Музей магических артефактов

Филипп недоумённо взглянул на Валентина, тот потупился.

– Госпожа Маргарита, я расскажу обо всём, что вы захотите знать.

– И ещё о том, о чём я не спрошу, потому что понятия не имею, что нужно спрашивать, да? – усмехнулась Рита. – А ну, живо за стол, оба, и живо есть, а потом поговорим.

Оба повиновались, сели и принялись есть. Видимо, мальчик изрядно проголодался – потому что ел жадно и почти не глядя на то, что именно ест, но – очень аккуратно, и вилку с ножом держал красиво. Воспитанный, не иначе. И не поднимал глаз от тарелки. А Валентин поглядывал на него с интересом.

Когда все тарелки опустели и можно было налить кофе и немного расслабиться, Рита спросила:

– Итак, Валечка. Что мне ещё следует знать о доме, о тебе, о местной жизни и об этом вот мальчике?

– Всё самое важное вы уже знаете, – твёрдо сказал Валентин. – Этот дом нуждался в хозяине, и я отыскал вас. Вы подходите – и по имени, и по сути. Я понятия не имел, что откуда-то вылезет этот граф, и я знать не знаю, что ему здесь понадобилось, вот. Видимо, он побеседовал в городе с разными людьми, и ему указали на Алоиза Марсо. Тому и впрямь случилось однажды побывать в доме – в далёком детстве. Все местные дети пытаются сюда забраться, но никому не удаётся, потому что – просто так сюда не попасть, двери откроются только хозяину. Но Алоиз немного маг, самую малость. Он не умеет ничего создать, но может видеть скрытое. Поэтому он увидел растворенное окно и забрался в него – вроде Филиппа. Побродил внутри, испугался голосов, шорохов, шумов и скрипов, да и вылез обратно. И всем рассказывал, что тут нечисто. И читал городские хроники – всё, что относится к этому дому; наверное, больше него сейчас в городе никто не знает о господине Гийоме, его жизни и всяких событиях, связанных с этим домом. Видимо, граф Джилио чем-то соблазнил его, раз он рассказал о возможности оспорить право на владение. Такой случай действительно был, и в итоге оказался дому на пользу. А сейчас – нет, таково моё мнение. Но увы, граф бросил вам вызов, и вы не могли его не принять.

– И что делать? – хмуро спросила Рита.

– То же, что вы и собирались. Ехать в город, подтверждать свои права, и если граф будет настаивать, – выделить ему часть дома в благоустройство. А выйдет у него или нет – я сказать не возьмусь. Точнее, я ему помогать не стану, обещаю, а как он сам будет справляться – даже и вообразить не могу. Вот, я сказал всё, что знал.

Рита по-прежнему смотрела хмуро и очень удивилась, когда услышала голос мальчика Филиппа:

– Он говорит правду, госпожа.

– А ты откуда знаешь? – она повернулась и глянула испытующе.

Ничего не углядела – мальчик как мальчик.

– Я маг. И я знаю, правду говорят или нет.

– Очуметь, – восхитилась Рита. – А я вот – не знаю, и ты сможешь навешать любую лапшу мне на уши. От кого ты прячешься?

– От полиции, – сообщил мальчик, глядя Рите в глаза. – Я был участником тайного общества, которое борется за свободу. И… мне пришлось бежать, иначе бы меня казнили.

Вот так заявочки! Полиция? Казнили? Господи, куда она попала-то?

– Филипп забыл добавить, что полиция – имперская, не наша, – пояснил Валентин. – Но если узнает наша, то тоже забеспокоится. Революционеров у нас не любят.

Тьфу, ерунда какая. Ещё и революционеры. Только не хватало! Ну да, ну да, за что их любить? Беспокойство одно.

– Ну что, маг Филипп, чем докажешь, что пользы от тебя больше, чем вреда? – спросила Рита.

– Он говорит правду, госпожа Маргарита, – сообщил кот.

– Да вы как сговорились, – усмехнулась она.

– Я могу поклясться, – сказал Филипп.

– Давай, – махнула Рита рукой.

– Обещаю и клянусь не делать ничего во вред госпоже Маргарите, служить ей, пока она меня не отпустит, и приносить ей пользу по мере моих магических и человеческих сил, – сказал он и поклонился.

– Хорошо, принимаю, – кивнула Рита. – Буду тебя кормить, поить и укрывать.

И снова где-то в недрах дома раздался звук вроде удара тяжёлых старинных часов.

И почти сразу же – опять шум снизу. Валентин и Филипп пошли разузнать, и мальчик вскоре вернулся.

– Господин Валентин говорит, что там прибыла барышня Руа.

11. Навстречу приключениям

Эрмина читала бабушке газету.

Пачку газет прислали из самой столицы, и был это «Репортёр», в котором служил захаживавший в дом Руа господин Морель. Бабушка сказала: необходимо выяснить, что такое пишет этот молодой человек и за что его из Паризии сослали в Верлен – это ж просто так не происходит, всякому понятно.

И теперь Эрмина читала бабушке статьи, которые были подписаны Жоржем Морелем, а заодно и ещё всякое другое, что можно было встретить в той газете. Сама же госпожа Руа разменяла восьмой десяток, глаза уже были не те, что в юности, и она то и дело просила кого-нибудь из внучек посидеть с ней и почитать или рассказать последние новости.

