Хроника

те; пусть сам о себе скажет” (Ин. 9, 21). Если он желает идти с вами, пусть идет во имя Господа. Если нет, мы не можем заставить его силой идти с вами». И вот отец мой спросил, хочу ли я идти с ним или нет. Я ему ответил: «Нет, ибо Господь говорит: “Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия” (Лк. 9, 62)». И сказал мне отец: «Ты не заботишься ни об отце твоем, ни о матери твоей, которая из-за тебя сокрушается великими горестями». Ему я в ответ: «Воистину, не забочусь, ибо Господь говорит: “Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня”. О тебе Он также говорит: “Кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня” (Мф. 10, 37). Следовательно, отец, ты должен заботиться о Том, Кто был распят на кресте за нас, дабы даровать нам жизнь вечную. Ведь Сам Он говорит: “Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку – домашние его. Итак всякого, кто исповедает /f. 224a/ Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным” (Мф. 10, 35–36, 32–33)». И дивились братья, радуясь таким словам, которые я говорил отцу моему. И тогда мой отец сказал братьям: «Вы околдовали и обманули сына моего, дабы он не был для меня утешением. Я вновь пожалуюсь на вас императору и генеральному министру. Все же разрешите мне поговорить с сыном моим без вас, наедине, и вы увидите, что он тотчас последует за мной».

Итак, братья разрешили мне говорить с отцом моим наедине, поскольку из-за моих слов, уже высказанных, они стали более уверены во мне. Но тем не менее они подслушивали за стеной наш разговор. Ибо они дрожали, как тростник в воде, как бы отец мой своими ласковыми словами не изменил моего настроения, и боялись не только за спасение души моей, но и того, как бы мой уход не послужил поводом для других не вступать в орден. И вот отец мой сказал мне: «Милый сын, не верь этим мочерясникам (то есть тем, которые мочатся в рясы), они тебя обманули, идем со мной, и я все свое дам тебе»[438 - Ср. Мф. 4, 9: «…все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне». Слова диавола, искушающего Иисуса.]. И я ответил и сказал отцу моему: «Ступай, ступай, отец! Мудрец говорит в Притчах 3, 27[439 - Переведено по Вульгате. Ср. в синод. пер.: «Не отказывай в благодеянии нуждающемуся, когда рука твоя в силе сделать его».]: “Не мешай делать добро тому, кто может; если ты в силах, и сам делай добро”». И ответил отец мой, со слезами сказав мне: «Сын! Что же я скажу матери твоей, которая беспрерывно сокрушается о тебе?» Я ему в ответ: «Ты скажешь ей от моего имени: так говорит сын твой: “Отец мой и мать моя оставили меня, но Господь примет меня” (Пс. 26, 10). Он также говорит: “Ты будешь называть Меня отцом твоим и не отступишь от Меня” (Иер. 3, 19), ибо “благо человеку, когда он несет иго в юности своей” (Плач 3, 27)». Выслушав /f. 224b/ все это, отец мой, отчаявшись в моем уходе [из ордена], распростерся на земле перед братьями и мирянами, пришедшими с ним туда, и сказал: «Призываю на тебя тысячу диаволов, проклятый сын, и на брата твоего, который находится здесь с тобой и соблазнил тебя. Да будет с вами вечное мое проклятие, которое да отдаст вас адским духам». И он удалился в высшей степени взволнованным. Мы же, когда он нас оставил, весьма утешились, воздавая благодарность Господу нашему и говоря себе: «“Они проклинают, а Ты благослови” (Пс. 108, 28). Ибо, “кто благословен на земле, будет благословен в Боге. Аминь!” (Ис. 65, 16)»[440 - Переведено по Вульгате. Ср. в синод. пер.: «Кто будет благословлять себя на земле, будет благословляться Богом истины».]. Итак, миряне удалились, весьма ободренные моим постоянством. Но и братья были очень рады тому, что Господь внушил мне, Своему отроку, поступить мужественно. И поняли они, что истинны слова Господа, сказанные Им, Лк. 21, 14–15: «Итак, положите себе на сердце не обдумывать заранее, что отвечать, ибо Я дам вам уста и премудрость, которой не возмогут противоречить ни противостоять все, противящиеся вам».

А на следующую ночь меня укрепила Святая Дева. Ибо мне привиделось, будто я лежу, распростертый перед алтарем для молитвы по обычаю братьев, когда они вставали на утреню. И услышал я голос Святой Девы, позвавшей меня. И, приподняв голову, увидел я Святую Деву, сидящую на алтаре, на том месте, куда кладут дары и чашу: у груди ее был Младенец, которого она протягивала мне со словами: «Не бойся, подойди и поцелуй Сына Моего, Которого ты вчера восславил пред людьми». И хотя я испытывал трепет, я увидел, с какой радостью Младенец простер ручки, ожидая меня. И вот, полагаясь на радость и невинность Младенца, а также на такое щедрое великодушие Его Матери, я подошел, обнял и поцеловал Его. И /f. 224c/ Мать благосклонно отдала Его мне на длительное время. И поскольку я не мог насытиться Им, Святая Дева благословила меня и сказала: «Иди, возлюбленный сын, и не допусти того, чтобы братья, которые поднимутся к утрене, нашли тебя с нами». Я успокоился, и видение исчезло. Но в сердце моем осталась такая сладость, что об этом я не в состоянии поведать. Признаюсь, что никогда в жизни я не испытывал такой сладости. И тогда я узнал, что истинно речение, гласящее: «Тот, кто вкусил духа, теряет вкус к плоти»[441 - S. Bernardi. Epistolae. Ер. 111 // PL. Т. 182. Col. 255. Бернард Клервоский (1090–1153) – аббат монастыря, основанного им в Клерво (Бургундия), крупнейший представитель религиозно-мистического направления в духовной жизни XII в. Советник государей и посредник между папством и светской властью. Много сделал для усиления католической церкви и цистерцианского ордена. Канонизирован в 1174 г. Был инициатором II крестового похода (1147), борцом с религиозными ересями. Добился осуждения Абеляра и преследовал его ученика Арнольда Брешианского. Проповедовал аскетизм, покаяние, обличал недостойное поведение духовенства. Превосходный оратор, он выработал особый возвышенный, чувствительный стиль проповедей, ставший на долгое время характерным для европейской мистики. Ему принадлежат многочисленные сочинения – трактаты, письма, проповеди.].

В то время, когда я еще оставался в городе Фано, мне приснилось, что сын господина Томмазо де Армари из города Пармы убил одного монаха, и я рассказал сон моему брату. А спустя несколько дней через город Фано проходил Амидзо де Амичи, направлявшийся в Апулию, чтобы получить там золото, и он пришел в обитель братьев повидать нас, поскольку он был наш знакомый и друг, и даже сосед. И мы, как бы издалека, стали его расспрашивать, как дела такого-то (а звали его Герардо де Сенцанези), – и он ответил нам: «С ним плохо, так как он второго дня убил одного монаха». И поняли мы, что сны иногда сбываются.

