Я путешествую одна

– Это не приоритетное задание, это личное, но я подумал, что ты мог бы помочь мне с ним.

Мунк отдал листочек Габриэлю.

– У меня есть пара друзей-ботанов, которые любят присылать мне задачки. Один из них прислал вот это, но я не могу разгадать.

Габриэль посмотрел на бумажку:

bwlybjlynwnztirkjao=5

– Ты понимаешь, что это? – спросил Мунк с любопытством.

– Ну, пока нет, – пробормотал Габриэль.

– Он пытал меня несколько дней, – вздохнул Мунк. – Но видимо, придется мне сдаться. Посмотри, что ты сможешь из этого вытащить, ладно? Бесит, когда эти ребята ставят меня в тупик. – Мунк рассмеялся и снова хлопнул Габриэля по плечу. – Но это не приоритет, это лично мое задание, ладно?

– Конечно, – кивнул Габриэль.

Мунк снова пошел к двери и на этот раз даже успел выйти в коридор, прежде чем вернуться и просунуть голову в дверной проем.

– Перенесем брифинг на попозже, хорошо?

– Конечно, – кивнул Габриэль и сел изучать листочек, который только что получил от Мунка.

18

Бенджамин Бах не мог скрыть разочарование, когда не нашел своего имени в сегодняшнем номере «Верденс ганг». В газете собрали лучшие наряды года, в прошлом году он был на третьем месте после Мортена Харкета и Ари Бена, а в этом его вообще не было в списке. Твою мать. Актер изо всех сил ударил рукой по стене гардероба, но тут же пожалел об этом. Было больно и очень громко. Тут же в дверь гримерки постучали – это была Сюсанне, ассистент режиссера.

– Бенджамин, все в порядке? У тебя что-то разбилось?

Бенджамин спрятал ушибленную руку в карман и нацепил на себя свою лучшую улыбку. Он ведь актер, несмотря ни на что.

– У меня все отлично, может, это у Тронда-Эспена?

– Хорошо, – улыбнулась Сюсанне. – Через пятнадцать минут репетиция, третий акт с начала.

– Быть или не быть вовремя, вот в чем вопрос, – подмигнул Бенджамин.

Ассистент режиссера хихикнула и снова исчезла. Наверное, он преувеличивает, но ощущение адское. Он же был в списке в том году, что стало не так теперь? Он ведь был так внимателен к одежде! Даже нанял стилиста и пиар-менеджера, чтобы они помогали ему со всем этим. Хорошо выглядеть. Сделать фото в правильной обстановке. С правильного ракурса. Он вздохнул и сел перед гримерным зеркалом. Он несильно изменился за год. Крошечные морщинки около глаз. Может, чуть выше залысины. Он наклонился и внимательно посмотрел на свои волосы. Выглядит не очень, явно сдвинулись на пару миллиметров вверх с тех пор, как он последний раз проверял. Он зачесал волосы набок, стало лучше. Сделал пару голосовых упражнений. Разогрел горло, надул губы самому себе в зеркале.

Он начал работать в Национальном театре почти восемь лет назад. Рождение новой звезды, – писали в «Дагбладе» после того, как он сыграл Эстрагона в пьесе Самюэля Беккета «В ожидании Годо», и с тех пор он в основном получал главные роли, по крайней мере, в первые годы. Он играл Ромео. Играл Пер Гюнта. Сейчас они ставят шекспировского «Гамлета», и он также надеялся на главную роль. Быть или не быть. Но ему досталась всего лишь роль Горацио. Гамлетом будет, конечно же, Тронд-Эспен. Бенджамин не понимал, почему так. Ведь он же много выше, как актер.

О, мой господин.

Ему это ужасно не нравилось. Играть в тени Тронда-Эспена. Чертов Горацио, никто и не узнает его, ведь в основном у него диалоги с Гамлетом. Стоять и кланяться, относиться к Тронд-Эспену, как к королю, – нет, ему это не нравилось.

Бенджамин Бах поднялся и взглянул на свое тело в зеркале. Он выглядел очень хорошо. Настроение немного улучшилось. Последние тренировки давали результаты. И йога. И уход за кожей – на ней ни пятнышка.

Он снова сел на стул и продолжил разогревать речевой аппарат, когда по внутренней связи раздался голос режиссера:

– Мы готовы прогнать третий акт. «Гамлет», «Гамлет», третий акт с начала, через пять минут.

Бенджамин Бах закончил упражнения, вышел из гримерной и направился на главную сцену.

19

Габриэль Мёрк сидел в дальнем ряду переговорной и ждал начала брифинга. Он со всеми познакомился, всем пожал руки, поклонился, поприветствовал, не запомнив большинства имен. Там был Ким, забравший его на улице, девушка с длинными светлыми волосами, которую звали Анетте, еще было трое молодых людей, их имена он не запомнил, и один мужчина постарше, его звали, кажется, Людвиг.

Холгер Мунк вошел в комнату в сопровождении Мии Крюгер. Миа уселась на стул перед всеми, а Холгер подключил проектор к своему ноутбуку.

– Привет всем. Сегодня у нас первый брифинг, все на месте, вся наша команда в сборе, и нам это очень нужно. Как уже говорилось, у нас несколько новых лиц, добро пожаловать. Те, кто работает здесь давно, помогите новичкам включиться в работу, чтобы мы получили максимум пользы друг от друга. Прошло десять дней, как мы нашли Паулине Улсен, и восемь дней с момента обнаружения Юханне Ланге. После ряда попыток не сообщать ничего СМИ, мы решили использовать их себе на пользу. Как вы уже наверняка видели, сегодня в газетах напечатали фотографии платьев, в которых были девочки.