Сегодня новости были о том, что за лесом, где нет никакого жилья, кроме волшебного дома господина Гийома, вчера на закате палила пушка. А с чего бы ей палить – того никто не знал, и наутро, чуть свет, в дом отправились сам господин Руа, господин Марсо – хозяин гостиницы и трактира при ней, и двое приезжих. Господин Морель, журналист, остановился в той самой гостинице, а господин граф Джилио приобрёл небольшой домик через забор от дома семьи Руа. Тот домик продавала вдова господина Марморио, которая хотела уехать к южному побережью, где у неё проживала замужняя дочь с внуками, и предложение графа Джилио оказалось ей очень кстати. Слуги госпожи Марморио не поехали с ней и остались в доме, и кое-кто из прислуги в доме Руа имел там приятелей, например горничная Эрмины и Эжени Бабетта, которая дружила с Люсиль, горничной соседки. И рассказала, что граф велел отмыть и отчистить дом до блеска, в быту был непритязателен, ел очень умеренно и никаких разносолов не требовал, но не терпел, если его приказаний не выполняли. Сказано подать завтрак в шесть – значит, нужно подать его в шесть и ни минутой позже. Сказано приготовить вот этот костюм – значит, нужно пойти и сделать. И письмо доставить на почту вот прямо сразу, а не как дела в той стороне появятся. И не сметь подслушивать и подглядывать, и вынюхивать тоже. И вообще. Люсиль не привыкла к таким строгостям и оттого страдала. Бабетта же привыкла, что обе госпожи Руа – и старая, и молодая – держат дом и всех его обитателей в строгости, поэтому только плечами пожимала да фыркала, когда рассказывала обо всём этом Эрмине.

А Эрмина, хоть и прилежно читала историю о привидении в столичном особняке, как до того – историю о таинственных смертях в пригороде Паризии, но мыслями была далеко. Ей было очень любопытно, что происходит в доме господина Гийома – почему вдруг там выстрелила пушка, за всю её жизнь такого не случалось ни разу. Стоит ли ещё дом или с ним что-то случилось? И вообще, та же Бабетта несколько лет назад бегала к тому дому, как все уважающие себя дети Верлена, но дверей не нашла, а в окошко полезть не решилась. У Эрмины не было возможности пойти просто так гулять в лес, потому что ни её, ни Эжени не выпускали из дома без взрослых, а никто из взрослых никогда бы не согласился пойти в лес и тем более – в дом господина Гийома.

И кто ж знает, до чего бы она додумалась, но хлопнула входная дверь, и громкий голос батюшки, господина Руа, раздался от входа. Он призывал к себе супругу и вторую дочь – Эжени.

– Детка, сходи узнай, что там, – велела бабушка. – Или лучше даже скажи Жермону, пусть придёт сюда и сам всё расскажет.

У бабушки пять лет назад отнялись ноги – однажды утром она не смогла встать с постели. С тех пор она если и передвигалась по дому, то в специальном кресле с большими колёсами, и жить переселилась в первый этаж со второго – чтобы не знаться с лестницами. Но она была в курсе всего, что происходило в доме, и по возможности – в городе.

Эрмина любила бабушку – та всегда была к ней добра, даже больше, чем к сестрице Эжени. У бабушки всегда находились для Эрмины добрые слова, и хорошие советы, и интересные разговоры. Поэтому она отложила газету, поднялась и пошла разузнать – что случилось и чем взволнован отец.

– Эрмина, где Эжени? – вопросил отец, стоявший посреди гостиной.

– Вместе с матушкой отправилась к госпоже Сэ, – матушка всегда берёт с собой Эжени, когда отправляется в гости, все уже привыкли.

– Немедленно отправь за ними кого-нибудь! Они мне нужны, обе, и как можно скорее!

Бабетта побежала на соседнюю улицу за матушкой и Эжени, а Эрмина привела отца к бабушке.

– Чем это вы с утра заняты, мой драгоценный сын?

Эрмина всё время не могла отделаться от ощущения, что бабушка над отцом посмеивается. Вообще такое и вообразить-то было в их городе нельзя – как это, смеяться над мэром господином Руа! – но бабушке можно всё.

– Расскажу, – кивнул отец, усаживаясь. – Эрмина, скажи, чтоб подали арро.

Эрмина предпочла бы послушать, но не посмела ослушаться отца, поэтому отправилась на кухню и передала его повеление. И вернулась.

– Так вот, представляете, матушка? Эта особа, которая называется владелицей дома, изволила предстать перед нами в разноцветной сорочке до колен и с голыми ногами, и всё! Если б она была юной девицей, я бы подумал, что она ищет мужского расположения. Но это дама в годах! Если она явится в таком виде в город, это будет скандал!

– Я смотрю, там уже имел место скандал, – усмехнулась бабушка. – Говорила я вам, сын мой – не трогайте вы этот дом, пусть все, кто хочет его заполучить, справляются сами. Вы же для чего-то решили вмешаться. Вот теперь и получайте на орехи всё, что заслужили.

Эрмина забыла, как дышать – никто, никто во всём городе не осмеливался так разговаривать с отцом! Только бабушка. И отец не возражал, а только склонил голову и вздохнул.