Также в это время, когда отец мой, направляясь в Ассизи, прошел впервые через Фано, братья скрывали меня и моего брата в течение многих дней в доме господина Мартино из Фано[442 - О Мартино из Фано, законнике, см.: Sarti. De Claris archigymnasii Bononiensis professoribus. I. Bononiae, 1769. P. 132–136; Ed.?C. Albicinius et С. Malagola. I. Bononiae, 1888–1896. P. 146–151; De Savigny F.?C. Geschichte des Roemischen Rechts im Mittelalter. Ed. 2. V. P. 487–495.], законника; его дворец находился близ моря; и он иногда приходил к нам и беседовал с нами о Боге и о Священном Писании, и мать его прислуживала нам. По прошествии времени, а именно во время подестата в Реджо Якопо деи Пеннацци да Сессо[443 - Февраль или март 1255–1256 гг. См. ниже, с. 658–659.], когда мне было доверено выбрать одного умного мужа из любой партии, который примирял бы жителей Реджо с болонцами по /f. 224d/ любому делу, я, помня благодеяние господина Мартино, выбрал его. Он очень ободрил жителей Реджо; и впоследствии он получал жалованье от моденцев за чтение лекций школярам Модены. Потом, по миновании почти двух лет, генуэзцы выбрали его на должность подеста[444 - В 1260 г. и второй раз в 1262 г., 1 июня. См.: Annales Ianuenses // MGH SS. Т. 18. P. 241, 244.]. По окончании своего подестата он вступил в орден проповедников, в котором достославно окончил свою жизнь. В то время в его земле велась жестокая война. И пока он жил еще в ордене проповедников, какие-то люди выбрали его в своем городе епископом. Однако братья-проповедники, не желая его терять, не позволили ему принять сан епископа. Я его навестил в Римини, в обители братьев-проповедников, и, приветствуя его и радуясь встрече с ним, сказал: «Вы поступили теперь так, как сказал некогда патриарх Иаков: “Справедливо, чтобы я позаботился когда-нибудь и о доме своем”[445 - Переведено по Вульгате. Ср. в синод. пер.: «когда же я буду работать для своего дома?»] (Быт. 30, 30)». И ему очень понравилась эта цитата, и он пожелал ее иметь. Он вступил бы в орден братьев-миноритов, если бы его не отговорил брат Фаддей ди Бонкомпаньо, который был в нашем ордене. Ведь братья-минориты принуждали его возвратить нечестно отнятое, если он желает быть принятым для послушания. И он сказал господину Мартино: «Они поступят с тобой так же, если ты вступишь в орден». И поэтому господин Мартино, боясь этого, вступил в орден проповедников. И это было гораздо лучше и для него, и для нас.

В то же самое время брат Илия, услышав о том, что я поступил мужественно, оставшись в ордене, прислал мне благословение и милость свою, извещая, что если я пожелаю жить в какой-либо провинции ордена, то должен сообщить ему, и он немедленно пришлет позволение, по которому я смогу идти куда захочу. И я ответил ему, что я хотел бы жить в провинции Тоскана /f. 225a/. А жили тогда со мной в монастыре города Фано два брата из Тосканы, по совету которых я об этом и написал, а именно: брат Виталис из Вольтерры, бывший наставником брата Умиле из Милана, нашего лектора, и брат Мансует из Кастильоне Фьорентино, которые позже были в ордене лекторами и весьма влиятельными мужами. И поскольку обитель братьев-миноритов в Фано была за городом и рядом с морем, отец мой договорился, чтобы меня, когда я выйду для прогулки на берег, похитили за деньги, обещанные им, анконские пираты или люди из окружения подеста города Фано, прибывшие сюда из Кремоны. Дабы избежать этих козней, я ушел и в течение Великого поста жил в монастыре города Ези[446 - Февраль – март 1239 г.] до тех пор, пока после Пасхи не было получено письмо генерального министра.

А Ези был городом, в котором родился император Фридрих II. И в народе прошел слух, что якобы Фридрих был сыном некоего мясника из города Ези, ибо госпожа Констанция, императрица, когда император Генрих женился на ней, была уже весьма немолодой[447 - Ср., что пишет Джованни Виллани в своей «Хронике» по поводу появления на свет Фридриха II, женитьбы Генриха VI на сицилийской принцессе Констанции и ее возраста: Виллани Джованни. Новая Хроника, или История Флоренции. Кн. V. С. 119 и прим. 25.], и поговаривали, что у нее никогда не было ни сына, ни дочери, кроме этого; вот почему говорили, что она, сначала притворившись беременной, взяла его у отца и подложила себе, дабы думали, что он родился от нее. На вероятность такого утверждения нас наводят три положения: во?первых, женщины весьма привыкли делать подобные вещи, ибо вспоминаю, что встречал много таких; во?вторых, Мерлин[448 - Мерлин в европейской мифологии – волшебник, прорицатель, советник легендарного короля Артура. Полный текст пророчества Мерлина дан ниже, с. 526. Он издан Гольдер-Эггером в «Neues Archiv». XV. P. 176.] написал о нем так: «Фридрих II – неожиданного и удивительного происхождения»; в?третьих, король Иоанн, который был королем Иерусалимским и тестем императора[449 - Иоанн – король Иерусалимский (1205–1227). Его дочь Изабелла была женой императора Фридриха II.], однажды, придя в гнев и нахмурившись, на галльском своем наречии назвал императора сыном мясника за то, что он хотел убить его родственника Гваутеротта[450 - Гваутеротт, граф де Бриень, сын Вальтера I.]. И поскольку он не мог погубить его ядом, он собирался пронзить его мечом во время игры с ним в шахматы. Ведь император боялся, как бы однажды, по какому-либо случаю, Гваутеротгу не отошло Иерусалимское королевство[451 - Скорее всего, речь должна идти о Сицилийском королевстве, ибо Гваутеротт был сыном дочери Танкреда, короля Сицилии.]. Это не укрылось от короля Иоанна. Иоанн подошел, взял за руку племянника, игравшего с императором /f. 225b/, отвел его в сторону и резко изобличил императора, сказав на своем галльском наречии: «Сын мясника, диавол!» И испугался император, и не посмел ничего сказать.

Ведь король Иоанн был большим, плотным, высоким, сильным, храбрым и опытным в бою[452 - В лат. оригинале: «doctus ad prelium». Ср. 1 Мак. 4, 7: «hi docti ad proelium» – «обученные для войны».], так что его считали вторым Карлом[453 - Имеется в виду Карл Великий (742–814), франкский король с 768 г., в 800 г. принял титул императора.], сыном Пипина. И когда в сражении он бил железной палицей направо и налево, сарацины бежали от лица его так, словно они увидели диавола или льва, готового пожрать их. И впрямь, в его время, как говорили, не было в мире воина лучше него. Вот почему и о нем, и о магистре Александре, который был лучшим клириком в мире, и был из ордена миноритов и лектором в Париже, была сочинена песенка, восхвалявшая их, частью на галльском, частью на латинском языке, которую я пел много раз. Она начиналась так:

Они нашему времени
все сплошь желают нового.

Этот король Иоанн, собираясь идти в сражение, дрожал, как тростник в воде, когда на него надевали доспехи. И когда его спрашивали, почему он так дрожит, в то время как в сражении с неприятелями он выказывает себя могучим и сильным воином, он отвечал, что он не заботится о теле своем, но беспокоится о душе своей, чтобы она была в ладу с Богом. Это как раз то, о чем говорит мудрец в Притчах, 28, 14: «Блажен человек, который всегда пребывает в благоговении; а кто ожесточает сердце свое, тот попадет в беду». О том же, Сир. 18, 27: «Человек мудрый во всем будет осторожен». Также и Иероним[454 - См. прим. 1. С. 106.]: «Благоразумно бояться того, что может случиться». А грешники боятся тогда, когда нечего опасаться; когда же следует бояться, дабы не вызвать гнева Божия, они не боятся, как боялся Иов, который сам о себе говорит, 31, 23: «Ибо страшно для меня наказание /f. 225c/ от Бога: пред величием Его не устоял бы я». Таков был король Иоанн. Вот почему с ним случилось то, о чем говорит сын Сирахов, 33, 1: «Боящемуся Господа не приключится зла, но и в искушении Он избавит его». Воистину, так и было. Ведь он стал братом-миноритом и провел бы все дни своей жизни в ордене, если бы Бог продлил ему жизнь[455 - Иоанн умер в 1237 г. Побудил Иоанна вступить в орден брат Ангел, его исповедник. См.: Хроника 24 генеральных министров // Analecta Franciscana, III. P. 4 sq.]. А принял его и облачил министр Греции, брат Бенедикт из Ареццо, святой человек.

