Алиби

– За что?

– За то, что ты думаешь обо мне. И за это я тебя люблю. Но еще больше я люблю тебя за то, что ты беспокоишься о Юджин. Надеюсь, вы станете друзьями.

С этими словами он встал и, наклонившись, поцеловал Дэви в щеку.

– Не волнуйся, все будет в порядке.

Он сделал движение, чтобы уйти, но Дэви удержала его.

– Ты… обещаешь? – спросила она с какой-то странной робостью, которая совершенно не вязалась с тем, что он о ней знал.

– Обещаю, – твердо ответил Хэммонд. – Тебе не о чем волноваться.

Из ресторана он выбежал почти бегом. Запрыгнув в машину, Хэммонд поехал к отелю, на ходу набирая номер домашнего телефона Юджин.

* * *

Замок на задней двери все еще был сломан, и он подумал, что с ее стороны было весьма неосторожно до сих пор не привести его в порядок. Сама кухня, однако, была точно такой, какой он помнил ее по прошлому разу – чистой, аккуратной и уютной, и только из крана над мойкой мерно капала вода – очевидно, какой-то из вентилей разболтался.

Он как раз вступил в коридор, когда на тумбочке рядом с ним зазвонил телефон, и он вздрогнул. К счастью, Юджин ответила на звонок в другой комнате, и он остановился, прислушиваясь к разговору, доносившемуся из приоткрытой двери в конце коридора.

Она была в своем кабинете и сидела в кресле спиной к выходящей в коридор двери. В кабинете пряно пахло утыканными гвоздикой апельсинами, красиво уложенными в хрустальную вазу на кофейном столике. На приставном столе рядом с креслом он разглядел несколько папок, очевидно – историй болезни, а одна такая папка была раскрыта у нее на коленях. Яркие лучи солнца били прямо в окна и горели медью и золотом в ее волосах, которые как будто притягивали их.

– Не беспокойся обо мне, – говорила она в трубку. – Нет, со мной все в порядке. А кто такой этот сержант Бассет?.. А-а, теперь понимаю. Значит, ты был прав. Что ж, в какой-то мере мне его даже жаль. Должно быть, на него было оказано сильное давление… Хорошо, я буду осторожна. Позвони мне, как только сможешь.

Она дала отбой, положила беспроводной телефон-трубку на приставной столик и неожиданно обернулась, очевидно, заметив что-то боковым зрением. От резкого движения раскрытая папка с историей болезни соскользнула с ее колен, и листки бумаги разлетелись по пестрому ковру восточной работы.

– Детектив Смайлоу?! – ахнула Юджин. – Как же вы меня напугали!

* * *

Смитти был занят с клиентом, когда Хэммонд прошел мимо его стула к лифтам.

– Привет, Смитти, – окликнул он чистильщика. – Ты случайно не видел сегодня детектива Смайлоу?

– Нет, сэр, мистер Кросс, не видел.

Обычно дружелюбный и общительный, сегодня Смитти даже не поднял головы, продолжая сосредоточенно полировать туфли сидевшего на стуле клиента, но Хэммонд не обратил на это никакого внимания. Сейчас он думал только о том, что он может обнаружить в «люксе» на пятом этаже.

Дверь номера Петтиджона все еще была крест-накрест заклеена желтой полицейской лентой. Сорвав ее, Хэммонд открыл замок ключом, который вчера вечером он получил у управляющего отелем, и вошел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Жалюзи на окнах были опущены, поэтому в номере было полутемно, и засохшее пятно на ковре в гостиной казалось черным. Хэммонд знал, что менеджер уже распорядился заменить ковер новым, но это указание еще не было исполнено. Глядя на пятно, Хэммонд попытался отыскать в душе хоть каплю сочувствия к Петтиджону, но так ничего и не нашел. Этот человек был порядочным мерзавцем при жизни и даже после смерти ухитрялся отравлять существование окружающим.

Из гостиной Хэммонд перешел в спальню и заглянул в шкаф, где по-прежнему не было ничего, кроме упакованного в пластик и перевязанного поясом махрового халата и тапочек. Это был точно такой же халат, в каком Лют Петтиджон спускался в фитнесс зал и поднялся обратно, чтобы переодеться в обычную одежду.

– Я бы, наверное, никогда не подумал о халате, если бы ты не заговорила об этом, когда мы сидели в баре, – сказал он негромко и, повернувшись, оказался лицом к лицу со Стефи, которая бесшумно появилась у него за спиной. Как она вошла, Хэммонд не слышал, но он ждал ее. – Тогда ты спросила, могу ли я представить себе Петтиджона расхаживающим по вестибюлю в халате и шлепанцах, – продолжал он. – Разумеется, это был чисто риторический вопрос. Я действительно не мог представить его в таком виде, но только до вчерашнего вечера. Когда я узнал, что он спустился в фитнесс-зал в халате и в халате оттуда ушел, я спросил себя, откуда об этом стало известно тебе. И куда девался использованный халат… – Хэммонд задумчиво посмотрел на нее. – Должно быть, ты накинула его на себя поверх повседневной одежды и в таком виде вышла из номера. На тебя никто не обратил внимания…

– Я была в костюме для джоггинга. Мне казалось, что это – отличная идея. Кому придет в голову, что человек, одетый в спортивный костюм, задумал совершить убийство? Но халат… Это была просто идеальная маскировка.

