От ненависти до любви

Господи, она снова едва все не испортила. Сначала с ресторанным счетом, а теперь еще и это. Какого черта она то и дело шипит на него, как загнанная в угол кошка?

– Это я к тому, что путь отсюда неблизкий, – обольстительно усмехнулась Кари, надеясь, что он зачтет ей в плюс это оправдание.

Хантер тоже улыбнулся:

– Ничего, осилю как-нибудь.

Он взял ее за руку и перевел через улицу. Не спрашивая у нее дороги, он уверенно вел Кари вверх по склону холма – прямиком к ее дому.

Ему пришлось замедлить шаг, чтобы идти с ней в ногу. Они шли молча – это было молчание двух людей, давно и близко знающих друг друга. Ночь была тиха и безмолвна. Наконец Кари нарушила молчание, сказав первое, что пришло ей в голову:

– Скажи честно, Хантер, зачем ты приехал сюда?

– В отпуск. – Шутка получилась не слишком удачной.

– И выбрал Брекенридж совершенно случайно?

– Нет, не случайно. – Он остановился. Двое стояли посреди улицы, глядя друг на друга. Улица была совершенно пустынной. Но даже если бы вокруг было полно людей, это мало что изменило бы. Сейчас для мужчины и женщины в целом свете не существовало никого, кроме них двоих.

– Как только Пинки проговорился мне, что ты находишься здесь, я уведомил начальство, что беру неделю отпуска. И приехал сюда с единственной целью – увидеть тебя. Приехал сегодня днем и первым делом нашел дом, в котором ты остановилась. Я колесил вокруг него несколько часов, пока не увидел, как ты выходишь на улицу. У меня было твердое намерение прийти к тебе завтра утром, но я не смог ждать. И поэтому пошел следом за тобой в ресторан.

Приблизившись к ней еще на шаг, Хантер заговорил чуть спокойнее:

– Прошел год с того дня, как погиб твой муж. Насколько я знаю, траур длится ровно год. Теперь он закончился, и ты вольна начать свою жизнь заново. – Он мягко взял ее за плечи. – Господи, до чего я хотел увидеть тебя, поговорить, побыть с тобою вместе…

– Зачем, Хантер?

Он посмотрел ей прямо в глаза.

– Ты сама знаешь, Кари.

Стойко выдержав его взгляд, она произнесла со всей честностью и откровенностью, на какую только была способна:

– Между нами всегда было что-то. Не знаю, что именно. Поначалу мне казалось, что это ненависть, во всяком случае с моей стороны. А теперь не уверена. Каждый раз, когда я вижу тебя, в моей душе творится что-то неладное – меня гложет какой-то страх, смутная тоска. Мне всегда было как-то не по себе рядом с тобой, до тех пор… – Она смущенно замолчала и отвернулась.

– До каких пор?

– До сегодняшнего вечера. – Голова Кари была низко опущена, губы еле шевелились. Согнутым указательным пальцем он приподнял подбородок женщины, заставив ее снова глядеть ему в глаза.

– Могу ли я понимать это так, что ты согласна потерпеть меня рядом с собой еще несколько дней?

– Не знаю, – ответила она тихо, но искренне. – На многое не надейся. Лучше не надейся вообще. Мои чувства к тебе никогда не были однозначными. Неоднозначны они и сейчас.

Его улыбка приняла грустный оттенок.

– О большей откровенности я и мечтать не мог. – Он взял ее руки в свои. – Только одно скажи: что ты почувствовала, когда увидела, как я иду к тебе?

Кари взволнованно посмотрела на него. От возбуждения у нее перехватило дыхание.

– Обрадовалась…

Она ожидала, что Хантер переменится в лице, но была разочарована – его лицо оставалось бесстрастным. А ведь мог бы улыбнуться, склонить голову, поцеловать ее в щеку. Или обнять и страстно поцеловать в губы.

Но он всего лишь вымолвил:

– Ты вся дрожишь.

– Озябла…

– А ну-ка. – Он снял куртку с ее плеч и помог ей просунуть руки в рукава.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила Кари и повернулась, чтобы уйти.