Сей король Иоанн был дедом по матери короля Конрада, сына императора Фридриха. А вторая дочь короля Иоанна [Мария] была женой Балдуина[456 - Балдуин II – император Латинской империи крестоносцев в 1228–1261 гг.], императора Константинопольского; после его смерти король Иоанн был регентом его империи вместо своего маленького внука[457 - Ошибка Салимбене. Иоанн был регентом Империи крестоносцев в 1231–1237 гг., т. е. не при внуке, а при зяте – Балдуине II.]. Когда сей король Иоанн вступал в сражение и распалялся в битве, никто не осмеливался находиться пред лицом его, но, завидя его, поворачивал назад, ибо он был сильным и храбрым воином. К нему подходят слова, которые мы читаем об Иуде Маккавее, 1 Мак. 3, 4: «Он уподоблялся льву в делах своих и был как скимен, рыкающий на добычу».

И вот, получив письмо брата Илии, генерального министра, я ушел и жил в Тоскане 8 лет[458 - Салимбене ушел в марте 1239 г. и жил в Лукке в 1239–1241 гг., в Сиене – в 1241–1243 гг., в Пизе – в 1243–1247 гг.]: два года в городе Лукке, и два – в Сиене, и четыре года – в Пизе. В первый год моей жизни в городе Лукке от должности генерального министра был отрешен брат Илия, и стал им брат Альберт Пизанский; и в 1239 г., 3 июня, в пятницу, в девятом часу, как я видел своими глазами, было солнечное затмение.

А когда я жил в городе Пизе и был совсем молодым, повел меня однажды за подаянием некий брат из мирян, незаконнорожденный, с сердцем пагубным[459 - Ср. Пс. 5, 10: «сердце их – пагуба».], родом пизанец; его, по прошествии времени, когда он жил в местечке Фучеккьо, братия вытащила из колодца, в который он сам бросился, не знаю, по глупости или от отчаяния. И потом, спустя немного времени, он исчез /f. 225d/, так что его никто нигде не мог найти. Вот почему братия подозревала, что его похитил диавол. Да увидит сам! Так вот, когда я был с ним в городе Пизе и когда мы ходили с корзинами, прося хлеба, на нашем пути оказался некий двор, в который мы оба вошли. Он весь был затянут сверху виноградными лозами, зеленая листва которых радовала взор, и тень от которых была не менее приятной для отдыха. Там были леопарды и множество других заморских зверей, которых мы долго с удовольствием рассматривали, поскольку они казались весьма необычными и красивыми. Еще там были девицы и отроки, в надлежащем возрасте, коих очень украшали и делали милыми красивая одежда и прелесть лиц. В руках у женщин и мужчин были виолы и цитры и разные другие музыкальные инструменты, из которых они извлекали сладчайшие мелодии и двигались в такт этим мелодиям. Никакого шума там не было, и никто не разговаривал, но все слушали в молчании. И песня, которую они пели, была необычайно красивой, и слова, и разнообразие голосов, и манера пения были такими, что сердце наполнялось радостью сверх меры. Ничего они нам не сказали, да и мы им ничего не говорили. Они, не переставая, пели и играли на музыкальных инструментах, пока мы там находились. А мы долго там стояли как завороженные и с трудом заставили себя оттуда уйти. Я не ведаю, один Бог знает, откуда явилось такое великолепие столь великого веселья, ибо мы и раньше никогда не видели ничего подобного, и позже не могли видеть.

Когда мы вышли оттуда, ко мне подбежал какой-то незнакомый человек и сказал, что он житель Пармы; он схватил /f. 226a/ меня и начал громко бранить и грубо поносить, говоря: «Уходи, несчастный, уходи! “Сколько наемников у отца” твоего “избыточествуют хлебом” и мясом (Лк. 15, 17), а ты ходишь, выпрашивая для пожертвования хлеб у тех, у кого его нет, в то время, как ты можешь наделить им в изобилии множество бедных. Ты должен был бы только гарцевать на коне по улицам Пармы и, участвуя в турнире, доставлять радость пребывающим в печали, дабы дамы тобою любовались, а гистрионы утешались. Ведь отец твой чахнет от горя, а мать твоя от любви к тебе почти потеряла надежду на Бога, ибо не может видеть тебя». Ему я ответил: «Уходи ты, несчастный, уходи! “Потому что думаешь не о том, чт? Божие, но чт? человеческое” (Мф. 16, 23). Ведь то, о чем ты говоришь, “плоть и кровь открыли тебе” (Мф. 16, 17), а не Отец Небесный. В самом деле, ты полагаешь, что, говоря подобное, ты даешь хороший совет, “а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг” (Апок. 3, 17). Ведь в Священном Писании говорится о грешниках мира сего, что они “пошли за суетою, и осуетились” (Иер. 2, 5). “Суета сует, – говорит мудрец, – всё суета!” (Еккл. 1, 2). И еще: “И погубил дни их в суете и лета их в смятении” (Пс. 77, 33). И еще: “Как нечаянно пришли они в разорение, исчезли, погибли от ужасов!” (Пс. 72, 19). И еще в другом месте Писания говорится, Иов. 21, 12–13: “Восклицают под голос тимпана и цитры и веселятся при звуках свирели; проводят дни свои в счастьи и мгновенно нисходят в преисподнюю”. Но “душевный человек[460 - Видимо, здесь надо иметь в виду различие между «душевным» и «духовным» человеком. Душевный человек руководствуется во всем своим естественным разумом, он не в состоянии воспринимать сверхприродные истины. Духовный же человек, научаемый Духом Святым, становится способным проникать в сферу сверхприродного. Ср.: Иуд. 1, 19: «Это люди… душевные, не имеющие духа».] не принимает того, чт? от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь” (1 Кор. 2, 14)». Выслушав эти мои слова, он, не зная, что на это ответить, удалился в смущении.

