Парни из Манчестера. Пригнись, я танцую

– Быстро он, – вскидывает брови Жасмин, – твой первый?

– Да. Не думала, что это может быть настолько быстро.

– Это непредсказуемо, – кивает та. – Ты же согласилась?

– Доктор Райт…

В ответ Жасмин смеется и поправляет очки, направляясь к лифту. Кэтрин не устает удивляться: стоит той снять врачебный халат, она тут же превращается в грациозную кошку, которая мягко двигается и вкрадчиво говорит. Даже годы в ней не так чувствуются.

– Ты назначила ему дополнительные анализы?

– Да. Я пока думаю, что нужно подобрать таргетную терапию. В нашем случае это может быть отличным…

– Ч-ш-ш-ш… – Жасмин прикладывает палец к губам и нажимает кнопку лифта. – Придешь с результатами биопсии, обсудим.

Томас Гибсон, который попросил называть себя Тыковкой, не выходит из головы с момента, как появился на пороге кабинета с этой своей улыбкой. Он быстро взял себя в руки после новости, даже слишком: наверное, осознание придет к нему позже.

Не так Кэтрин представляла себе англичанина из Манчестера, которому воткнули нож в селезенку. Этот больше похож на какого-нибудь гика из старшей школы, но акцент выдает в нем кого угодно, кроме американца. Даже не знала, что так тоже говорят. И это его «заехали»…

Такси ждет на парковке, и под прищуренным взглядом Жасмин, который напоминает, что нужно купить машину, Кэтрин садится на заднее сиденье. Впереди у нее тихий вечер дома – кстати, надо бы заказать пиццу. Или зайти в соседний ресторанчик и взять еды с собой?

В голове Кэтрин сводит бюджет – пора съездить в супермаркет и купить обычных продуктов. Не стоит закреплять привычку раскидываться деньгами, только потому что лень готовить. Она же умеет, просто процесс требует времени, которого обычно не хватает. Но сейчас, если войти в нормальный график, можно попробовать сэкономить на этом.

Привычки аскетичной жизни студента медшколы, родители которого еле тянут само обучение, никуда не исчезали, просто хотелось попробовать что-нибудь новое, когда на горизонте появился вполне реалистичный собственный доход. Но это не значит, что они больше не нужны.

Уже дома, переодевшись в футболку и шорты, которые куда удобнее рабочего костюма, она забирает заказанную пиццу и проверяет дела на день: все, можно немного расслабиться. Впереди два с половиной часа личного и совершенно свободного времени: делай что захочешь.

Вот только желаний к концу дня не остается. Кэтрин неторопливо жует пиццу, просматривая ленту «Фейсбука»[4 - Принадлежит компании Meta Platforms, признанной экстремистской и запрещенной в Российской Федерации.], заполненную очередными восторгами ее родственников, близких и не очень. В друзьях у нее всего два типа людей: однокурсники – эти до выходных ничего не постят, потому что некогда, – и семья. Вторые обожают социальные сети: они выскакивают повсюду, в любое время суток. Часть из них тоже переехали в Америку, некоторые остались в Корее, поэтому двуязычная лента пестрит новостями и фотками с семейных праздников.

Поверх очередной пачки фотографий с чьего-то асянди[5 - Корейская церемония для годовалых малышей, определяющая их судьбу.] выплывает сообщение. Вот и третья, самая малочисленная категория ее друзей на «Фейсбуке».

«Привет! Как дела? Давно не созванивались!»

Фотография улыбчивого Патрика Зайберта почему-то особенно радует: этим вечером он – то, что надо.

«Я свободна сейчас», – отвечает она.

Через секунду на экране появляется окно звонка.

– Привет! – радостно машет Патрик. – У меня новости, ты точно их пропустила.

Кэтрин соскучилась по немецкой речи и даже немного растеряла навык: приходится собраться, чтобы не упускать смысл слов. Она учит немецкий давно, но не очень стабильно: в медшколе было совсем некогда, а потом редко получалось заниматься.

– Удиви меня.

– «Раммштайн» начали записывать новый альбом.

– Начали или пообещали? – смеется Кэтрин, откидываясь на спинку стула. – Новость прошлогодняя, а толку-то.

– Официальная информация. Через год выйдет.

Патрик прищуривает глаза, когда Кэтрин недоверчиво морщится: это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Не веришь мне? Посмотри страницу Круспе.

– Вот ему и не верю. Ты же понимаешь, я ждать буду!

– Дело говоришь! Вместе ждать будем. На тур приедешь?

– Подожду здесь, в Америке.

– Кэтрин, ты не можешь всю жизнь проторчать в Нью-Йорке, – заводит Патрик уже привычную тему. – Тем более учеба закончилась. Пора посмотреть мир.

– Сам приезжай сюда, – она тянется за еще одним куском пиццы, – я только зарабатывать начала, а у тебя уже и карьера в разгаре.

В этом Кэтрин немного завидует Патрику: к тридцати годам он, графический дизайнер, успел сделать себе имя в Германии, пока она сама даже учебу не закончила.

– Отправил тебе ссылку, – настаивает тот. – В конце июля будет фестиваль в Нордхольце, приедут крутые ребята. Помнишь, я присылал Каспера?

– У него голос как у прокаженного, – Кэтрин все равно проверяет ссылку, – где это вообще?

– На севере страны, у моря.

– Прости, но это какой-то Шайсенбах[6 - Немецкий вариант слова «Зажопинск».]. Жить в палатках? Пат, идея не для меня.

– Напомни мне больше не учить тебя сленгу, – закатывает глаза Патрик. – Хватит обижать хорошее место. Кстати, там есть аэропорт.

– Я подумаю, – обещает Кэтрин, но уже закрывает сайт фестиваля.

– Мы все едем. Линда, Лукас, я. Присоединяйся к нам, мы даже палатку тебе найдем.

Их небольшое сообщество, в которое Кэтрин попала совершенно случайно, разбросано по всей Европе, она ни разу с ними не встречалась. Патрик уговаривает ее приехать уже пару лет.

Раньше Брайан был против, ему не нравилась идея, что Кэтрин куда-то поедет одна. Не потому что он ревновал или беспокоился, просто это было «ненормально с точки зрения отношений». С тех пор как они расстались, она и сама себе не может объяснить, почему до сих пор хотя бы не спланировала поездку. Уже и билеты проверяла, и отели – не так уж дорого.

Но с палатками? Это слишком даже для приятелей, которых хочешь увидеть уже несколько лет.

Патрик с удовольствием рассказывает о том, как у него недавно появился заказ от крупного музыкального лейбла. Он всегда мечтал стать дизайнером обложек, рисовать логотипы для групп. Теперь, когда все начинает сбываться, он выглядит счастливым. Кэтрин вглядывается в живое лицо с крупными, будто рублеными чертами, с квадратным подбородком, закрытым аккуратной бородой, и идеально прямым носом.

Они знакомы много лет, но впервые за все время она думает о том, что Патрик окончательно набрал мужественности именно сейчас, к тридцати. Особенно когда состриг свой хвост рок-звезды и теперь невольно тянется поправить несуществующие волосы.

– А у тебя что нового?

– Дай подумать… Ничего. – Кэтрин дожевывает пиццу и убирает корочку обратно в коробку. – У меня ничего не происходит. Дом, клиника, пиво по выходным.

– Тебе стоит больше отдыхать.

– Спасибо за очевидный совет, – подмигивает она. – Мне правда нечего рассказать. Тебе будет неинтересно слушать, как пациент меня замуж позвал.