Хранительница его сокровищ

– Спасибо, что предупредила, – вздохнула Лизавета.

Опустила очи долу и пошла за мужиком в балахоне. Вообще, смотреть под ноги, когда носишь хламиду в пол, даже полезно – ни за что не зацепишься и не завалишься.

Мужик привёл Лизавету в ещё неизвестную ей часть здания – через двор, потом в калитку и через ещё один внутренний двор, тоже вроде с колодцем посередине, и с цветочками, и открыл створку обитой металлом двери.

– Проходите, госпожа.

Лизавета прошла, повертела головой – надписей с указателями типа «к Магнусу направо» нигде не было. Тем временем мужик аккуратно прикрыл дверь и повел её по коридору, кстати, как раз направо. И осторожно постучался в очередную дверь.

– Входите, – раздалось изнутри.

Лизавета вошла из темноты и зажмурилась – прямо в дверь светило через окно заходящее солнце.

– Проходите, госпожа Элизабетта, – уже знакомый голос Лиса-Астальдо вернул к действительности.

Он даже взял её за руку и провел к лавке.

Лизавета проморгалась и села. И прямо перед собой увидела высокого, неплохо сложенного, синеглазого и… плешивого мужика в белом одеянии из плотной струящейся ткани. Вышитые золотые солнца сияли отраженным светом. Мужик сидел в деревянном кресле с высокой резной спинкой, в такое же опустился Астальдо.

Лизавета украдкой оглядела комнату – шкаф с книгами, стол. На столе чернильница, перья и тоже книги. Ну хоть не совсем дикари, и то ладно.

Тут она вспомнила про не поднимать взгляд и уставилась в пол.

– Госпожа Элизабетта, – начал плешивый писклявым голосом, – Орден Сияния в моём лице приветствует вас в Фаро.

– Благодарю, – кивнула она.

– Наш брат в Сиянии Астальдо уже сообщил вам о великой миссии. Знайте, что в пути с вами всегда будет благословение Ордена, и моё личное – тоже.

Лизавета не придумала, что ответить, и лишь кивнула. Что-то ей подсказывало, что благословение этого плешивца в неведомом пути не сильно-то поможет.

– Госпожа Элизабетта занята подготовкой, – Лис спрятал усмешку в ладони.

– А что там готовить? Вот она – передо мной, тот нечестивец, которого ты вынул из подвала, тоже в порядке, я его сегодня видел. Что вам мешает отправиться завтра с утра?

Чего? Завтра с утра? Он рехнулся, да? Лизавета забыла про смотреть в пол и недоумённо уставилась на местного иерарха.

– Отсутствие заготовленных припасов, должного количества лошадей, оружия… и чего-то ещё, Фалько мне говорил, но я не запомнил весь список. Он озадачен, и как только сообщит, что можно выступать, мы это сделаем. Он не в первый раз собирается в подобный поход, и сделает всё наилучшим образом, – Лис продолжал усмехаться за сложенными руками.

– Хорошо, – кивнул Магнус. – Скажите, госпожа Элизабетта, какой веры вы придерживаетесь?

– Я? Никакой, – изумлённо сообщила она.

Это-то тут причём?

– Как так? – не понял Магнус.

– Обычным образом, – ответно не поняла она.

Ну да, в её детстве детей ещё не крестили, не то время было. А после, в сознательном возрасте, она сама уже не была готова прийти к какой-либо вере. Родственники периодически тюкали – пойди уже, покрестись, и жизнь придёт в порядок, говорили они. Особенно мама. Лизавета же не верила, что само по себе крещение, без внутреннего убеждения, приведёт что-то куда-то. А того самого внутреннего убеждения она в себе не ощущала никак. И готовности чем-то жертвовать – тоже. А просто так пойти и просить – дай-помоги – не будучи готовым что-то дать от себя… Это казалось ей неправильным. Так и жила – надеясь только на себя, и никак не на высшие силы.

– Но позвольте, я готов верить, что в вашем мире все погрязли в ереси, но не могу представить, что там даже ереси нет!

– Почему же, – усмехнулась Лизавета, – думаю, вы нашли бы у нас очень много разнообразных ересей.

– И вы не принадлежите ни к одной из них? – он продолжал изумляться.

– Верно. У нас так тоже бывает. И довольно часто. Я не религиозна совершенно.

– Это какая-то болезнь? – спросил Магнус, повернувшись к Лису. – Я не могу представить то, о чём она говорит.

– Отчего же сразу болезнь? Я думаю, наша гостья тоже во что-нибудь верит, просто называет это как-нибудь иначе. Ведь всё равно у неё есть какие-то ответы на вопросы о том, откуда взялось всё существующее множество миров. Так ведь, госпожа Элизабетта?

О, у нас философский диспут? Неплохо.

– Так, – Лизавета тоже повернулась к Астальдо. – У нас, представляете, существуют теории о том, что всё случилось само собой, в ходе эволюции.

– Что? – Магнус с непониманием глянул на неё. – О чём это она? – а это уже Лису.

– Госпоже Элизабетте случается произносить непонятные слова. Я думаю, это означает только то, что в нашем языке нет подобных слов. И нет предметов и явлений, которые эти слова обозначают.

Надо же, соображает!

– Эволюция – это естественный и постепенный процесс развития всего, – сообщила Лизавета. – Она везде есть.

– То есть, вы считаете, что всё сущее находится в процессе развития? – заинтересовался Лис.

– Да, мне это кажется правильным представлением о сущем, – усмехнулась в ответ Лизавета. – Всё ведь меняется. Люди, их привычки, образ жизни. Даже обычаи и традиции.

– И что вы видите движущей силой этих изменений?

– Я не вижу какой-то одной движущей силы, которая управляла бы всем по некоему замыслу. Я склоняюсь к тому, что в каждой частице окружающего нас мира есть этот импульс, независимо от того, живое оно или нет. У живого побольше, конечно. Но даже камень на берегу моря изменится за несколько лет – сначала, отколовшись от скалы, он будет острым и угловатым, а когда его обкатает море – то гладким и круглым.

– Очень удачный пример, – кивнул Лис.

Ещё бы, попробовал бы он объяснить каким-нибудь неподготовленным студентам, которые читают-то с трудом, а тут надо философию сдавать! Сразу бы научился примеры придумывать.

– А на примере человека мы можем видеть изменения намного ярче и существеннее, – продолжила Лизавета. – Если сравнить мироощущение ребёнка, подростка, зрелого человека и старца – это будут четыре разных человека, уверяю вас. Даже базовые вещи, вроде «хорошо-плохо», будут разными.

Лис слушал и кивал, Лизавета подбирала ещё какие-то аргументы.

– Эй, вы вообще о чём? Хорошо – это свет и тепло, что несёт нам Великое Солнце, а плохо – это Предвечная тьма! – Магнус смотрел на них с ужасом.

– Ни в коей мере не спорю, – кивнула Лизавета, – но…

– Госпожа Элизабетта, мы ещё поговорим с вами. Позже, – перебил её Лис.

И смотрит так значительно.