Музей магических артефактов

Впрочем, от Риты не укрылся заинтересованный взгляд, который бросил на Эрмину Филипп.

– И что, они тоже не видят дверей? – спросила девочка.

Филипп рассмеялся.

– Я видел только окна до тех пор, пока не поклялся, что не причиню госпоже Маргарите никакого вреда, а она приняла мою клятву. До того сам не видел ничего, и переходить из комнаты в комнату мог только с госпожой Маргаритой или с господином Валентином.

О как! Всё лучше и лучше.

А девочки переглянулись и, похоже, задумались. Вот и подумайте, голубушки, то ли это, что вам вообще было надо.

И Рита пригласила всех к столу.

13. Что потопаешь, то и полопаешь

После ужина Рита нашла в себе сил только на то, чтобы умыться и лечь спать. И даже не лечь – упасть, просто упасть. Потому что выложилась – как за неплохой такой день на работе плюс вечером ещё дома. А теперь у неё тут непонятный дом, и он же непонятная работа… Мысль никак не дооформилась, потому что Рита уснула. Она даже не услышала, как Валентин в обличье кота пришёл к ней в ноги.

Зато утром она проснулась бодрой и отдохнувшей. Дома такого уже давно не случалось – потому что либо будильник, либо всё равно нужно вставать и делать что-то, на что не хватило времени и сил в течение рабочей недели. А здесь даже и сон выходил каким-то другим – крепким, почти что без сновидений. И он отлично восстанавливал силы.

В доме было тихо. Часов не было, точнее, они были, где-то, и Рита отметила себе – найти, проверить, работают ли, и приставить к делу. Наверное, здесь все возможные часы – механические, и значит, их достаточно завести и запустить. И может быть, сделать какую-нибудь профилактику, почистить там, смазать. Можно попробовать сказать – «домик-домик», но Рита опасалась говорить это слишком часто. А ну как поломается? А ну как есть запас подобных обращений, и она уже использовала какую-то часть? Да и вообще, уже пора задать некий вопрос Валентину – о том, как всё это вообще работает. Слова о магии теперь уже невозможно было не брать в расчёт, но и – объяснять магией решительно всё Рита была не готова, слишком уж сильно в ней было рациональное.

Рациональное в ней вообще никак не хотело согласиться с тем, что она в каком-то там другом мире и не сможет вернуться домой. Потому что Сенька – бес с ним, а дети? Что сказали Надюшке – уж наверное, отец ей позвонил и сообщил, что она потерялась? Как там Ванька – кто его кормит, поит, стирает футболки и штаны, гладит рубашки на работу и вообще? Будет же ходить неухоженным, Рита его знала в этом плане очень хорошо. А утром кто его поднимает? Будильника он отродясь не слышал, так крепко всегда спал. И не дай бог будет опаздывать, ещё и с работы прогонят, если совсем уж зарвётся. Ох, лучше не думать, совсем не думать.

И ещё свалившиеся на голову здешние дети! Один скрывается не пойми от кого, и Рита вдруг осознала, что ведь ничегошеньки не знает ни о том, как тут всё устроено в плане законов и правил – кто правит, что от жителей хочет и всё такое. И за что, или против чего, борются эти здешние революционеры? Валентин производил впечатление человека, которому всё равно – ну да человек ли он вообще? Человек бы никак не прикинулся котом и не улёгся бы в ногах – кстати, Рита немного пошевелила ногой, там и лежит, тёплый и мохнатый. Его можно спросить, но она подозревала, что нужного ответа не получит.

Девочка, дочка мэра, пока выглядела непонятной. История о мечте, конечно, звучала привлекательно, но – неужели и впрямь нет другой мечты, кроме старого дома? О чём сама Рита мечтала в таком возрасте? О друзьях, о любви и приключениях. О том, о чём читала в книгах. А что читают здешние девочки? Тоже нужно расспросить – если не сбежит, конечно.

Поспавши, Рита уже не горела таким же желанием прогнать всех незваных гостей, как вчера. Вчера её здорово взбесили с утра мэр и компания, и этот таинственный граф, которому тоже для чего-то сдался дом. Хорошо бы выяснить – для чего? И вот ещё интересно, если дом зафиксировал их пари, будет ли он пускать графа внутрь и позволять ему делать, что тому заблагорассудится? Граф-то никаких магических договоров не подписывал!

Вообще все эти невероятные штуки, которые Валентин объяснял магией, были по-прежнему непонятны. Рита была готова верить в какую угодно технологию и даже в инопланетян, но какая ж там может быть магия, скажите? Магия – это выдумка. Просто, ну… ей снова не всё сказали. Потому что если дом можно привести в порядок одним лишь словом, то почему никто этого до сих пор не сделал? Почему Валя вчера ни слова ей не сказал, когда она своими руками мыла окна, зеркала и полы? В чём опять подвох?

В общем, нужно вставать, умываться, допрашивать кота и работать дальше.

Может быть, она здесь всё сделает и потом уйдёт обратно домой? Там, наверное, Сенька уже делся куда-нибудь, а одного Ваню она уж прокормит. Или всё же он сам научится, пока её нет?

Рита спихнула кота с ног, проигнорировала его попытки забраться обратно и отдёрнула занавески кровати. И обомлела.

Первым делом ей бросились в глаза обои – они стали новыми. Вот просто новыми, да. Цвет ткани, ещё вчера выцветший, оказался приятным глазу голубым, а цветочки и птички – яркими.

