Хроники не прошедшего времени. Часть 2. Из жизни С. Сидорова во времена Гудка

– Ладно, успокойся. Раз обещал, значит, придумаю, что-нибудь, – ответил раздраженно Сидор. – Тебя как зовут то?

– Его высочество Каебун– Баебун-Таебун триста двадцать восьмой, – с надежной взглянул на Сидора, произнес каебунец, – Но, вы, господин премьер– министр, можете называть меня просто Отелло.

– Ты тоже давай там без этих должностей, – и он протянул ему руку. – Не люблю я это. Как-нибудь попроще.

– Очень приятно, – каебунец подскочил со стула и почтительно потряс руку Сидору. – Можно я буду звать вас шефом?

– Как хочешь, – согласился Сидор и поинтересовался, – Откуда у тебя такой хороший Узкий.

– Я учился в вашей военной академии, – снова засветился улыбкой каебунец. У меня даже сначала жена была Узкая. Это она меня Отелло назвала.

– Почему была?

– Ее потом соблазнил король из соседнего Гонго, и она переехала жить к нему. Гонго богатая страна. Они добывают алмазы, – улыбка исчезла с его лица, и он вздохнул добавил. – Но в Кваскве все равно, самые красивые женщины. Поэтому я больше так и не женился.

– Ну, вот тебе еще и новую жену надо найти здесь, – пошутил Сидор.

– Это было бы замечательно, – вздохнул Отелло и закатил кверху глаза.

В это время у Сидора в кармане зазвонил телефон.

– Это, Петрович. Наверное, пироги привез, – взглянул на телефон Сидор и включил громкую связь. – Да, Петрович. Ты приехал?

– Нет, Сидор, – раздался из динамика голос Петровича, – Я все еще в пекарне. Нас пытаются захватить, но мы держим оборону. Боюсь, ты сегодня останешься без пирогов.

– Подожди, – крикнул в ответ Сидор, – Кто вас пытается захватить?

– Люди какие-то. Приехали на экскаваторах и бульдозерах. А с ними менты и омоновцы. Собираются снести пекарню и прилегающие ларьки. Но мы забаррикадировались здесь и не пускаем никого.

– Где находится ваша пекарня, – закричал в ответ Сидор.

– На Кушкинской площади, возле торгового центра Пирамида, – ответил Петрович и из телефона раздались какие-то сильные рычащие звуки.

– Говори громче, плохо слышно, – снова закричал в трубку Сидор.

– Не могу громче. Они завели бульдозеры и начали крушить соседние здание, – раздался в ответ, через тарахтение, слабый голос Петровича.

– Держитесь. Я сейчас приеду и помогу вам, – крикнул Сидор и убрав телефон направился к выходу.

– А можно я тоже с вами, – крикнул ему в след Отелло.

Сидор оглянулся и критически осмотрел каебунца: «В таком виде, ты вызовешь лишние вопросы»

– А, я переоденусь. Там в шкафу много ваших вещей, шеф. – Отелло подбежал к шкафу и открыв его стал вытаскивать вешалки с одеждой. – У вас замечательный вкус, шеф. Вы любите яркие цвета, как у нас в Африке. – Он снял с плечиков разноцветную рубашку и потряс ей.

– Ладно. Давай, быстрее переодевайся и поехали, – согласился Сидор и достав сигаретку, закурил и вышел в соседнюю комнату.

– Так, нормально, шеф, – через несколько минут, радостный Отелло вышел из спальни с кейсом в руке. На нем была одета ярко-красная куртка, из-под которой выглядывала синяя рубашка в зеленую полоску. На ногах были кожаные брюки в заклепках и кроссовки с ярко-желтой подошвой.

– Ничего, – согласно кивнул головой Сидор, – Тебе только красного Феррари не хватает.

– О, красная Феррари, самая уважаемая машина в Африке, – и на лице Отелло, снова засветилась конская улыбка.

– Но только вот лицо все равно тебя выдает, – увидев его улыбку, засомневался Сидор.

– Я маски взял на всякий случай. Там в шкафу лежали. С Венецианского карнавала, наверное, – и он, открыв кейс, вытащил две зловещие, белые маски Баута и одну приложил одну к лицу.