Холгер сделал небольшую паузу и посмотрел на собравшихся. Габриэлю показалось, что за серьезностью в глазах он разглядел тень улыбки.

– Вообще-то нам надо бы отпраздновать наше возвращение сюда, на Марибуэсгате, – кратко сказал Мунк, – но сейчас у нас есть дела поважнее, так что это мы сделаем позже.

Габриэль огляделся. Хотя настрой тут был и серьезный, он увидел улыбки и довольные лица вокруг. Без сомнения, все члены команды были очень рады видеть друг друга.

– Некоторые из вас были с нами с самого начала, а некоторые только пришли. Поэтому я расскажу вам все в подробностях. Хочу добавить, что вся сводка сегодняшней встречи будет лежать на сервере в общем доступе. Мы просим каждого из вас выкладывать туда всю информацию, которую вы найдете. Когда у всех есть доступ к данным, работа идет быстрее, а нам проще писать отчеты.

Мунк включил компьютер, и на экране появилась первая фотография. Это были не те фото, что утром напечатали в газете, с двумя кукольными платьями. На фотографиях были висящие на деревьях девочки в этих платьях. Габриэль никогда не видел ничего подобного, и только сейчас до него дошло, чем ему предстоит заниматься. Это не кино. Не по телевизору. Это реальность. Двух маленьких девочек больше нет. Кто-то лишил их жизни. По-настоящему. Они больше не дышат. Они больше никогда не будут разговаривать. Улыбаться. Они никогда не пойдут в школу. Габриэль Мёрк старался сохранять спокойствие, заставил себя посмотреть на фотографии, но в животе что-то мерзко зашевелилось. Он уже чувствовал себя выбитым из колеи. Не хватало только упасть в обморок на первом брифинге.

– Паулине Улсен и Юханне Ланге, – сказал Мунк. – Шесть лет. Собирались в первый класс осенью. Паулине пропала четыре недели назад. Юханне – три недели назад.

Новые фотографии, несколько карт.

– Паулине пропала из детского сада Шёйен Киркес и была найдена в Маридалене. Юханне пропала из детского сада Лилле Экеберг и была найдена в лесу, недалеко от Хаделандсвейен. Точное время смерти девочек установить довольно трудно, но все указывает на то, что их держали в плену живыми достаточно долго, прежде чем как надеть на них эти костюмы и оставить так, как мы их нашли.

Мунк снова нажал на клавишу, появились новые фото. Габриэль больше не мог смотреть и уставился на свои ботинки.

Боже мой. На что я подписался? Этих девочек нашли мертвыми. По-настоящему. Жертвы чьей-то гротескной игры.

Он захотел обратно в свою постель, почувствовал, что его жизнь изменилась буквально за несколько минут. Лучше бы он никогда не видел этих фотографий. Лучше бы он не знал, что есть такие люди. Которые делали такое. Внезапно ему стало очень тяжело. Нахлынула такая печаль, какой он раньше никогда не чувствовал. Он знал, что такие вещи происходят, но тем не менее, не знал этого. Это было очень реально – нет, чересчур реально, чертовски реально, вот как это было. Габриэль тяжело вздохнул и попытался сконцентрироваться, чтобы сидеть спокойно.

– Никаких признаков сексуального насилия, – продолжал Мунк. – Девочек помыли, постригли им ногти, вымыли и расчесали волосы. У обеих на шеях были ленточки из «Норвиджиан» с надписью «Я путешествую одна». У обеих – школьные рюкзаки на спинах. Обе умерли от передозировки наркоза. Никаких сомнений, что это сделал один и тот же преступник и что и похищения, и убийства были тщательно спланированы. Паулине нашел человек по имени Вальтер Хенриксен, он есть в нашем регистре, но не за подобные вещи: два раза вел машину в нетрезвом виде пару лет назад – нет никаких причин полагать, что он замешан. Юханне нашли два брата, Тобиас и Торбен Иверсен, тринадцати и семи лет. У мальчиков есть отчим, Микаэль Франк, также наш знакомый, – сидел шесть месяцев за что-то мелкое, но также нет причин полагать, что кто-то из них замешан. Опрос жителей близких к местам обнаружения районов пока особо ничего не дал, но, как вы уже знаете, была замечена машина, белый «ситроен» неизвестной модели.

Мунк снова нажал на клавишу, и теперь на экране появились те фотографии, что были в газетах. Мунк сделал глоток из бутылки «Фарриса», стоявшей перед ним на столе.

– Платья – это копии платьев для кукол, специально сшитые под размер девочек. Если преступник сшил их сам, нам это, вероятно, ничего не даст, но мы надеемся, что он или она поручили эту работу кому-то другому, кто не знал, для чего их будут использовать. Поэтому мы и дали эти фотографии газетам, в надежде, что кто-то узнает эти платья. Пока ничего нет, Анетте?

Мунк повернулся к светловолосой девушке.

– Ничего, – сказала Анетте. – Но еще рано.

– Конечно, – кивнул Мунк. – Анетте – это, для тех, кто не знает, связующее звено между нами и Грёнландом, вся связь идет через нее, тут у нас не будет никаких утечек. Есть еще одна причина, почему мы спрятались тут наверху, правда, Ким?

– Чтобы ты мог курить на веранде?

Раздался тихий смех.