Она продолжала оглядываться и заметила новую раму окна, сверкающие в лучах солнца медные ручки, посветлевший паркет пола, блестящий свежим лаком, и розу в одном из флаконов на туалетном столике. С ума сойти можно.

Рита встала с постели и как была, босиком, подошла сначала к окну – трогать раму, и ручку рамы, попробовала открыть – да, открывается, а за окном – уже знакомый вид на лес и горы. Потом осмотрела зеркало, и розу – настоящая роза, алая, очень красивая. И ткань на стенах, и ящички туалетного столика с расписными вставками. Эх, красота!

Проснувшийся кот вылизывался на постели.

– С добрым утром, Валик. С добрым утром, домик, – Рита погладила стену. – Кисонька-мурысонька, скажи-ка мне – а чего я тут вчера спину гнула, да не одна, а ещё и с вами вместе, если оно вот так теперь? Может, так и сразу можно было?

– Ну что же вы, дорогая госпожа Маргарита, – укоризненно проговорил кот, даже не пытаясь принять человечий облик. – Магия магией, а сила – силой. Да, в этих стенах заключено большое количество магической силы, тут и бытовые заклинания, и защитные, и ещё кое-какие другие. Но вы должны понимать, что из ничто не возьмётся нечто, никак. Именно вы пробуждаете и запускаете эти силы – вашим трудом, вашим неравнодушием, вашим искренним интересом. И они – пробуждаются и запускаются. И – с добрым утром, – он соскочил с постели, подбежал к Рите и потёрся о её ногу мягкой шёрсткой.

В принципе, это было понятно. Видимо, действие равно вложениям, так? Сколько вложишь сама, столько и получишь? Справедливо.

Но оставался ещё один вопрос, он беспокоил. Рита сходила умыться, оделась – платье, к слову, за ночь тоже посвежело, и это хорошо, но Валя прав – нужно заняться подбором местной одежды, чтобы в городе, когда она до него доберётся, на неё не смотрели, как на местную сумасшедшую. Рита осмотрела туфли – ого, каблук-то за ночь на место прирос! – но надела вчерашние тапки. В них удобнее шуршать по хозяйству. И отправилась вниз, в прихожую.

Что же, там была иллюстрация на тему «Не бери того, чего сам не клал». То есть – сначала сама сделай ну хоть что-нибудь, а потом уже тебе помогут. Люстра вновь была в паутине, краска стен покрылась трещинами, а пол – многолетним культурным слоем. А вчера что было? Иллюзия? Эх, значит, начинать сегодня будем здесь, все, сколько нас есть. Потому что эту прихожую уже видели в красивом виде, и показывать вот такое теперь уже никак нельзя.

– Домик-домик, покорми нас завтраком, пожалуйста, – говорила Рита, поднимаясь наверх.

Наверху она постучалась в комнату Эрмины Руа и услышала оттуда, что девы пробудились, поднялись и готовы выходить наружу. Открыла дверь, пожелала им доброго утра и получила в ответ радостное приветствие.

– Госпожа Маргарита, у вас так хорошо спать, – сообщила Эрмина. – Тихо и спокойно. Бабетте даже жених приснился, – хихикнула она.

– А вам, барышня Эрмина, что ли нет? – усомнилась Бабетта. – На новом месте всегда снятся, так положено.

– Не помню, – отмахнулась Эрмина, но потупила взгляд.

В столовой дам уже поджидали кавалеры – они здоровались, кланялись и отодвигали стулья. Стол был накрыт, можно было приступать.

– Госпожа Маргарита, – сказала Эрмина, завершив завтрак. – Мы с Бабеттой подумали и решили – мы готовы дать клятву, что не причиним вреда ни вам, ни этому дому.

– И что же подтолкнуло вас к этому? – поинтересовалась Рита.

– Чудесам нужно помогать случаться, – пожала плечами девушка. – Так всегда говорит моя бабушка. И если я могу помочь – то я готова это сделать.

– Хорошо, – Рита растерялась. – Делай.

– Я, Эрмина Руа, клянусь не причинять вреда госпоже Маргарите и дому господина Гийома. Я сделаю всё, что от меня потребуется, и не пожалею о содеянном ни мгновения, – серьёзно произнесла Эрмина.

– Я, Бабетта Сен-Жан, клянусь не причинять вреда госпоже Маргарите и дому господина Гийома, – повторила служанка. – И сделаю всё, что от меня потребуется.

– Принимается, – кивнула Рита. – Помогу чем смогу и защищу как смогу.

И снова где-то в недрах дома часы.

– Посмотрите, барышня Эрмина, дверь-то – вот она, – зашептала Бабетта. – И ещё! И вон там!

– Что же, вы сказали своё слово, и дом сказал своё. А теперь пойдёмте вниз – нас там ждут великие дела, – сказала Рита и поднялась из-за стола.

14. Ленты, иголки, булавки, тесьма

Дети очень изумились, когда увидели, во что за ночь превратилась ещё только вчера сверкающая чистотой прихожая.

– Это как же, госпожа Маргарита? – тихонько спросила Эрмина.

– Ничего себе чудеса, – качала головой Бабетта.

Филипп не мог поверить, ходил и дотрагивался до облупившейся краски.

А Валентин, паршивец такой, только знай разводил руками.