И вот, завершив сбор подаяний, стал я в тот вечер перебирать в уме все, что увидел и услышал, и думал о том, что если я проживу в ордене пятьдесят лет, нищенствуя таким образом, то у меня будет не только долгий путь, но к тому же постыдный и невыносимый, сверх меры, труд. И когда я с такими мыслями провел почти целую ночь без сна /f. 226b/, как было угодно Господу, пришел ко мне короткий сон, в котором Господь явил мне прекраснейшее сновидение, от которого моя душа преисполнилась утешением, очарованием и сладостью несказанной. И тогда я узнал, что «необходимо, чтобы Божия помощь присутствовала там, где отсутствует человеческая»[461 - Приведенное высказывание, по замечанию Гольдер-Эггера (MGH SS. Т. 32. Р. 45. № 3), заимствовано из примечания Руфина (IV в.) к «Церковной истории» Евсевия Памфила, переведенной им с греческого языка на латинский. Но в латинском переводе Руфина в издании Migne и в русском переводе «Церковной истории» оно отсутствует. Подобное высказывание есть у Псевдо-Амвросия в «Комментарии на Послание к Коринфянам», II, 12: «Лишь тогда необходима поддержка Божия, когда недостает помощи человеческой». См.: Eusebii Pamphili. Historia ecclesiastica. Parisiis, 1541. II, 5. P. 28; то же, ed. Migne // PL. Series Graeca. Т. 20; Евсевий Памфил. Церковная история. II, 5. М., 1963; Ambrosii. Opera. Commentarium in epistolam ad Corinthios. II, 5 // PL. T. 17. Appendix. Col. 204.]. Ведь мне приснилось, что я, отправившись, как обычно делала братия, просить хлеба для пожертвования, ходил по кварталу церкви Святого Михаила Пизанского со стороны Висконти, ибо с другой стороны у купцов Пармы было свое товарное подворье, где они останавливались, которое пизанцы называют фондако, и этой стороны я избегал, как из чувства стыда, ибо не был еще хорошо укреплен во Христе, «потому что кто боится Бога, тот избежит всего того» (Еккл. 7, 18), так и потому, что боялся услышать от людей отца моего слова, которые могли бы сокрушить мое сердце (ибо отец мой постоянно, до последнего дня своей жизни, преследовал меня и постоянно строил козни, чтобы извлечь меня из ордена святого Франциска, и, упорствуя в своей жестокости, так никогда и не примирился со мной). Когда же я спускался от реки Арно через предместье Святого Михаила, я посмотрел вдаль и неожиданно увидел, как из одного дома выходил Сын Божий, нес хлеб и клал в корзину. То же самое делали Святая Дева и воспитатель отрока Иосиф, с которым Святая Дева была обручена. И так они делали до тех пор, пока сбор подаяния не был завершен и корзина не наполнилась. В этих местах был обычай оставлять корзину, накрытую тряпицей, внизу, а брат поднимался к домам просить хлеба, относил и клал его в корзину. После того как сбор милостыни был завершен и корзина наполнена, Сын Божий молвил мне: «Я твой Искупитель, а это – мать Моя, а этот третий – Иосиф, названный Моим отцом; Я есмь Тот, Который ради спасения рода человеческого, покинул дом Мой, отринул наследство /f. 226c/ Мое, отдал возлюбленную душу Мою в руки недругов ее. Я есмь Тот, о Котором Мой апостол Павел писал, 2 Кор. 8, 9: “Ибо вы знаете благодать Господа нашего Иисуса Христа, что Он, будучи богат, обнищал ради вас, дабы вы обогатились Его нищетою”. Итак, не стыдись, сын Мой, просить милостыню ради любви ко Мне, дабы ты истинно мог сказать то, что написано: “Я же беден и нищ, но Господь печется обо мне” (Пс. 39, 18)». И я обратился к Нему со словами: «Господи, о Тебе написано слово сие, или о Твоих учениках?» И Господь в ответ: «И обо Мне написано, ибо Я истинно был беден и нищ, и о любом, кто просит милостыню ради любви ко Мне. И ты только что удостоверился, что Я позаботился о тебе, помогая в сборе подаяния и наполняя тебе корзину. Итак, сын Мой, “помысли о Моем страдании и бедствии Моем, о полыни и желчи” (Плач 3, 19). Помысли также о том, что написал твой отец Франциск, друг и возлюбленный Мой, в Уставе[462 - См. Второй Устав Ордена св. Франциска (утвержденный буллой), гл. VI, в: Святой Франциск Ассизский. Сочинения. С. 128, 129. Цитата дана в пер. В.?Л. Задворного. См. также: Истоки францисканства. Указ. соч. Гл. VI. С. 74.] братьев-миноритов: “Братья… словно странники и пришельцы в этом мире, в бедности и смирении Господу служащие, пусть без смущения ходят за подаянием, и не следует им стыдиться, потому что Господь ради нас сделался бедным в этом мире. Вот та вершина высочайшей бедности, которая вас, дражайшие братья мои, сделала наследниками и царями Царства Небесного. Да будет она той вашей долей, которая приведет к земле живых. Каковой предавшись всецело, возлюбленнейшие братья, во имя Господа нашего Иисуса Христа ничего другого вовеки под небом не желайте стяжать”». И ответил я и сказал Господу Иисусу Христу: «Господи, коль скоро мудрец говорит в Притче, 10, 3: “Не допустит Господь терпеть голод душе праведного”, – почему Ты не даешь в изобилии рабам и друзьям Твоим, славящим и благословляющим Тебя, дабы не вынуждать /f. 226d/ их просить милостыню с таким трудом и стыдом?»

О двух причинах, по которым Бог желает, чтобы друзья Его просили милостыню: дабы дающие получали вознаграждение, а берущие воздавали молитвой

И ответил Господь: «Я хочу, чтобы те, которые подают ради любви ко Мне, вознаграждались, как вознаграждаются те, которые получают, нищенствуя ради любви ко Мне. Ибо апостол Иоанн, превративший простые камни в драгоценные и прутья в золото[463 - Iacobi de Varagine. Legenda aurea. IX, 3, 4 / Ed. Gr?sse. P. 58 sq.], не расточил их и не отдал бедным, но обратил в прежнее состояние, потому что никто там не заслуживал подаяния. Но ныне хочу, чтобы имеющие богатство из любви ко Мне подавали неимущим, дабы в Судный день Я восхвалил их и вознаградил в Царстве [Небесном]. Ведь Я есмь Тот, Кто предписал в законе Моисея народу иудейскому, Втор. 15, 11: “Ибо нищие всегда будут среди земли [твоей]; потому я и повелеваю тебе: отверзай руку твою брату твоему, бедному твоему и нищему твоему на земле твоей”. О том же сказал сын Сирахов, 29, 12: “Ради заповеди помоги бедному и в нужде его не отпускай его ни с чем”. Поэтому одобряется и добродетельная женщина, Притч. 31, 20: “Длань свою она открывает бедному, и руку свою подает нуждающемуся”. А что до твоих слов, что Я могу, когда хочу, давать в изобилии, то они истинны, и ты уразумел это из Священного Писания. Ведь и Мудрец говорит, Прем. 12, 18: “Ибо могущество Твое всегда в Твоей воле”. Посему и Исаия написал, 59, 1: “Вот, рука Господа не сократилась на то, чтобы спасать, и ухо Его не отяжелело для того, чтобы слышать”».

О благодеяниях, совершенных Господом для иудейского народа в земле пустынной, бездорожной и безводной

Это испытал [на себе] народ иудейский, о котором сказано: «Просили, и Он послал перепелов, и хлебом небесным насыщал их» (Пс. 104, 40). Об этом повествуется в Книге Чисел 11, 21–23, когда Моисей сказал с изумлением Господу, обещавшему народу иудейскому в пищу мясо: «Шестьсот тысяч пеших в народе сем… а Ты говоришь: Я дам им мясо, и будут есть целый месяц! заколоть ли всех овец и волов, чтобы им было довольно? или вся рыба морская соберется, чтобы удовлетворить их? И сказал Господь Моисею: /f. 227a/ разве рука Господня коротка? ныне ты увидишь, сбудется ли слово Мое тебе, или нет?» Также испытал это народ иудейский, который в течение сорока лет питался в пустыне манной. Об этом Моисей говорит во Второзаконии 8, 3–4: «Он… питал тебя манною, которой не знал ты и не знали отцы твои, дабы показать тебе, что не одним хлебом живет человек, но всяким [словом], исходящим из уст Господа, живет человек; одежда твоя не ветшала на тебе, и нога твоя не пухла, вот уже сорок лет». И ниже, 29, 5–7: «Сорок лет водил вас по пустыне, и одежды ваши на вас не обветшали, и обувь твоя не обветшала на ноге твоей; хлеба вы не ели и вина и сикера не пили, дабы вы знали, что Я Господь Бог ваш. И… пришли вы на место сие». Об этом говорит и Иисус Навин, 5, 12: «Манна перестала падать… после того, как они стали есть произведения земли, и не было более манны у сынов Израилевых, но они ели в тот год произведения земли Ханаанской». Дабы истинным явилось то, что говорят обычно: «Необходимо, чтобы Божия помощь присутствовала там, где отсутствует человеческая»[464 - См. прим. 1. С. 117.]. О том же говорит и Пророк в Псалме: «Он повелел облакам свыше и отверз двери неба, и одождил на них манну и пищу, и хлеб небесный дал им. Хлеб ангельский ел человек; послал Он им пищу до сытости. Он возбудил на небе восточный ветер и навел южный силою Своею и, как пыль, одождил на них мясо и, как песок морской, птиц пернатых: поверг их среди стана их, около жилищ их, – и они ели и пресытились; и желаемое ими дал им Господь[465 - Слово «Господь» в Вульгате отсутствует, оно прибавлено Салимбене, видимо, для уточнения. Начало же стиха 30: «не были обмануты в своем желании» отсутствует в синод. пер. Библии.], и не обмануты были в своем желании» (Пс. 77, 23–30). Этим хвастались иудеи пред Христом Господом нашим, Ин. 6, 31: «Отцы наши ели манну в пустыне /f. 227b/, как написано: хлеб с неба дал им есть».

