Не жалей. Баку, встречай меня. Я тоже рад встрече…

Когда мой страх за мать признают просто паранойей?

Когда выйдет на волю муж сестры?

Когда его дочь увидит папу не сквозь тюремные щиты?

Когда из носа перестанет литься кровь?

Когда ко мне придет моя первая любовь?

Самир А.

Натянув капюшон на голову, я целеустремленно направился к выходу. Проходя мимо охранника, заметил, как тот что-то бормотал. Я отвел взгляд.

Шел дождь. Осень. Никогда ее не любил, с детства был к ней холоден. Каждый сентябрь вносил пустоту в нашу семью: отец уезжал в долгую командировку и с юношеских лет мне приходилось оставаться дома за главного, пока папа вел дела в России. Он всегда рассказывал, как проходила осень в Москве, но, увы, увидеть это своими глазами мне не удавалось. И так из года в год отца получалось обнять только к лету, и так до следующего года. Никогда не мог понять его силу воли в работе. Он старался для семьи, и в этом была его сила.

Семья. Семья подразумевает высокую степень доверия. Но если в семье каждый должен придерживаться доверия и ответственности, все это совершенно не коснулось моей. Вечные нервотрепки, ссоры отца с матерью породили во мне страх за маму, за ее здоровье и психику. По приезде папы она винила его во всех грехах. Ее медленно убивало одиночество. Но мне жить с этим долго не пришлось, с самого детства отец снабжал меня финансами. К двадцати годам я купил себе квартиру и обустроился там. Мог позволить себе что угодно: машину, квартиру, любые развлечения. Три раза в неделю посещал родительский дом, дабы узнать, все ли в порядке у матери.

Я не единственный ребенок в семье, у меня еще старшая сестра, Ирада. Окончив медицинский университет, она вышла замуж за своего одногруппника Юсуфа. У них родилась дочка Эмилия. Вроде бы все шло неплохо, но в один печальный день Юсуф сел за решетку: причиной стала «врачебная ошибка». Семья сестры разбилась вдребезги, и все краски жизни потеряли яркость. Мне казалось, что мать не выдержит, но переживания затаились где-то глубоко в ее душе. И вроде все нормально, но я потерян в поисках хороших воспоминаний. Годы без памяти слепо идут против ветра.

Почти дошел. Чертов дождь никак не хочет заканчиваться, и я решил прибавить шагу. Слава богу, от университета до родительского дома идти всего несколько минут. Еще несколько десятков шагов, и я у подъезда. Стянул капюшон, приоткрыл дверь, направился вверх по лестнице, а в голове мысли: не найти бы квартиру пустой, лишь бы мама была дома. Четвертый этаж, одиннадцатая квартира, дверь посередине. Достал тихонько из заднего кармана ключи и направил большой к замку, пару поворотов по часовой стрелке – и железная дверь слегка закряхтела. Оттолкнув, приоткрыл ее. Ну вот, я уже внутри, на всю квартиру слышен запах маминых духов. Сняв обувь, забежал в свою бывшую комнату: здесь ничего не изменилось, все так же, будто час назад я вышел за сигаретами.

– Мам? Ты дома?! – крикнул в сторону ее комнаты.

В ответ лишь звонкое тиканье настенных часов, которое доносилось из родительской комнаты. Убедившись, что никого нет, направился в гостиную, решил оставить записку, объяснив, что не застал ее и ушел по делам. Взяв ручку и лист бумаги со стола, я бросил взгляд на клочок бумаги, который валялся у комода: меня это слегка удивило, так как мать очень педантична в уборке квартиры. Немедля потянулся за бумажкой, а раскрыв ее, понял, что это остаток от конверта. Приглядевшись, вычитал на лицевой стороне место отправки: Москва. Видимо, письмо от отца из Москвы, но почему письмо, если можно было просто позвонить? Я, не теряя ни минуты, взял со стола телефонную книгу, нашел номер рабочего телефона папы и выбежал в коридор к аппарату. Торопливо набираю, черт, ошибся, еще раз…

– Алло.

– Алло! Отец?!

– Да, сынок, это ты? Какими судьбами? Прошло несколько недель, неужели соскучился по своему старику?