– Подожди. – Хантер развернул ее к себе лицом и согнул ноги в коленях, чтобы ликвидировать разницу в росте. Сосредоточенно посмотрев вниз, он свел полы ее куртки вместе. В темноте соединить края застежки было не так легко, и все же ему это удалось. Медленно выпрямляя ноги, он начал застегивать «молнию». Это возбуждало.

Кари сама не заметила, как Хантер оказался совсем рядом. Не сходя с места, он весь подался в ее сторону, так что его рука, тянущая вверх язычок «молнии», едва могла пройти между их телами. Замок застежки поднялся выше пояса, застрекотал над животом. На мгновение рука Хантера замерла на уровне ее груди, и у Кари возникло ощущение, будто от этого места по всему ее телу, как масляное пятно по воде, растекается тепло. Ей пришла в голову дурацкая мысль: а что, если сейчас он бросит застежку и запустит руку ей под куртку? Как она поступит в таком случае?

Она знала, что сделает. Она прижмется к нему всем своим телом, потому что груди ее изнывали от тоски по мужским рукам.

Жаркое дыхание Хантера обжигало Кари лицо. Застегнув ей «молнию» до самого подбородка, он прошептал:

– Ну вот, теперь будет намного теплее.

Однако она не могла понять, согрелась или нет. Каждый ее нерв и без того словно горел медленным огнем. Все мысли в ее голове спутались, в душе царил сумбур. Ей так хотелось ощутить прикосновение его мускулистого тела. Она хотела видеть его обнаженным, доступным для ее рук…

– Наверное, лучше будет, если я провожу тебя до самого порога.

Эти слова, почти неслышные, разбудили ее, как удар колокола. Подумать только, еще немного, и она опустилась бы перед ним на колени, моля о поцелуях и объятиях… Надо же быть такой дурой! Если уж ее наяву преследуют эротические видения, то можно только представить себе, что творится в душе у него. Она всего-то и заикнулась о том, что вечер в его компании оказался не столь уж плох. Зато он без всяких околичностей признался, что пришел в ресторан с единственной целью – увидеть ее и побыть с ней наедине. Вон как у него скулы затвердели – наверняка едва сдерживает похоть.

Но нужно спросить себя: готова ли она к близости с другим мужчиной после Томаса? Сегодня, завтра вечером, в будущем – близком или отдаленном, вообще когда-нибудь…

Господи, да откуда ей знать! Еще минуту назад она горела от страсти, а теперь вся трясется от ужаса. Но как тут не трястись, если ей грозит новая серьезная привязанность? Потому что секса без серьезной привязанности для нее никогда не было и не могло быть.

Между тем он запросто может попытаться поцеловать ее на прощание. Так что же ей делать? Что делать?..

Остановившись у порога дома, где жила Кари, Хантер задумчиво погладил ее по подбородку. Его большой палец описал изящный контур.

– Этот ужин – один из самых восхитительных в моей жизни. Спасибо тебе. И спокойной ночи.

Он пошел обратно тем же путем, которым они добрались сюда. Спящий город поглотил его.

На следующее утро, едва открыв глаза, Кари выскочила из постели, подбежала к окну, выходящему на восток, и потянула за шнур, раздвигая шторы. За время, проведенное ею здесь, это уже вошло у нее в привычку.

На сей раз она проснулась позже обычного. Солнце весело ударило ей в лицо. Кари потянулась всем телом, зевнула и встряхнула волосами. И лишь когда ее глаза открылись окончательно, увидела Хантера, стоявшего на тротуаре, прислонившись к уличному пожарному крану. Он с видимым удовольствием разглядывал ее.

Стыдливо вскрикнув, она схватила со спинки стула домашний халат и загородилась им, как ширмой. Хотя стыдливость в данном случае была вряд ли уместной – он уже видел ее в ночной сорочке, вернее, выполняющей роль ночного неглиже длинной футболке с эмблемой команды «Денвер Бронкос». Спать в ней было одно удовольствие – от бесчисленных стирок старая тенниска полиняла и стала идеально мягкой, но вместе с тем села, доходя теперь Кари до середины бедер. Сонная красавица в смятении вспомнила об этом, лишь когда Хантер, задорно помахав ей рукой, направился к входной двери ее дома.

– Господи, только этого еще не хватало, – простонала Кари, выбегая из спальни. Поглядев на бегу в зеркало, она успела натянуть на себя халат как раз в тот момент, когда раздался стук в дверь.