Здесь приводятся многочисленные примеры, доказывающие, что Господь не допускает терпеть голод душе праведного и что Господь умножает пищу рабам Своим

Допускает ли «Господь терпеть голод душе праведного» (Притч. 10, 3) или нет, много раз испытал Илия. Во-первых, «в?роны приносили ему хлеб и мясо поутру, и хлеб и мясо по вечеру», как свидетельствует 3 Цар. 17, 6. Во-вторых, бедная вдова кормила его, даже из того, что Илия дал вдове, как рассказывается в упомянутой выше главе. Посему эта вдова вместе с сыном могла сказать Илии то, что в Первой книге Паралипоменон, в последней главе, сказал Господу царь Давид, 29, 14: «Но от Тебя все, и от руки Твоей полученное мы отдали Тебе». В-третьих, в пустыне ангел Господень поставил кувшин с водой и положил печеную лепешку у изголовья его [Илии], как свидетельствует 3 Цар. 19, 6.

Ту же щедрость Господню, то есть допускает ли «Господь терпеть голод душе праведного», испытал Павел, первый пустынник, которому, как повествует Иероним[466 - S. Hieronymi Vita s. Pauli, cap. 10 // PL. Т. 23. Col. 18–28.], Он посылал через ворона половину хлеба каждый день в течение 60 лет; и в тот день, когда пришел Антоний повидать его, Господь удвоил пропитание, послав целый хлеб.

Как рассказывает Григорий[467 - Григорий I Великий (ок. 540–604) – папа римский (590–604), происходил из знатного рода, многие представители которого были связаны с Церковью. В 572–573 гг. был префектом города Рима. В 575 г. оставил светскую карьеру и жил аскетом. С 579 по 585 г. – папский апокрисарий при византийском императорском дворе. Вернувшись в Рим, Григорий становится аббатом монастыря, устроенного им в своем собственном доме. По смерти папы Пелагия II в 590 г. Григорий с согласия народа и духовенства был избран папой. За время своего служения Григорий выказал себя энергичным и деятельным правителем: в голодные годы проявлял заботу о снабжении Рима хлебом и о раздаче его бедным; выступал защитником латинского населения, теснимого вторгающимися варварами; способствовал мирному соглашению с лангобардами, ведя переговоры с их королями. Не раз спасал Рим от варварского разрушения и грабежа. Реорганизовал земельные владения Римской церкви (Patrimonium Petri) и заложил тем самым важнейшие основы папской власти в Италии. Григорий много проповедовал и вел обширную переписку с церковными деятелями того времени. Его эпистолярное наследие насчитывает около 900 писем. Среди своих современников Григорий считался высокообразованным и ученым мужем. Однако в своих высказываниях с неодобрением относился к занятиям грамматикой и риторикой и к изучению античных авторов. Толкованию Библии посвящены большие сочинения Григория: 35 книг толкований на Книгу Иова, известные под названием «Нравственные поучения», 22 проповеди на Книгу пророка Иезекииля и 40 проповедей на евангельские тексты, «Пастырское правило» – руководство и наставление для священников и «Диалоги о житии и чудесах отцов» в четырех книгах, написанные просто и доходчиво в жанре житийной литературы. Из этих сочинений Григория наиболее известны «Пастырское правило» и «Диалоги», на которые часто ссылается Салимбене. Прозвищем «Двоеслов» Григорий обязан названию его сочинения «Диалоги». Русский перевод «Диалогов»: Григорий I, папа. Собеседование о житии италийских отцов. Казань, 1853. Лат. текст «Диалогов» опубликован в PL. Т. 77, кроме второй книги, которая есть в PL. Т. 66, содержащем труды св. Бенедикта.] во второй книге Диалогов, гл. 29, то же самое испытал блаженный Бенедикт: когда ему не хватило масла, он, помолившись Богу, нашел бочку, чудом наполненную маслом. В другой раз[468 - Gregorii Magni. Dialogi. II, 21.], во время сильного голода, когда его монахи роптали на недостаток хлеба, согласно реченному: «Если же не насытятся и будут роптать»[469 - Переведено по Вульгате. Ср. в синод. пер.: «и несытые проводят ночи».] (Пс. 58, 16), – он, благодаря силе своих молитв и милости Божией, нашел однажды ночью у монастырской двери двести модиев муки в мешках. Это случилось для того, чтобы о блаженном Бенедикте нельзя было сказать словами Исаии, 9, 3: «Ты умножил народ, но не увеличил радость его»[470 - Переведено по Вульгате. Ср. в синод. пер.: «Ты умножишь народ, увеличишь радость его».], – и дабы истиной явилось это слово: «Необходимо, чтобы Божия помощь присутствовала там, где отсутствует человеческая»[471 - См. прим. 1. С. 117.]; а также, дабы истиной явилось это, Притч. 10, 3: «Не допустит Господь терпеть голод душе праведного». Потому об этом месте из Матфея, 6, 25: «Не заботьтесь для души вашей, что вам есть… ни для тела /f. 227c/ вашего, во что одеться», – блаженный Иероним говорит[472 - Приведенное высказывание Иеронима в его сочинениях не найдено.]: «Пусть человек будет тем, чем он должен быть, и скоро будет все». И о рабах Божиих говорит Пророк: «Не будут они постыжены во время лютое и во дни голода будут сыты; а нечестивые погибнут» (Пс. 36, 19–20). Посему справедливо говорят им: «Бойтесь Господа, [все] святые Его, ибо нет скудости у боящихся Его. Скимны бедствуют и терпят голод, а ищущие Господа не терпят нужды ни в каком благе» (Пс. 33, 10–11).

Это доказал и Елисей, когда он умножил масло женщине, вдове, которая, как считают, была женой пророка Авдия[473 - Заимствовано из: Petri Comestoris. Historia scolastica. IV Regum. Cap. 5 // PL. T. 198.], о чем свидетельствует 4 Цар. 4, 1–7; и когда во время голода он умножил хлебы, о которых сказал слуге своему: «Отдай людям, пусть едят, ибо так говорит Господь: “насытятся, и останется”. Он подал им, и они насытились, и еще осталось, по слову Господню», 4 Цар. 4, 43–44. Также, когда он во время осады Самарии умножил муку, о коей сказал, 4 Цар. 7, 1: «Выслушайте слово Господне: так говорит Господь: завтра в это время мера муки лучшей будет по сиклю и две меры ячменя по сиклю у ворот Самарии».

Подобное рассказывает и блаженный Григорий в первой книге Диалогов [гл. 7]: монах Нонноз в своем монастыре умножил своими заслугами и молитвами масло; и в той же первой книге [гл. 2] он рассказывает о Бонифации, епископе города Ферентино: еще будучи отроком, он приумножил в амбаре своей матери пшеницу и в своей кладовой вино и получил от Господа 12 больших золотых денариев, как если бы они только что были сделаны в мастерской, потому что он столько же раздал бедным. Также умножил масло и хлеб пресвитер Санктул[474 - Gregorii Magni. Dialogi. III, 37.], друг Григория.