– Ты оставила его в фитнесс-зале?

– Да. Вместе с полотенцем, которое я намотала на голову, как чалму. В этом наряде – да еще в солнечных очках – меня бы не узнала и родная мать. Все это я бросила у бассейна и отправилась на пробежку. Когда я вернулась, тело уже обнаружили и в отеле было полно полиции.

– Отличный план.

– Я и сама так думала, – кивнула Стефи и ухмыльнулась. Хэммонд кивком головы указал на револьвер, который она держала в руке:

– Это тот самый?

– Конечно, нет. Неужели ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы использовать одно и то же оружие дважды? Когда я вернула на место ствол, который помог мне избавиться от Петтиджона, я взяла другой. Просто на всякий случай.

– Сержант Бассет может покаяться. Он, в общем-то, неплохой человек, а больная совесть уже давно не дает ему покоя.

– Я скажу, что он все выдумал. И почему-то я уверена, что мне поверят скорее, чем ему. В конце концов, я никогда не расписывалась в его дурацком журнале, а Бассет… Бассет может наговаривать на меня просто из мести. Скажем, он злится на меня за то, что я не согласилась с ним переспать.

– Но Смайлоу просил тебя помочь его дочери.

– В первый раз я действительно ей помогла. Не моя вина, что она снова попалась на том же самом. Ее дело будет слушаться через пару недель.

– И что ты пообещала Бассету?

– Что потребую условного приговора с испытательным сроком.

– Или?..

– Или его маленькая Аманда отправится в тюрьму на пять лет. В настоящую тюрьму для взрослых – ведь она уже совершеннолетняя. Бассет понимает, что это значит. Он выбрал первое.

– Ты круто берешь, – вздохнул Хэммонд.

– Когда меня вынудят.

– И что вынудило тебя убить Петтиджона?

– Он обманул меня! – выкрикнула Стефи пронзительным голосом, в котором Хэммонду почудились истерические нотки. Похоже, Стефи была близка к отчаянию и не отдавала себе отчета в своих действиях. – Я шпионила для него, – продолжала она. – Я консультировала его по самым разным вопросам, я готовила для него схемы, которые позволяли ему подставить партнеров, а самому выйти сухим из воды. Однажды он сказал мне, что готовит компромат на Престона, чтобы вывести из игры вас обоих. После этого Петтиджон собирался посадить меня в кресло окружного прокурора, но что-то заставило его передумать. Несомненно, во всем виновато это ваше идиотское южное чванство! Ему загорелось склонить тебя на свою сторону, потому что ты-де – лучший юрист, чем я. Мне же он открытым текстом заявил, что ему не нужен второсортный товар и что он не нуждается в моих услугах. И это после всего, что я для него сделала!

– И что ты для него сделала?

– Много чего… Например, пока я жила с тобой, я передавала ему наши с тобой разговоры, касающиеся тайного расследования его деятельности – расследования, которое ты вел по поручению прокурора штата. Правда, ты не посвящал меня в детали, но для Петтиджона достаточно было самого факта.

– Но в субботу ты явилась к Петтиджону, чтобы убить его?

– У меня не осталось другого выхода, Хэммонд. Я долго играла по правилам, но все, решительно все было против меня! С тех пор, как я поступила в прокуратуру, я пахала, как лошадь. Я из кожи вон лезла, но – как бы я ни старалась – ты всегда получал самые выигрышные дела и самые выигрышные должности тоже. В отчаянии я кинулась к Петтиджону, но этот мерзавец ловко использовал меня. Он долго водил меня за нос, обещая всяческую помощь и поддержку, но в конечном счете не дал ни того, ни другого.

Стефи перевела дух, но взгляд ее стал еще суровее, еще беспощаднее.

– Ты даже не можешь представить, каково это – пережить подобное разочарование. Ведь тебе все доставалось легко, – сказала она. – Мне же приходилось всего добиваться самой, я знала удачи и падения, но еще никогда я не испытывала ничего подобного этому крушению всех надежд. Петтиджон был для меня живым напоминанием о том, какой непроходимой дурой я была, когда поверила ему, да и он, наверное, смотрел на меня как на легковерную бабенку, которую можно легко обвести вокруг пальца. А я не могла этого допустить. Что-то во мне сломалось, и я решила, что ему это так просто не сойдет с рук. Я должна была отомстить.

Новость о моей «отставке» Петтиджон сообщил мне по телефону, но я настояла на личной встрече. Мы договорились встретиться в отеле в шесть, но я пришла на четверть часа раньше и увидела его лежащим вниз лицом на ковре. Первое, о чем я подумала, это о том, как мне не везет. Я решила, что кто-то опередил меня и лишил удовольствия расправиться с ним лично.