– Да все по-прежнему, я нашел конверт из Москвы дома на столе, ты его отсылал?

– Какое письмо? Зачем мне его отправлять, если я могу набрать вас?! – раздался протяжный кашель.

– Отец, у тебя все нормально? Ты заболел?

– Нет, сын, все в порядке. С кем не бывает? Ладно, мне нужно работать, на днях созвонимся.

– Хорошо, отец.

Положив трубку, я все равно не успокоился: от кого же письмо, если не от отца?

Раздался громкий щелчок дверной ручки, а затем я услышал звонкий детский смех. На кухню вбежал карапуз с большими-пребольшими розовыми щеками.

– А кто это тут к нам пожаловал? Иди сюда, я тебя расцелую, – я обратился к племяннице.

Маленькая Эмилия улыбнулась и с резким визгом убежала в соседнюю комнату. Я привстал, запихнул остатки конверта в карман и направился в сторону коридора. В прихожей обнаружил красивую стройную даму на высоких каблуках, от которой так и веял этот дивный аромат – White Diamonds Elizabeth Taylor.

Дама пристально смотрела на меня, и я, улыбнувшись, спросил:

– Может, составите мне компанию в этот скромный вечер? Только мы вдвоем.

– Давай я лучше постучу по твоей голове, бессовестный. Мало того что ты наблюдаешь, как твоя мать стоит с полными пакетами в руках – я только что из магазина, – так еще и шутишь со мной. Быстро помоги, что встал у порога?! – сурово сказала мама.

Недолго думая, выхватил из ее рук набитые различными вещами пакеты и отнес в ее комнату. Сняв обувь, мама присела на диван.

– Ох… Как же я устала. Ты давно здесь? Где тебя неделю носило?

– Мам, а у тебя есть в Москве кто-нибудь из знакомых?

– Нет! К чему вопрос?

– Да просто интересуюсь.

– Мало того что твой отец все время в России, так еще и ты решил туда податься?

– Да нет. Не решил, просто спросил.

– Твой отец тоже просто так поначалу ездил в Москву, в итоге из простого случая все превратилось в сложное. Давно ты тут? И почему не на учебе?

– Да что там делать, сама понимаешь, первый день. Лучше скажи, почему ты с мелкой-то? Где Ирада?

Опустив глаза, ответила:

– Она поехала проведать мужа, сегодня же день свиданий. Всю ночь не могла сомкнуть глаз. Вечно женщины должны страдать из-за мужчин.

– Давай без этого, хорошо?

Ее полностью поглотила обида на отца и, скорее всего, это никогда не угаснет: она полностью ею пропитана.

– Твой бездарный отец совсем забыл о семье, даже не звонит.

– Я говорил с ним, он приболел вроде. – Я присел напротив матери в кресло.

– Да черт с ним, приболел он или нет. Он никогда не задумывался обо мне, может, и я болею? Я уже больна десять с лишним лет, он об этом думает?

– Не говори глупостей, ты здорова как никогда, и хватит наговаривать на отца.

– А кто наговаривает? И чем ты лучше него? Ушел из дома, живешь один, тоже плюнул на семью.

– Ну все, хватит, перестань! – Я привстал и грозно выкрикнул: – Хватит!

За столько лет я ни разу не позволял себе не то что поднимать голос, не смел даже спорить с матерью, но эти оскорбления меня полностью вывели из себя.

– Я не могу понять, откуда столько ненависти к человеку, который называется отцом твоих детей, мужем, заботится обо всех в семье. В чем его вина? Он зарабатывает там, вдали от нас. Ты постоянно осыпаешь его упреками, может, хватит уже?

Мать долго смотрела на меня и не могла понять, что ответить. Да ничего и не нужно было, все, что хотелось, высказано. Недолго думая, я направился в прихожую, нацепил обувь и, зло хлопнув дверью, вышел. Мысли во тьме. Достало, устал. Шаг за шагом, уже у крыльца. Доставучий дождь еще не прекратился. В этом городе его не бывает, а сегодня он на весь день. Снова натянув капюшон, я двинулся в сторону парка. Я задыхался. Моя душа не может больше терпеть, хотелось закрыть чертову дверь в этом доме навсегда.