То же сотворил некий святой отец, о котором мы читаем в Житии отцов[475 - Источник не найден. В Житии отцов этой легенды нет.]: когда в Святую субботу к нему пришли другие отцы, дабы отпраздновать с ним Воскресение Господне, он обратился с молитвой к Богу, прося пищи. И вот вдруг ангелы, посланные Богом, принесли ему превосходнейшие хлебы, подобных которым /f. 227d/ никогда не видели во всей Египетской провинции; еще принесли они финики, свежие смоквы, и виноград, и многое другое, полезное и необходимое для пропитания, и положили перед этими святыми отцами. Запас этой пищи был в избытке до праздника Пятидесятницы. И весьма дивились они, воздавая благодарность Даятелю всех благ, Который открывает «руку» Свою и насыщает «все живущее по благоволению» (Пс. 144, 16).

Еще Господь подает рабам Своим, когда они нуждаются, другими способами; посему мудрец в Книге Екклесиаста, 2, 26 говорит: «Человеку, который добр пред лицем Его, Он дает мудрость и знание и радость; а грешнику дает заботу собирать и копить, чтобы после отдать доброму пред лицем Божиим». О том же, Притч. 28, 8: «Умножающий имение свое ростом и лихвою соберет его для благотворителя бедных».

О примере некого короля, охотно творившего милостыню ради любви ко Христу, которому Бог послал хранимые во тьме сокровища. Подобный пример описан в «Истории лангобардов»[476 - Павел Диакон. История лангобардов в шести книгах (De gestis Langobardorum libri VI). Павел Диакон (ок. 725–799) происходил из знатного лангобардского рода. Был близок к королевскому двору короля Ратхиса, где получил прекрасное классическое образование. Позже он был придворным писателем короля Дезидерия. С 782 по 787 г. находился по приглашению Карла Великого при его дворе и был членом королевской «академии» в Аахене, где продолжал свою литературную деятельность. Его перу принадлежит также «Римская история», написанная в христианском духе и доведенная до правления Юстиниана (VI в.). Кроме того, им написаны церковные гимны, послания, эпитафии.], в третьей книге, в 34 главе, почти в конце книги

Пример некого короля, творившего милостыню[477 - Легенду о чудодейственной силе набожного короля, рассказанную Павлом Диаконом (История лангобардов. III, 34), Салимбене, видимо, пересказывает по памяти, присоединив кое-что из легенды о милосердии Тиверия II, императора Византии (VI в.), рассказанной Григорием Турским в «Истории франков» (V, 19), повторенной и измененной Павлом Диаконом. Павел Диакон повествует о короле Бургундии Гунтрамне (VI в.): однажды из уст спящего в лесу Гунтрамна выползла ящерица и указала место зарытого клада (III, 11, 12, 34). Из найденного таким образом золота он приказал отлить необыкновенной величины кубок, намереваясь отправить его ко Гробу Господню. В рассказе же Салимбене клад, найденный неким королем, был роздан бедным. Григорий Турский также повествует о том, как император Тиверий нашел во дворце клад и раздал его бедным людям. См.: Григорий Турский. История франков. М., 1987. С. 133.].

Жил некий король, который, желая следовать заповеди Господней, о коей говорит Матфей 6, 19–20: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут», – начал щедро творить милостыню и каждодневно раздавать щедрой рукой свое богатство бедным. Этому же учит и сын Сирахов, 29, 13–14: «Трать серебро для брата и друга и не давай ему заржаветь под камнем на погибель; располагай сокровищем твоим по заповедям Всевышнего, и оно принесет тебе более пользы, нежели золото». И когда он так поступал, к нему начали приходить бедные из разных краев, и не стало хватать сокровищ, ибо, как говорит мудрец, Еккл. 5, 10: «Умножается имущество, умножаются и потребляющие его»; и то же говорится в Притч. 13, 11: «Богатство от суетности истощается, а собирающий трудами умножает его». И вот король начал размышлять и беспокоиться, что же после этого он будет подавать бедным, и заботился он не только о сохранении своей чести, но и об облегчении участи бедных. И поскольку его сердце сокрушалось от таких мыслей, однажды он сказал рыцарю, приближенному своему: «Пойдем с тобой, только вдвоем /f. 228a/, куда-нибудь погулять». И когда они оказались в роще возле источника, король завел со своим рыцарем разговор на эту тему, согласно Притч. 25, 9[478 - Переведено по Вульгате; ср. синод. пер.: «Веди тяжбу с соперником твоим, но тайны другого не открывай».]: «Обсуждай дело твое с другом твоим, и тайну чужому не открывай». После этого на короля напала легкая дремота, и, желая немного поспать, он попросил рыцаря зорко его охранять во время сна. И когда король спал, рыцарь посмотрел и увидел, как из уст короля выполз какой-то очень красивый зверек, который, осыпав поцелуями все тело короля, пытался затем переправиться через ручей, но не мог. Видя это, рыцарь положил через ручей вынутый из ножен меч, зверек переправился, и побежал к некой горе, находившейся возле рощи, и, потыкавшись в нее [носом] в нескольких местах, вернулся к ручью источника, намереваясь вновь переправиться. Но рыцарь убрал меч, и зверек оказался в затруднении. Наблюдавший за этим рыцарь опять положил меч, зверек переправился и, проскользнув в уста, проник в тело короля. И пробудился король и стал рассказывать увиденный им сон. «Мне приснилось – сказал он, – что во время моего сна душа моя вышла из тела, и, когда она хотела переправиться через какую-то речку и не могла, ибо там не было моста, она оказалась в затруднении. И тут неожиданно некий рыцарь устроил из своего меча мост, и перешла душа моя и пошла к какой-то горе, в которой она нашла великое сокровище из серебра, золота и драгоценных камней; и затем она вернулась, чтобы перейти речку, и вновь оказалась в затруднении, ибо мост был оттуда убран. И рыцарь по своей доброте и любезности опять сделал мост из меча, и перешла душа моя и вошла в тело мое, и я тотчас пробудился». Услышав это, рыцарь рассказал королю /f. 228b/, как он видел все это своими глазами. И вот собрали они много повозок и много людей и послали копать гору; и нашли там в изобилии сокровища из серебра, золота и драгоценных камней, которые король раздал бедным и еще себе оставил. Исполнилось на этом короле то, что обещает Господь, Ис. 45, 3: «И отдам тебе хранимые во тьме сокровища и сокрытые богатства, дабы ты познал, что Я Господь».

Я знаю много других примеров на эту тему, но пока достаточно того, что я поведал.

О том, как в неком сновидении Сын Божий беседовал с неким братом на прекрасную тему, приводя подтверждения из Священного Писания