– Так вроде лучше, – удовлетворенно согласился Сидор и подойдя к двери лифта, нажал кнопку.

Они спустились на первый этаж. Сидевший за столом охранник в штатском, увидев Сидора, подскочил и встал навытяжку.

– Вольно, – помахал рукой Сидор, – Мне машин нужна, до Кушкинской площади доехать, без сопровождения, – Этот со мной, – кивнул он головой в сторону Отелло.

Охранник, снял трубку с большого, советского вида телефона и испуганно косясь на Отелло в маске, отдал команду, – машину сопровождения срочно к подъезду. Первого надо отвезти на Кушкинскую, – И положив трубку, он подбежал и открыл стеклянную дверь, – Машина у подъезда, господин премьер-министр.

– Как у вас все организовано, – произнес восхищённо Отелло, садясь, в машину рядом с Сидором, – Люблю Кваскву. Это вам не Европа какая-нибудь и не Америка.

***

Они остановились, не доехав немного до Кушкинской площади. Дальше дорога была перекрыта огромными оранжевыми грузовиками дорожных служб.

– Пойду, посмотрю, что там происходит, – сказал Сидор и приказав водителю ждать его здесь, вылез из машины и прошел по тротуару, мимо стоящего в вечной задумчивости памятнику великому поэту к торговому комплексу Пирамида, располагающемуся возле редакции газеты Зависть, откуда и доносились звуки работающей техники. Пирамиды как таковой уже не было, на месте ее лежали груды строительного мусора, и только оставалась одна маленькая пристройка с надписью: «Осетинские пироги» и самодельным плакатиком «Русские не сдаются», выставленным в окне. Вся территория вокруг Пирамиды была оцеплена военными – тщедушного вида солдатиками-первогодками, одетыми в черные не по размеру бушлаты. Зато на прилегающей улицы, возле автозаков, стоял солидный отряд экипированных омоновцев в шлемах с щитами, вооруженных резиновыми дубинками. «Товарищи осетинцы. Сопротивление бесполезно, – разнесся над площадью, усиленный в мегафон, монотонный голос полицейского генерала, стоящего за оцеплением солдат, – Приказываю выйти из незаконно удерживаемого помещения и сдаться властям. Если вы не подчинитесь, к вам будут применены спецсредства, и я не берусь ручаться за ваше здоровье. В вашем распоряжении осталось пять минут на сборы. Время пошло». Генерал опустил мегафон и посмотрел на часы. В это время со стороны улицы, на которой стояли омоновцы, к площади подъехал полицейский броневик с большой водяной пушкой на крыше и остановился за оцеплением солдат.

– Сейчас они по ним водой под напором ударят, – прокомментировал кто-то из стоящих в толпе зевак, наблюдающих за происходящим. – Недолго им теперь осталось.

В это время другое окно пристройки, торгующей пирогами распахнулось и оттуда донеслась сначала тихо и неуверенно, а потом все громче и напористей песня:

Прощайте, товарищи! С Богом, ура!

Кипящее море под нами!

Не думали мы еще с вами вчера, что нынче уснем под волнами!

Все вымпелы вьются, и цепи гремят, наверх якоря поднимая.

Готовятся к бою орудия в ряд, на солнце зловеще сверкая…

– Во, дают, осетинцы, – крикнул кто-то из толпы. – Это же они про Варяга поют, – Поддержим ребята, матросиков, – И сначала он, а потом и весь собравшийся народ стал подпевать засевшим в пристройке, и скоро по всей площади громогласно разнесся знакомый всем припев:

Наверх, о товарищей, все по местам!

Последний парад наступает!

Врагу не сдается наш гордый «Варяг», Пощады никто не желает!

И тут не дожидаясь продолжения песни, полицейский генерал, что-то сказал в рацию и оцепление солдат перед броневиком разошлось в стороны и броневик выпустив сизое облако вонючего дыма, громко рыча, медленно поехал в направлении засевших в пристройке.

– Дай мне маску, – Сидор оглянулся на стоящего рядом в белой маске Отелло и тот, вытащив из-под куртки вторую маску, протянул ее Сидору. – Остановитесь сейчас же, – надев маску, закричал Сидор и бросился наперерез броневику.