным следом. Я вздрагиваю. Поднимаю голову на незнакомца.
Разглядываю его всего пару секунд.
У него яркая внешность, типажом похож на Марата: тёмные волосы, лёгкая щетина, выраженная маскулинность.
– В машину вы не сядете?
Ускоряюсь. Почти перехожу на бег.
Автомобиль тоже чуть набирает ход.
– Позвольте вас хотя бы проводить. Я буду держаться на расстоянии. Вот отсюда за вами понаблюдаю. Идёт?
Толпа всё ближе. Я слышу гогот и ёжусь, пытаясь утонуть в плаще. Сделаться невидимой.
Когда мы равняемся с компанией парней, они начинают пьяно улюлюкать и свистеть. Загораживают дорогу.
– Мальчики. – Раздаётся из машины громко и резко. – Ноги в руки и съебались в туман.
– А то чё, дядя? – Машет рукой самый высокий и явно не самый трезвый.
– А то дядя выйдет.
– Выходи. Поговорим, как мужчины.
– Идёт. – Он глушит авто. – Зови пока мужчин, а то я рядом ни одного не вижу.
Выходит.
Он огромен, плечист, и на голову выше пьяного болтуна.
– Да ладно! – Тот поднимает перед собой раскрытые ладони. – Понял, твоя девчонка. Сразу бы сказал.