И вот в сновидении моем[479 - Здесь Салимбене возвращается к рассказу о своем сновидении, прерванному им на с. 117.] я молвил Господу моему: «Господи, как понимать слова апостола Павла в Первом послании к Коринфянам, 4, 11: “Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу”, и во Втором послании, 11, 27, что он был “в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе”? Не Ты ли Сам во время страдания вопрошал апостолов Своих: “Когда Я посылал вас без мешка и без сумы и без обуви, имели ли вы в чем недостаток? Они отвечали: ни в чем”» (Лк. 22, 35–36). И ответил Господь и сказал: «Что сказал апостол Павел, то есть правда. И что сказали ученики Мои во время вечери, тоже есть правда; и не потому, что они когда-либо терпели нужду, тем более, что обо Мне написано, Ин. 4, 6–8: “Иисус, утрудившись от пути, сел у колодезя. Было около шестого часа… Ибо ученики Его отлучились в город купить пищи”, – но это подтверждают и сказанные ими слова: “ни в чем”, – поскольку они имели предписание получать пищу и силу творить чудеса». О первом говорит апостол в Первом послании к Коринфянам, 9, 14, что «Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования». В той же главе, выше, написано: «Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное?» (1 Кор. 9, 11). Посему и Пророк: «Возьмите псалом, дайте тимпан» (Пс. 80, 3). Глосса поясняет: «Возьмите духовное и дайте телесное». О том же говорит апостол в Послании к Римлянам, 15, 27: «Если язычники сделались участниками в их духовном, то должны и им послужить в телесном». Также у Марка говорится, 6, 8, что, когда Господь послал 12 апостолов проповедовать /f. 228c/, Он «заповедал с им ничего не брать в дорогу, кроме одного посоха», что является предписанием принимать подаяние[480 - Заимствовано из: Petri Comestoris. Historia scolastica. Evangelium, cap. 50 // PL. T. 198.]. О втором говорится у Иоанна, 14, 12: «Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит, потому что Я к Отцу Моему иду» и так далее. Слова учеников, когда они сказали, что ни в чем у них нет недостатка, подтверждаются третьим положением, когда они сказали, что у них нет недостатка ни в чем, потому что, имея Христа, они имели все. Вот почему апостол во Втором послании к Коринфянам, 6, 10, говорит: «Мы ничего не имеем, но всем обладаем», – и к Филиппийцам, 4, 18: «Я получил все, и избыточествую». Посему и мудрец говорит, Притч. 13, 7: «Иной выдает себя за богатого, а у него ничего нет; другой выдает себя за бедного, а у него богатства много». Как сказал поэт[481 - Стихотворная строка из песни, изданной В. Ваттенбахом. Автор этой строки – Вальтер (Уолтер) Англичанин. См.: Wattenbach W. Anzeiger fuer Kunde der Deutschen Vorzeit. Stuttgardt, 1871. Col. 266; Romuleae fabulae. Fab. 12, v. 4 (De duobus muribus). Ed. L. Hervieux. Lesfabulistes Latins. Т. 2. Paris, 1894. P. 321.]:

Где благородный лик – пир и убогий велик.

Итак, воистину ученики имели все, имея Христа, ибо Христос есть Бог, и о Боге апостол говорит, 1 Кор. 15, 28: «Да будет Бог все во всем». Поэтому будут они говорить в День Судный, сетуя, что погубили Господа по вине своей, Тов. 10, 5[482 - Переведено по Вульгате; ср. в синод. пер.: «Ничто не занимает меня, сын мой, потому что я отпустила тебя, свет очей моих».]: «У нас все в тебе одном, мы не должны были отпускать тебя от нас».

В моем сновидении я также сказал Господу Иисусу Христу: «Господи, иудеи, живущие среди христиан, изучают грамматику нашу и латинское Писание не для того, чтобы возлюбить Тебя и уверовать в Тебя, но чтобы умалить Тебя и посмеяться над нами, христианами, поклоняющимися Тебе, распятому за нас, и они говорят, Ис. 45, 20: “Невежды те, которые носят… своего идола и молятся богу, который не спасает”. И так нам возражают: “Ваш Христос был либо праведным, либо неправедным. То, что Он был неправедным, явствует из слов отцов наших, сказанных ими Пилату, Ин. 18, 30: ‘Если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе’. Бог же наш так повелел иудейскому народу в законе, который Он нам дал: ‘Злодеев не оставляй в живых’”, Исх. 22, 18. Посему иудеи говорят: “Если Сын Марии умер по своей вине, пусть и вменяется это Ему. А что Он умер по своей вине, ясно из слов, сказанных отцами нашими Пилату /f. 228d/, Лк. 23, 2: ‘Мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, назвав Себя Христом Царем’. А то, что Он не был праведным, мы узнаем из слов, сказанных Пророком, Пс. 36, 25: ‘Я был молод и состарился, и не видал праведника оставленным и потомков его просящими хлеба’. Ваш же Христос, когда умирал на кресте, воскликнул, что Он оставлен, Мф. 27, 46: ‘Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?’ Вы же, семя Христово, называетесь от Него христианами, а каждодневно побираетесь! Итак, либо Пророк [не] сказал правды, либо Христос ваш не был праведником, коль воскликнул, что Его оставили”».

Отвечал Господь мне и сказал: «Возлюбленный сын Мой, иудеи не любят Меня, они вечно строят козни Мне и друзьям Моим, и ненавидят Меня, чтобы исполнилось “слово, написанное в законе их: возненавидели Меня напрасно” (Ин. 15, 25). На иудеев Я могу весьма посетовать, ибо много хулы возвели они на Меня, как сказано в Писании: “Злословия злословящих Тебя падают на меня” (Пс. 68, 10). Посему Пророк говорит о них: “Да найдет на них смерть; да сойдут они живыми в ад” (Пс. 54, 16). “За то, что они невнимательны к действиям Господа и к делу рук Его, Он разрушит их и не созиждет их” (Пс. 27, 5). Почему? Потому что они “забыли Бога, Спасителя своего, совершившего великое в Египте, дивное в земле Хамовой, страшное у Чермного моря” (Пс. 105, 21–22). Они “не помнили руки Его, дня, когда Он избавил их от угнетения” (Пс. 77, 42). Вот почему, возлюбленный сын Мой, об иудеях очень хорошо сказал Мой апостол Павел в Первом послании к Фессалоникийцам, 2, 15–16, что иудеи “убили и Господа Иисуса и Его пророков, и нас изгнали, и Богу не угождают, и всем человекам противятся, которые препятствуют нам говорить язычникам, чтобы спаслись, и через это всегда наполняют меру грехов своих; но приближается на них гнев до конца”. А то, что иудеи спрашивают, праведен ли Я, или нет, так они достаточно прочитали об этом. Так, Иеремия сказал /f. 229a/, 12, 1[483 - В синод. пер.: «Праведен будешь Ты, Господи».]: “Праведен Ты, Господи”. И Пророк, Пс. 10, 7: “Ибо Господь праведен, любит правду; лице Его видит праведника”. И еще: “Праведен Ты, Господи, и справедливы суды Твои” (Пс. 118, 137)». И ответил я и сказал: «Господи, эти свидетельства иудеи относят к Богу, давшему закон Моисею, а не к Сыну Марии, Коего они убили, распяв на кресте». И молвил Господь: «Разве ты не читал реченное обо Мне: “Я и Отец – одно, и все, что имеет Отец, есть Мое”?»[484 - «Я и Отец – одно» – Ин. 10, 30; вторая часть стиха: «и все, что имеет Отец, есть Мое», добавленная Салимбене, видимо, из других источников, отсутствует и в Вульгате, и в синодальном переводе Библии.] И ответил я и сказал: «Читал, Господи, и внимательно читал, но иудеи не хотят веровать в Тебя. Скажи же яснее, чтобы их победить и привести в смущение. Ведь о Тебе, Господи, написано: “Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем” (Пс. 50, 6)».

И сказал Господь: «Исаия обо Мне написал, 57, 1: “Праведник умирает, и никто не принимает этого к сердцу; и мужи благочестивые восхищаются от земли, и никто не помыслит, что праведник восхищается от зла”. Также сотник сказал обо Мне: “Истинно человек этот был праведник”, Лк. 23, 47. И Иаков в конце Послания (5, 5–6) сказал: “В день заклания вы привели[485 - По-видимому, Салимбене приводил цитату по памяти или сделал описку, написав глагол «adduxistis» («вы привели») вместо стоящего в Вульгате «addixistis» («вы осудили»). Ср. синод. пер.: «Вы осудили, убили Праведника» (Иак. 5, 6).], убили Праведника; Он не противился вам”. Посему мудрец говорит в Притчах, 11,31: “Так праведнику воздается на земле, тем паче нечестивому и грешнику?” Мною также сказано, Лк. 23, 31: “Если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?” Что же касается слов иудеев о Моем восклицании, что Я оставлен, они говорят правду, ибо оставил Меня Отец, дабы они убили Меня. Об этом и Иов говорит, 16, 11: “Предал меня Бог беззаконнику” (то есть Пилату) “и в руки нечестивым” (то есть иудеям) “бросил меня”. И Лука в Деяниях говорит, 4, 27–28: “Ибо поистине собрались в городе сем на Святаго Сына Твоего Иисуса, помазанного Тобою, Ирод и Понтий Пилат с язычниками и народом Израильским, чтобы сделать то, чему быть предопределила рука Твоя и совет Твой”. А что Отец Меня не оставит, свидетельствует Пророк, говорящий в лице Моем: “Ибо Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление” (Пс. 15, 10). Также и Исаия /f. 229b/ 54, 7–8: “На малое время Я оставил тебя, но с великою милостью восприму тебя. В жару гнева Я сокрыл от тебя лице Мое на время, но вечною милостью помилую тебя, говорит Искупитель твой, Господь”. Итак, Отец оставил Меня на время, ибо предали Меня в руки нечестивым, то есть иудеям, дабы они убили Меня ради спасения мира, и Я не был оставлен, поскольку на третий день Он воскресил Меня из мертвых. И посему слово пророческое, что Давид “не видал праведника оставленным”, остается истинным. Также, по его разумению, не видал он и “потомков его просящими хлеба” (Пс. 36, 25).

О двух видах бедности

В самом деле, есть два вида бедности. Первый – бедность добровольная, и она присуща совершенным людям, которые, распродав свое имущество и раздав его бедным, не желают ничем владеть в этом мире, зная, что истинно сказал апостол, 1 Тим. 6, 7–8: “Мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него. Имея пропитание и одежду, будем довольны тем”. И в конце Послания к Евреям, 13, 14: “Ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего”. Это те бедные, которых Я восхвалил, Мф. 5, 3: “Блаженны нищие духом (то есть смиренные и нищенствующие по собственной воле. – Прим. Салимбене), ибо их есть Царство Небесное”. Это те бедные, о которых сказал Исаия, 29, 19: “Бедные люди будут торжествовать о Святом Израиля”. Воистину, они суть семя Христово, о котором Пророк говорит: “Сильно будет на земле семя его; род правых благословится” (Пс. 111, 2). О них говорит Исаия, 61, 9[486 - Контаминация стихов из Книги Исаии – гл. 61, ст. 9 и гл. 65, ст. 16.]: “Все видящие их познают, что они семя, благословенное Господом… которым кто будет благословлять себя на земле, будет благословляться Богом”. Аминь.

Второй же вид бедности – это бедность тех, для коих она неизбежна и неотвратима, которые – желают они того или нет – вынуждены просить подаяние из-за недостатка в мирских вещах». Сии суть нищие мира, о коих Господь сказал, Мф. 26, 11: «Ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете». О бедности сих говорил /f. 229c/ Господь Илию, 1 Цар. 2, 36: «И всякий, оставшийся из дома твоего, придет кланяться… из-за геры серебра и куска хлеба и скажет: “причисли меня к какой-либо левитской должности, чтоб иметь пропитание”». Такой мирской бедности и не по своей воле пожелал Давид Иоаву, 2 Цар. 3, 29: «Пусть никогда не остается дом Иоава без семеноточивого, или прокаженного, или опирающегося на посох, или падающего от меча, или нуждающегося в хлебе». И таким образом вопрос об иудеях полностью был разрешен, и по этому поводу много сказано хорошего.

Мнение магистра Гильома Сен-Амурского[487 - Гильом Сен-Амурский (Вильгельм Сент-Амурский) – магистр Парижского университета, известный своими памфлетами против францисканцев и доминиканцев. См. подробнее на эту тему: Котляревский С.?А. Указ. соч. С. 146–165.] о нищенствующих монахах

Итак, сновидение[488 - Салимбене включает в свои автобиографические пассажи сновидения не только для того, чтобы укрепиться в своем решении вести нищенствующий образ жизни и доказать правоту своего выбора, но и для опровержения нападок на францисканцев со стороны Гильома Сен-Амурского.], о котором я поведал выше, было правдивым, без какой-либо выдумки; но я к этой же теме добавил несколько слов в связи с магистром Гильомом Сен-Амурским, составившим книжку[489 - Это сочинение Гильома Сен-Амурского, которое, видимо, Салимбене не читал, называется «De periculis novissimorum temporum» («Об опасностях новейшего времени»), издано вместе с трудами Гильома Констанцского в 1632 г. Салимбене почерпнул сведения об этой книге из «Хроники» Мартина Оппавийского (из Троппау); см.: Martini Oppaviensis. Chronica // MGH SS. Т. 22. P. 440; или из «Liber de temporibus» Альберто Милиоли (Сар. 261. Р. 524).], которую папа Александр IV[490 - Александр IV (Ренальдо, граф Сеньи), годы понтификата: 1254–1261.] отверг и осудил, ибо в ней автор утверждал, что все монахи и проповедники слова Божия, живущие подаянием, не могут обрести спасения.

И вот после упомянутого сновидения я так укрепился во Христе, что, когда ко мне приходили посланные отцом моим гистрионы, или, как их называют, «рыцари двора», дабы отвратить сердце мое от Бога, меня их слова волновали так же, как пятое колесо в телеге. Однажды ко мне пришел[491 - Когда Салимбене жил в Пизе – в 1243–1247 гг.] некий человек и сказал: «Отец ваш шлет вам привет, и вот что говорит мать ваша: она хочет видеть вас хотя бы один день, а потом будь что будет, если даже на другой день она умрет, ее это уже мало волнует». И он полагал, что сказал очень трогательные слова, которые растревожили бы мне сердце. Ему я с гневом сказал: «Уходи от меня, несчастный, ибо я не желаю больше тебя слушать. Отец мой – Аморрей, а мать моя – Хеттеянка»[492 - Ср. Иез. 16, 3, 45. Аморрей и Хет – сыновья Ханаана (Быт. 10, 16). Данное сравнение родителей с библейскими персонажами здесь, видимо, имеет отрицательное значение; ханаане поклонялись другим богам. См. Исх. 34, 11–16.]. И он удалился в смущении и больше не появлялся.

О том, что в 1247 году Парма восстала против Империи и отпала от императора

И вот по прошествии восьми лет моего пребывания в Тоскане[493 - См. выше, с. 115.] я вернулся в Болонскую провинцию, в которую я был когда-то принят, и присоединился к ней. И когда я жил /f. 229d/ в кремонском монастыре, а император, уже отрешенный от власти[494 - См. прим. 4. С. 84–85.], находился в Турине, чтобы оттуда, как думали, отправиться в Лион и захватить папу и кардиналов, и когда сын его, король Энцо[495 - Энцо (ок. 1220–1272 гг.) – сын императора Фридриха II, король Сардинии. Участвовал в военных действиях в Ломбардии под руководством своего отца вместе с кремонцами, державшими сторону императора. Осаждал замок Квинцано в епископстве Брешия и участвовал в осаде Пармы, восставшей против императора и перешедшей на сторону Церкви. В 1249 г. попал в плен к болонцам и находился в заточении в Болонье вплоть до своей смерти. См. о нем ниже, с. 291, 294, 307, 312, 313, 471.], с кремонцами осаждал брешианский замок Квинцано, мой город Парма, откуда я родом, в лето Господне 1247, в воскресенье, 16 июня, восстал против Империи и полностью перешел на сторону Церкви. В то время я как раз перебрался на жительство в Парму, где папским легатом был Григорий да Монтелонго, который впоследствии руководил в течение многих лет церковью в Аквилее. В том же году, когда отрешенный Фридрих осаждал мой город, я отправился в Лион и прибыл туда в День памяти Всех Святых [1 ноября]. И папа тотчас послал за мной и дружески беседовал со мной в своих покоях, поскольку со времени моего ухода из Пармы и до этого дня он не видел нунция и не получал никаких писем. И он оказал мне великую милость, выслушав мои просьбы, ибо он был человеком весьма обходительным и щедрым.